Чуть позже они снова пошли в больницу.
– Ой, Андрей, как же сейчас баба Лида обрадуется, когда услышит, что ты заговорил.
В палату они вошли улыбаясь, так приказала тетя Галя:
– Мы с тобой должны своими улыбками поднять ей настроение, чтобы она не думала о плохом. А еще ты подумай, что бы ты ей сказал про себя, а потом вслух произнеси.
Она видела, что он ее не понял, но объяснять было уже поздно.
– Ладно, я тебе потом объясню.
И вот они в палате, Андрей быстро подошел к бабушке, давно уже ставшей ей самой родной, взял ее за руку, помолчал, видно собираясь с силами сказать для нее лично то, что он уже давно носил в своем сердце, а потом улыбнулся и сказал, все же слегка запинаясь:
– Баба Лида, я тебя люблю, не надо тебе болеть!
Потом он подумал и выдал уже уверенно:
– Нельзя!
Удивленная баба Лида заплакала:
– Наконец-то, радость-то какая, подойди ко мне, я тебя поцелую.
– Не-е-т, я грязный, а здесь у тебя так чисто, – он начал говорить запинаясь, но закончил без запинки.
– Он сегодня у меня ночует, и завтра, если не отберут, – заявила тетя Галя.
– Ты его никому не отдавай, – испугалась баба Лида, – мне бы сына дождаться, а там бы мы с ним быстро его к себе пристроили.
– А Люську в тюрьму надо, это ведь ее кавалер на тебя напал.
– Кавалер, – растерянно повторила Лидия Платоновна столь неуместное слово здесь, в больничной палате.
– А вообще-то вор он, а зовут его Кеша Дрозд.
– Как ты сказала?
– Кеша Дрозд.
– Кешка Дроздов значит, вот негодник, а ведь умный был парень, что же это я его не узнала, а он видно забыл, где я живу, ведь ученик это мой, Галя. А вот что устроил, – допился до того, что и не узнал меня, да и я-то, я его не признала. А в детстве его только Дроздом и называли. Вот ведь оно как получилось, выходит плохо я его воспитала.
– Ну, Лида, нашла из-за кого переживать у него свои родители были для воспитания. А твое дело, Лида, учить, а это ты всегда хорошо умела, я по своим детям сужу, они у меня благодаря тебе оба с высшим образованием.
Рассказывая все дворовые новости, Галина напоследок сказала о том, что в песочницу новый песок завезли. Тут все пациенты в палате засмеялись
– Ну вот баба Лида, как вас выпишут, вы сразу туда, в песочницу, – сказала самая смешливая соседка по палате.
А через пять дней ее уже выписали, встречали ее Галина и Андрей, а уже во дворе, проходя мимо песочницы, они все трое хором засмеялись. А Галина, смеясь сказала:
– Детки, посидите здесь спокойно, только не шумите, я же пойду обед разогрею, а потом вам крикну.
Они сели на коробку песочницы, там пока никого не было, и баба Лиза спросила:
– Андрюша, как же ты заговорил, расскажи.
И тот, волнуясь, начал рассказывать:
– Первое слово я сказал, когда увидел тебя, тогда и закричал “Баба Лида, вставай!”
А Лидия заметила что он не то, чтобы заикался, а как-то по-своему проговаривал длинные слова, а изредка переспрашивал ее:
– Ба, а я правильно сказал?
– Я, Андрей, честно говоря, думала, что ты заговоришь по слогам и путаясь. А у тебя так ровненько и понятно все проговаривается.
– Знаешь нам теперь с тобой нужно срочно к школе готовиться: буквы учить, цифры. Но самое главное сейчас стихи наизусть учить, чтобы ты быстрее научился говорить совсем правильно и быстро, а то ты слово, как бы тянешь, а за ним ведь сразу другое идет, и оно тебе мешает, а вот стихотворение, где есть определенный ритм, будет как раз автоматически помогать тебе учиться говорить.
– Сегодня же мы с тобой и начнем. Я ведь учитель, и никогда не забывала этого, и мы уже сейчас начнем учиться. А через год в школу ты пойдешь уже уверенно, зная все то, что знают и все остальные дети. Учеба, я думаю, будет даваться тебе легко, ведь ты как губка все впитываешь. За год, я думаю, мы все успеем, конечно есть лениться не будешь.
– Не буду, – уверенно сказал Андрей.
– Ну вот и договорились. Теперь нам надо добиться от матери согласия, чтобы она нам с тобой не мешала. А это нужно сделать, когда она трезвая, значит завтра утром. Да, еще нам надо заставить ее навести порядок в квартире.
Тут из окошка им крикнула тетя Галя и они отправились к ней, где и пообедали, потому что у бабы Лиды дома ничего не было.
Лидия Платоновна уже дома провела ревизию в холодильнике и решила, что им с утра нужно идти за продуктами.
А к мамке? – спросил Андрей.
– К мамке в первую очередь, – сказала баба Лида, потом помолчала и добавила:
– Нет, давай мы ее пригласим ко мне, пусть посмотрит и сравнит мою квартиру и свою. А вдруг стыдно станет и она потихоньку умнеть начнет.
– Баба Лида, ты хочешь чтобы я с ней жил? – испуганно спросил Андрей.
– Что ты, что ты, я просто хочу чтобы мать твоя поняла, что живет она неправильно и начала меняться. А вдруг.. – с какой-то хрупкой надеждой сказала Лидия Платоновна, обняв Андрея, и начав на память читать Некрасова:
– “Однажды в студеную зимнюю пору…" – Андрей замер, прислушиваясь к необычным для его уха словам. Баба Лида закончила на самом интересном месте и спросила:
– Тебе понравилось?
– Да, только я не все понял.
– Ну это мы разберем потом, когда ты этот стих будешь наизусть учить. А вот сейчас ты услышал, что в стихотворении слова не отстают друг от друга, и не бегут вперед, как у тебя. Вот так, как я сейчас прочитала, так и ты должен говорить, а для этого надо тренироваться, но мы потренируемся, правда на другом авторе.
И Лидия Платоновна показала ему книжечку, на обложке которой был нарисован доктор Айболит, а Андрей уже знал про него, ведь они недавно читали эту книжку.
– Вот с Чуковского и начнем, – сказала баба Лида, я помню, что его стихи тебе понравились. И знай дружок, что у каждой книжечки есть свой автор, вот про Айболита написал Корней Чуковский, он еще много разных стихов написал, вот сегодня мы с его стихами и познакомимся.
На следующее утро Лидия Платоновна пригласила к себе Люську, которая тоже была ее ученицей. Та с перепугу все эти дни не пила, поэтому была колючая, недовольная, но старалась себя сдерживать. Чтобы расположить ее к предстоящему разговору, и не начинать прямо с обвинений в ее адрес, баба Лида, как ее бывшая учительница, стала расспрашивать ее об Одноклассниках, хотя знала о них больше, чем сама Люська, но она хотела, чтобы та рассказала ей об их успехах, дабы сравнить свою жизнь и их. Но в конце концов та все же разрыдалась и стала просить прощения у Андрея, но баба Лида строго сказала:
– Меня жалостью и слезами не проймешь, Андрей пока будет жить у меня.
– Я понимаю, – сказала Люська, что у вас ко мне доверия нет ни у него, ни у вас, Лидия Платоновна.
И она стала рассказывать о своих планах:
– Я ведь после школы все же успела выучиться на повара А сейчас Рита Панченко, предложила мне работу, вы помните Риту?
– Да, конечно, помню, она ведь тоже по кулинарной части?
– Ну да, у нее два кафе в городе. Так вот она предлагает мне уехать на Север на вахту или просто на длительное время. А там у нее есть возможность устроить меня в столовую, но я не знаю, сколько я выдержу. Но теперь, когда вы отобрали у меня Андрюху, я, наверное, решусь.
– Э, нет, дорогая, сначала наведи порядок в квартире, чтобы ее можно было сдать квартирантам. Не будет же она пустая стоять, а потом, если у тебя все получится, я надеюсь что все-таки получится, тогда ты сможешь сделать в квартире ремонт и зажить по-человечески. А сейчас здесь, дома, в компании с пьющими друзьями, ты так пить и не бросишь. Этот Кеша Дрозд говорят раз пять уже в тюрьме сидел.
– Три раза всего, исправила Лидию Платоновну Люська.
– Да не всего, а уже. Ты зачем с ним связалась, спроси сына, как часто он его бил.
– Каждый день, – тут же ответил Андрей.
– А ты глаза заливала, и как будто и не видела этого, да? И списывала все на водку. А ведь видела, что он сына обижает, только тебе все равно было. Андрей твоя собственная кровиночка, только вот он ко мне все время, тянется, как ты думаешь он правильно делает?
Та молчала.
– Да ты не молчи, Люся, а честно и громко скажи нам с ним правду..
– Правильно, – угрюмо сказала Люська.
– Неделя тебе на уборку и на сборы. А еще телефон Риты Панченко мне раздобудь.
Убралась Люська за три дня, телефон Риты, записанный на листочке, принесла на четвертый день, тогда же и сказала, что уже купила билет.
– Правда я уеду только через десять дней, так как мне надо пройти медкомиссию, иначе на работу не возьмут.
Получалось, что в один и тот же день Люся уезжала на работу, а к Лидии Платоновне приезжал на весь свой отпуск сын Максим. Он приезжал утром, а она уезжала в Москву вечером, а оттуда, уже на самолете, улетала дальше от сына, и от друзей-собутыльников.
Накануне отъезда Люси Лидия платоновна позвонила Рите Панченко, поохав и поахав о маленьком Андрее, они договорились жестко контролировать Люську с двух сторон.
– Ты запугай ее, Риточка, что если она сорвется, то ей в родном городе делать нечего, ее здесь никто на работу не возьмет, а я буду давить на то, что сына ей тогда тоже не видать.
Люська встретилась с Максимом, который уже был в чине капитана, буквально за час до своего отъезда, ей было стыдно смотреть ему в глаза, он хоть и был на 3 года младше ее, но его форма делала его таким внушительно-серьезным мужчиной, что ее общество просто унижало его, как она думала. Да, собственно, правильно и думала ведь у нее платья были еще те которые, она носила в первые два года после рождения Андрея, когда еще не пила. Она стояла перед ним как Золушка и глупо улыбалась, ведь в ее глазах он был чуть ли не генерал. Провожать ее никто не ходил, она уехала на вокзал одна.
Делитесь, уважаемые мои читатели , своими впечатлениями, ставьте лайки, и будьте здоровы и счастливы!
Читайте и другие рассказы на моем канале:
Хранят так много дорогого чуть пожелтевшие листы...
Пришло время любить