Очень недорогая студия звукозаписи – мечта бедного музыканта. Шанс. А если и хозяин её – человек душевный и не сердитый, то, найдя такую, думаешь, что сорвал джекпот в «русском лото». Впрочем, практика общения в этом бизнесе со многими душевными и не сердитыми людьми показывает, что лучше было бы заплатить больше и в другие, более строгие и даже сердитые руки. Безымянная студия отца Иоанна кроется среди руин какого-то советского НИИ в пределах ТТК, и так же похожа на первохристианскую катакомбную церковь, как и сам отец Иоанн – на потерявшегося в этих катакомбах первохристианина, с улыбкой ребёнка и глазами мученика. Глаза – с маслянистым блеском, потому что курят в этих катакомбах, как правило, вовсе не ладан. Иоанн – отец, чтобы не вводить читателя в соблазн, отнюдь не Церкви, но трех малолетних обормотов, которые отвечают за хаос и энтропию в домашних условиях, в то время, как на работе он неплохо управляется с обеспечением этих обстоятельств самостоятельно. Лучшее, что можно делать в компании о. Иоанна – это курить ладан (шутка!) пить чай с бальзамчиком, в том случае, если не забыл купить бальзамчик по дороге. Всё остальное, как выясняется в процессе совместной деятельности, заставляет его выглядеть мучеником и жертвой с обезоруживающей детской улыбкой. Крест его – работа, крест тяжкий и непосильный, и оттого часто падающий с сутулых иоанновых плеч. Продолжение здесь
