Прошло две недели. Наталья несколько раз за это время бывала в районном центре. Конечно же не забывала она навестить Марью в больнице. Хоть и кормили в больнице лучше, чем питались колхозники в деревнях, но Наталья каждый раз припасала для подруги какой-нибудь гостинчик.
Выздоравливала Марья плохо. Организм ослаблен был. Вроде бы уж пора выписывать, а у нее вдруг температура поднялась. Пошла Наталья к врачу в кабинет. Павел Николаевич был на месте. Он взглянул на вошедшую.
- Ну что тебе на этот раз от меня надо? - Спросил с некоторым раздражением доктор. Знал он, что эта женщина зря в его кабинет не заходит, или просить чего-нибудь будет для своего медпункт, или ругаться.
Павел Николаевич даже удивился, что Наталья ничего не требовала, а молча прошла и села напротив него.
- Павел Николаевич, что с Марьей то? Со сломанными ребрами в больнице так долго не держат. А сегодня, она мне сказала, у нее и температура. С чего бы это?
Доктор и рад бы был ответить ей на вопрос. Да не знал, что сказать. Они сами с Евгением Александровичем, новым хирургом, не могли понять, с какого это перепугу температура то подскочила. Собирались выписывать и вот вам подарочек.
- Я честно скажу тебе. Не знаю, Наталья. Сами понять не можем. Придется еще оставить, понаблюдать.
В это время в кабинет зашел хирург.
- Вот, Евгений Александрович, гражданочка про Марью интересуется.
Хирург начал что-то объяснять, сыпал терминами, которых Наталья в жизни не слыхивала, хоть и сама была медиком.
- Погоди, погоди, мил человек. Мы, чай, не в институте. Ты по простому мне расскажи.
Доктор даже смутился от ее слов. И правда, что это он, увлекся. Забыл, что находится в сельской больнице, а не в московской клинике, где каждый врач старается показать себя выше других.
- Простите, - пробормотал он.
Все сводилось к тому, что где то идет воспалительный процесс, а вот где, они пока еще не установили. А с температурой домой ее выписать не могут.
- Она из-за детей переживает, одни они у нее остались. - Наталья вдруг не сдержалась и рассмеялась. - А чего переживать то. Я к ним няньку приставила, бригадира нашего. Он и спит у них даже.
Тут уже не удержался Павел Николаевич и хмыкнул.
- Ну Наталья, ну ты и баба. Как ты уговорила Семена то?
- А куда ему деваться. Любке сказки теперь на ночь рассказывает. А я проверяю, захожу иногда. Ребятишки не жалуются, ну и хорошо.
Наталья не соврала. Семен то ничего не говорил, но Сережка выдал его с потрохами. Рассказал, что бригадир теперь каждый раз, как Любка ночью заревет, так берет ее на руки, по избе носит, да что то все говорит потихоньку, пока та не заснет. А они с Мишкой притворятся, что спят и ничего не слышат. А Любка теперь так и цепляется за Семена Михайловича.
- А что, пусть понянчится. Своих то не было, так хоть с чужими. А ты, Наталья, не переживай за Марью. Пусть полежит, сил наберется. Домой придет, там уж не полежишь. Дела со всех сторон навалятся.
Наталья подумала, а ведь и правда. Чего Марье домой торопится. Как придет, так и запрягут. Ну будет у нее на несколько дней освобождение от работы, так ведь все равно покоя не дадут. Она попрощалась с докторами, снова зашла к подруге в палату.
- Лежи, Марья и не переживай. Дом у тебя под приглядом, никуда не делся. Полечат еще немного и пойдешь домой. Ярмо то твое никуда не делось. А тут, как барыня лежишь, поесть в постель принесут. Так что радуйся, пусть подольше держат.
Марья улыбнулась в ответ. Умеет Наталья успокоить. Да и на самом деле, чего ей домой то туриться. А то, что Семен в доме хозяйничает, так это и хорошо. Привыкнет к детям ее. А потом через них и к ней потянется. Может и сложится у них чего. Тяжело без хозяина. Да и баба она еще не старая. И настроение у женщины улучшилось.
Вечером в дом пришла Людмила. Начала сразу с порога.
- Наталья, весточка мне пришла. Помнишь в военкомат я хотела сходить да узнать про Наденкиного отца. Вот, ответ пришел.
Она протянула небольшую бумажку. Наталья стала внимательно вчитываться в нее, а потом протянула листочек Людмиле обратно.
- Так что это за ответ. Написали, что сделали запрос. Я то думала адрес или еще чего написано.
- Уж очень ты скорая. Не все сразу. Раз запрос отправили, значит на него ответ придет.
Наталья особо и не расстроилась. Страшно ей подумать было, что заберут девочку и увезут неизвестно куда. А она то как самая кровная ей стала. Наталья уж и пожалела, что завела всю эту катавасию с поисками отца. Вот не живется ей спокойно. Она погладила головку забравшейся к ней на колени Наденки. Та встала на ножки, обняла мать за шею.
- Мама.
Так тепло стало женщине от этого слова.
- А знаешь, Людмила, может и не надо отца то искать. Зря мы все это затеяли. Как вот потом я ее отдам. А ей каково будет, если приедет чужой дядька, да заберет ее от матери. Матерью то она меня считает. Вон, мамкой кличет.
- Ну уж теперь поздно на попятную идти. Машина заработала, закрутились колесики. Что уж будет. Может и в живых уж его нет, а ты раньше времени переживаешь.
- Мама, ты все правильно сделала, - вступила в разговор до сих пор молчавшая Дуня. - Может у отца то она единственная и осталась от прошлой жизни, а он знать не знает, где дочка его. Это ведь подумать страшно. А может он даже и не знает, что дочка у него родилась.
Людмила посмотрела на сильно округлившийся живот Дуни. По всем подсчетам месяца полтора оставалось ей еще дохаживать. А она до сих пор каждый день на ферму бегает. Скорее бы уж освобождение от работы ей дали. Пусть хоть время и военное, но закон для всех женщин существует. Только вот платить ей, конечно, никто не будет, да не это главное. Платить то и так ничего не платят, одни палочки только. Главное, что не придется снохе тяжело работать, хотя бы эти оставшиеся дни.
На другой день Наталья пошла на работу пораньше. Хотела застать Семена Михайловича дома, точнее в доме у Марьи, пока тот на работу не убежал. Она все рассчитала верно. Семен был дома, все семейство сидело за столом. Завтракали. Возле Семена рядышком сидела Любка .
- А я вчера у вашей матери была. Ее хотели выписывать, да температура поднялась. Поэтому и не выписали. Сказали, что еще полечат. Так что Семен Михайлович, уж не обессудь, придется тебе тут еще похозяйничать.
Семен закашлялся.
- А температура то от чего поднялась? На ровном месте не бывает она. Болит что ли что?
- Да врачи и сами не знают, какое то воспаление видно идет. Сказали, что проверять будут, обследовать.
- Да кому там обследовать то. Врачей то в больнице не осталось, почитай.
- Ну не скажи, хирург там новый теперь, аж из Москвы приехал. Не старый, видно, что умный.
- А что этот умный то из самой Москвы да к нам заявился. От чего такая милость.
Наталья замолчала. Она и сама понять не могла этого. Но узнать у нее ничего не получилось. Ясно было только одно, неспроста этот Евгений Александрович сюда приехал. Но все равно, придет время и все узнается. Не долго тайны в деревне держатся.
Вот Марья в больнице лежит, а уж по деревне слух пошел, что бригадир с Марьей живет. До Семена тоже доходили эти слухи. Он сперва огрызался на говорящих, а потом махнул на все рукой. Пусть что хотят, то и говорят. Что ему теперь скрываться, что ли. Все видели, как сажал он картошку с Мишкой да Сережкой. Сперва Марьин огород засадили, а потом и у Семена тоже.
Тут глядишь и грядки сажать надо. Опять втроем торчали в огороде то тут, то там. И как то незаметно для себя стал подумывать Семен Михайлович, а не сойтись ли им и вправду с Марьей. Наталья сказала, как отрезала, что не любит его и мужа своего до конца дней ждать будет. Что тут поделаешь, не судьба значит. И нечего перед ней кланяться, если нос воротит. Разве мало баб кругом.
А Марья баба хозяйственная. Дом только сгорел, а она, и году не прошло, новый поставила. Видно правда, что рук мужских не хватает. Материал есть, сени, чуланы надо достраивать, а все без дела лежит. Семен потихоньку начал кое что делать, Мишку к топору приучать. Плотницкое дело в деревне никогда лишним не будет. Пусть парнишка учится.
Но была еще одна причина. Прикипел Семен к Любке. С мальчишками то тоже у него все ладно получалось. А вот с девчонкой. Как обнимет она его, как начнет что то лепетать, Семен понять не может, только головой ей кивает. Внутри словно солнышком согревает, тепло так становится. Никогда в жизни такого он не испытывал.
А как заговорила Наталья, что температура у Марьи, так Семен даже запереживал. С чего бы это она расхворалась в больнице. Наталье ничего не сказал, а про себя решил, что надо заделье придумать да сгонять в больницу. Сам узнает, что там да как.
Долго собираться не стал. Сходил к Евсею Ивановичу, сказал, что в больницу с ногой ему надо. Тот даже расспрашивать не стал, надо так надо. Наталью предупредил, что лошадь ее возьмет до района ненадолго съездить. Пешком то ему уж больно несподручно хромать.
В больнице сперва к Павлу Николаевичу зашел. Там как раз и Евгений Александрович был. Начал про Марью выспрашивать.
- Да что вы все всполошились то. Пусть лежит баба да лечится спокойно. Ведь выпишем ее, так ты первый Семен начнешь ее дергать, чтобы на работу скорей выходила. Хоть откормили здесь ее и то хорошо. А то как только ветром не сдувало. Заездили совсем бабенку. А еще и к быку приставили. Давай ка уж раз пришел, Евгений Александрович ногу твою посмотрит.
- А чё её смотреть то, чай не девка. Сам сказал, терпи, сколько сможешь. Вот и терплю. Пойду лучше до Марьи схожу. Правильно ты говоришь, пусть лечится, сколько надо. Домой то всегда успеет.
- Ты видел, как печется бригадир то. Не иначе, глаз на нее положил. Дай то бы Бог. А то ходит всю жизнь бобылем.
Семен отыскал палату, где лежала Марья. Попросил проходящую женщину, чтоб вызвала ее. Марья вышла, теряясь в догадках, кто же к ней пришел. Наталья так без всякого проходила в палату. А больше никого Марья не ждала.
Увидев бригадира, она неожиданно для себя залилась краской.
- Степан Михайлыч, ты чего тут.
- Да вот, приезжал по делам, дай думаю зайду тебя проведаю.
Они присели на скамеечке в коридоре и напрочь забыли о времени. Семен рассказывал, что у них дома делается, что посадили в огороде. Марья только удивлялась.
- А я то ведь думала, что безо всего нынче останемся. Ох, Семен, молодец то ты какой.
Семен слушал ее и думал, что пожалуй правильно он надумал. Все у них с Марьей сладится.