— Ядрена вошь, кто ж так ходит-то?
— Выкусите!
— Вообще ничего не разглядеть… Эй, мастер! Я снимаю ставку. Не видно ничерта! Ох, ну нихрена же себе…
Ника посмотрела, как неловкий, но удачливый игрок сгребает свои токены, и двинулась дальше, в сторону лавок с шашлычками и жареной лапшой. Первый раз она видела, чтобы в трехмерное домино играли на деньги.
На Широваку была своя, особая атмосфера. Ее колонизировали всего за несколько лет до Исхода: поставили кислородные купола, теплоизоляционные настилы положили какими-то сумасшедшими гектарами, построили теплицы с зелеными растениями. Изначально Европу — так раньше называлась эта недопланетка — планировали использовать как перевалочную станцию на пути к окраинам Солнечной системы, но вскоре человечество начало переселяться на Тау, и она особо не понадобилась. Бросать такую красоту стало жалко, так что Центр передал все в управление ПанАзиатской гильдии — азиаты дольше всех оставались на Земле.
За сто двадцать лет научная база постепенно мутировала в шанхайский базар. Уже никто толком и не знал, что такое «шанхай», но все понимали — местечко было колоритное. Купола расширили. Некоторые старые теплицы превратились чуть ли не в джунгли, а в новых теперь растили странные для любого нормального человека овощи и травы. Возможно, это было последнее место в галактике, где можно купить корень женьшеня или порошком линчжи — популярные, но вовсе не основные товары бурлящего как компот в кастрюле рынка.
В свое время именно ПанАзия взялась за решение вопроса с пластиком, который в изобилии оставался на покинутой Земле. Предполагалось, что его будут перерабатывать бактерии, но ушлые ребята из устья Янцзы обратили тонны мусора в тонны денег. Газонейлон стал самой дешевой, одновременно легкой, прочной и дышащей тканью для спецодежды. Именно за ним и за синтетическими каучуками прилетали грузовые корабли Центра или корпораций. Кораблики поменьше возили рис с Эсперансы и белковые основы сюда, а сушеные овощи, лекарственные травы, дешевую одежду, упругие, как мячики, обувные подошвы, милейших разноцветных зверьков — плоды неведомой генной инженерии, черт бы знал, что еще — обратно.
— Терехова! — чувствительный шлепок по плечу нарушил медитативный выбор куртки из, как говорилось в рекламе, древнего брезента. — Что покупаешь?
— Вот, — Ника ткнула в темно-зеленый воротник, — такую хочу.
— Симпатичные вещички… — Милош покрутил сумку из серой блестящей ткани, приложил к себе. На фоне его квадратной фигуры любые аксессуары терялись. — Мелковата только. Ты пожрать ходила уже?
Ника пощупала резинки на рукавах, проверила застежки, провела пальцем по гладким нитям вышитых иероглифов. Не высокая мода, но под дождем и на ветру — самое то. Расплатилась и потащилась к лапшичной, куда сама так и не дошла.
— Вот это я уважаю!
Жареные потроха захрустели в могучих челюстях Милоша. Ника поморщилась. Субпродукты она не любила, хотя в родном регионе это было, считай, фирменное блюдо. Стеклянная лапша с проростками и древесными грибами — другое дело. И запить ее лучше всего ячменным чаем с коричневым кусковым сахаром, настоящим, не заменителем в таблетках. Вроде бы недорогая забегаловка, а такой сахарок — почти роскошь по нынешним временам.
— О, глянь, — Милош ткнул пальцем наверх, где в слабеньком антигравитационном поле висел под куполом подсвеченный голубым неоном шар.
— Отцы основатели что ли? — присмотрелась Ника. — Точно. И матери, так сказать.
Время от времени реклама на поверхности шара сменялась очень сильно стилизованными под комиксы портретами полулегендарной команды, которая и привела человечество на новые планеты. Странно их такими видеть. В школе на уроках истории рассказывают о тех временах так, что все эти люди кажутся очень взрослыми, серьезными и всезнающими.
На пути обратно к грузовым докам, когда Ника уже прикупила и сушеных грибов, и шапочку с кисточками для племянника, они набрели на прелюбопытное заведение. Милош увидел, как по узкой лесенке поднимаются на второй ярус люди, а из двери, похожей большей на люк батискафа, доносится музыка и возбужденные крики.
— Пойдем посмотрим?
Ника глянула на браслет — два с половиной свободных часа у них еще было.
— А что там? Похоже на какой-то притон.
— Вот и узнаем. Все равно делать нечего.
— Мы не закончим в рабстве на сборе пластика? Местечко то еще. В воздухе что-то не то витает.
— Не писай, Терехова! — загоготал Милош. — Я тебя отобью, если что!
Ника и Милош работали вместе уже два года. С тех пор, как она выпустилась из училища, а он перешел из заводских логистов в космические. Иногда их принимали за пару, иногда за брата и сестру, хотя двух менее похожих людей было еще поискать. Лучше всего их отношения описывались термином «боевой товарищ».
— Ладно, — Ника покрепче перехватила сумку с покупками, — пойдем узнаем.
— Да все нормально будет!
За легким пластисталевым люком скрывалось низенькое — потолок почти лежал у Милоша на голове — помещение, битком набитое людьми. Вентиляция гудела как неисправный пылесос, но не могла удалить флюиды нетерпения и запах опаленной шкуры от лавки внизу. Проворный человечек с косичкой на выбритой голове и в синем традиционном костюме из широких штанов и рубахи разносил чай в маленьких чайничках и принимал ставки. У дальней стены на возвышении стоял низенький столик с расчерченной на клеточки доской. Похоже на шахматы, но это точно не они.
— Что тут делается? — спросил Милош у парня с обесцвеченными волосами, сплошь покрытого синими и красными татуировками.
— Они называют это нейро-сёги. Это как сёги. Только… в измененном состоянии сознания.
— Хренасе! Игры разума на деньги! Сколько тут фигур?
— Триста пятьдесят с чем-то. Потом будет самая большая доска, и там под девятьсот.
В сёги Ника умела играть. В обычные, конечно, не на такой гигантской доске. В ее семье все любят настольные игры. В провинциальном городке на Эсперансе нет развлечений кроме пары кинотеатров, зала с игровыми автоматами и боулинга, да и деньги не особо водились. Так что каждый занимает себя как может. Брат вот, пока не уехал учиться, печатал фигурки солдатиков из армий прошлых эпох и раскрашивал их, а родители с друзьями — рубились в маджонг, сёги и быстрые шахматы.
— Они принимают что-то, — пробормотала Ника, — для ускорения, да? Иначе не сыграть быстро на такой доске?
— Ага, — парень шмыгнул носом и поднял руку, призывая человека с косичкой, — имбирный чай можно?
— И мне тоже, пожалуйста. Сколько стоит?
Татуированный махнул рукой, мол, все равно принесут на двоих. Они пробрались через толпу к подоконнику — все стоячие одноногие столики были заняты. Милош достал из рюкзака открытый пакетик ирисок и раздал всем по две.
— Я толком не знаю, как это называется. Плохо помню, на местном диалекте. Реально ускоритель мозгов. Полтаблетки с утра — к вечеру можно выучить сотню иероглифов, я пробовал. Проблема в том, что на него легко подсесть.
— Эти ребята вроде не полтаблетки принимают, — хмыкнул Милош.
Около столика с доской двое мужчин сосредоточенно глотали что-то и запивали водой.
— Они еще антидоты жрут, чтобы быстрее выводилось. Это профи. Все равно… печень портится, и крыша едет. А если с непривычки перебрать, то и мозги разжижаться могут.
— Как у навигаторов… — пробормотала Ника.
Игра началась. Над столиком развернулись проекции с трансляцией доски. Фигуры сухо цокали. Сначала размеренно, затем — все быстрее и быстрее. Открылись дополнительные экраны, где в замедленном повторе шли ключевые моменты партии, но как уследить за ними? Ника заметила, что многие зрители тоже кладут в рот маленькие фиолетовые таблетки, а следом — желтые капсулы. Вот, значит как.
— Хочешь? — парень с татуировками протянул ей коробочку. — Бери. Тут четверть дозы, не подсядешь.
— Вот еще!
Ника возмущенно фыркнула. В конце концов, это не должно быть сложнее навигации. Конечно, шлема и специального поля тут нет, но и комната не несется через искаженное пространство, обходя ядра галактик и залетные кометы.
Она сосредоточилась. Правила знакомы. Количество фигур — это просто количество. Присмотрелась к доскам. Комбинации замелькали в голове. Размеры, превращения, ловушки для противника. Почему игроки такие медленные? Неужели они не видят, что оба обнажили свои фланги?
— Молодая леди не хочет сделать ставку? — проскрипел человек с косичкой, протягивая руку к опустошенному чайнику.
— Леди может попробовать сама?
— На этой доске расписание на сегодня уже забито. На доске поменьше можно, идемте.
Слишком поздно Ника поняла, что, во-первых, не стоило терять Милоша из вида. Во-вторых, что соседняя комната больше напоминала зал для плотских утех. Возможно, сбор пластика был не самым плохим вариантом.
— Ваша партнерша, господин…
— Я не…
Ника дернулась, чтобы выйти, но два высоких охранника в черных масках преградили ей путь.
— Садись, — сухой до желчи мужчина, сидящий за низким столиком, повелительно махнул ей рукой, — возможно, мы просто поиграем в сёги, глупая девчонка из Центра. Возможно.
На доске перед двести пятьдесят шесть клеток и полторы сотни фигур.
— Неужели тут нет девочек по вызову, которые согласны играть?
— Есть. Они тупые. Быстро сдаются, чтобы отработать уже свое и свалить.
— С чего вы взяли, — Ника смотрела, как он глотает таблетки, — что я не такая, если называли меня глупой девчонкой?
— Ты не такая. Ходи!
От него веяло опасностью и смертью. Не той смертью, что он принес, возможно, десяткам других людей. Его собственной. Скорее всего, его дни были сочтены, такая худоба не от диеты появилась. И раз он не в больнице, значит, даже в Центре возможности исчерпаны. Прилетел сюда в поисках чудодейственных средств местной медицины.
Ника сделала первый ход. Прикрыла глаза. Нужно поймать баланс между желанием продумать все до мелочей и одновременно — легкостью, задором. Азартом.
— Ведьма, — довольно выдохнул мужчина, когда начало партии было сыграно. — Ну посмотрим, как ты дальше…
Он скорчился от боли. Достал из внутреннего кармана маленький пузырек и накапал себе в рот прозрачной жидкости.
— Ходи, нечего таращиться!
— Извините…
Игра набирает скорость. Ладьи и слоны обращаются драконами. Незнакомец играет агрессивно, но уверенно, без единого лишнего движения. Он куда опытней Ники, но на ее стороне навигаторское чутье. В ситуации, когда атакуют обе стороны, выиграет тот, кто не дрогнет. Не сделает запрещенный ход. Не поведется на хитроумные маневры соперника.
— Я проиграл.
— Разве? — казалось, что у него еще есть возможности для обхода, но если присмотреться внимательнее… — Да. Спасибо.
Мужчина кланяется. Ника робко кивает в ответ. У нее не так много времени до отлета, может быть, часа полтора. Что будет теперь? Он отпустит девчонку из Центра или заставит ублажать его в постели, или запрет в подвале и будет пытать до смерти? На этой сумасшедшей планете, где играют в настольные игры под наркотой, возможно всё.
— Что вы теперь со мной сделаете?
— А чего ты сама хочешь?
Интересный вопрос. Ника задумалась. Глобально, конечно, она знала. Заработать денег, отремонтировать родительский дом, посадить еще больше дельфиниумов и пионов в садике. Путешествовать по разным приятным местам, не только на Мадре-де-Диас или вот в такие дыры по работе. Замуж выйти, может быть. Вряд ли умирающий мафиози спрашивал об этом.
Из-за двери донесся запах пота вперемешку с имбирем и терпкими благовониями. Видимо, публика не на шутку взволнована исходом игры. Интересно, насколько высоки ставки? Сама Ника не поставила ли собственную жизнь на победу сегодня?
— Я хотела бы сыграть с вами на большой доске.
— Зачем?
— У меня осталось еще свободное время. Вы хорошо играете. Когда еще будет шанс?
— Ты уверена, что у меня еще есть время?
Голова немного кружится, как будто Ника вместе с тяжелым воздухом комнаты вдохнула топливные пары. Смазанное ощущение времени, ветки вероятностей, бездна навигационного поля — все то, что обычно она не может видеть вне корабля, возникает перед глазами, а рядом, так же близко как и в реальности, находится ее собеседник или похититель, или, может быть, партнер?
— Еще немного, — пробормотала она, холодея от страха, что человек напротив запаникует и прикажет охранникам прибить ее на месте.
— Хорошо.
Достаточно одного знака охранникам, чтобы они подняли на руки полупарализованное тело. Все еще живой человек даже наполовину не принадлежит себе. Кто он на самом деле? Наркоторговец, главарь банды, выживший из ума богач?
Большой зал загудел как роящийся улей, когда объявили, что следующая игра откладывается. Пожилая женщина с седым пучком и юноша в спортивном костюме, явные фавориты публики, ушли, оставив нетронутую доску. Девятьсот фигур. Фантасмагоричный мир Широваку возродил самую большую доску сёги из когда-либо существовавших.
Человек с косичкой сто раз поклонился. Извинялся тысячу раз. Пообещал всем, что подождать придется совсем немного.
— Терехова! — Милош вынырнул из толпы, красный как рак. В его руке, точно тряпичная кукла болтался парнишка, который угощал чаем. — Где ты, мать твою, ходишь? Что за цирк?
— Все хорошо, — Ника старалась быть убедительной. — Сиди спокойно. Успеем.
Охранники покосились на нее, но остались неподвижными. Татуированный вздохнул с облегчением. Если Милош ему и врезал, то пока не очень больно, чисто для разминки.
Под рукой сам собой возник стаканчик с имбирным чаем. Или, может быть, со смертельным ядом. Или с неизвестным науке наркотиком. Ника сделала глоток, раньше, чем успела подумать. Вытерла вспотевшие руки об подол футболки.
— Тебе нечего бояться, — ее соперник чуть заметно шевельнул бескровными губами. — Начинаем?
— Да.
Голос прозвучал как мышиный писк, с таким настроем партию не выиграть. Глупости! Нике не привыкать к опасности — на космических маршрутах случалось разное, и всякий раз удавалось вырулить, чтобы сохранить жизнь себе, экипажу, ну и груз довести.
И все-таки! Девятьсот фигур! Час времени, не больше. Никакого допинга, не то что у торчков в зале. Ника прикусила щеку и сделала первый, совершенно обычный ход.
Вокруг фигуры человека напротив повисло синеватое марево.
Каждый следующий ход все сильнее затягивал ее туда, где ни один навигатор вне корабля не бывал. Звездная бездна с мерцающими, меняющимися спиралями. Нет только координатной сетки. Вместо нее — ненормальных размеров доска для сёги.
— Я тоже хотел быть навигатором.
— Что?
— У тебя на лице написано, кто ты. Глупая, но способная девочка.
В этом пространстве он не болен. Здесь ему от силы пятьдесят. Темные волосы не поредели и не тронуты еще сединой, кожа нормального цвета, белки глаз не разукрашены болезнью. Только неестественно развернутые друг к другу ноги выдают недуг.
— Я хотел быть навигатором, — повторил он, — но в училище не берут инвалидов. Странно, никто не летает ногами — только головой.
— Кто вы такой?
— А ты сама как думаешь? Кого занесет в эту клоаку за считаные дни до смерти?
— Понятия не имею.
Это чистая правда. Ника больше ничего не отвечает и сосредотачивается на игре, тем более что такое количество фигур требует недетского напряжения. Мозг кипит. Фигуры в звездном поле становятся ярче и неприятно режут глаза. Глупости, эти образы возникают вне зрительного нерва.
— Уже неважно, — доносится до нее запоздавший ответ.
— Черт!
Она видит, что его слон обратился в дракона там, где ни в коем случае нельзя было допустить превращения. Упустила! Теперь придется пожертвовать…
— Я не приму твое серебро, даже не надейся!
— Уберитесь из моей головы!
— Я занимался контрабандой. Много-много лет. Ты правильно подумала насчет престарелого мафиози.
— Держите в курсе, — Нике интересно, фыркнула ли она в реальном мире, но грохочущий пульс игры заглушает эти мысли.
— К тебе есть маленькая просьба…
Время остановилось окончательно. Ника недоумевающе смотрела на темноволосого мужчину напротив. Он же достал из кармана маленький, размером с таблетку от головной боли, металлический цилиндрик и протянул ей.
— Сохрани у себя.
— Чтобы меня загребли в спецтюрьму?
— Никто тебя не загребет. Ни внутри, ни снаружи нет ни единой молекулы, способной вызывать хоть малейшее подозрение.
— Что это тогда?
— Игрушка от Других. Мой подарок единственному внуку.
— И как я его передам?
Что-то моргнуло ярко-сиреневой вспышкой. Из нормального мира до ушей донесся стук фигур по доске. В этот раз нельзя проворонить ни одну связку, иначе какой она навигатор. Ника сдвинула брови, рассматривая позицию. Еще немного.
— Лет через десять. Разыщешь в секторе йота женщину по имени Мария Келлер, у нее есть сын… это ему.
— Ладно…
Фигура мужчины стала нечеткой. Фрагментарной. Словно изображение начало распадаться на части.
— Я проиграл.
— Нет же!
Ника даже не успела опустить ладью на доску. Человек напротив покачнулся. Дрогнули веки над впавшими глазами, и с последним поклоном он упал лицом вниз, сметая оставшиеся фигуры с доски. В пальцах протянутой к Нике руки что-то блеснуло.
— Терехова! — голос Милоша кажется таким родным после сюрреалистического безумия игры. — Бежим, пора уже!
— Иду! Сейчас!
Трясущимися руками она разжала теплые еще пальцы уже мертвого тела. Цилиндрик выпал и покатился по пластисталевым плитам пола. Пришлось нырнуть под стол. На секунду. Однако спустя эту секунду в помещении начался настоящий хаос.
— Полиция! — заорал кто-то. — Валим!
— Да твою ж мать!
Милош схватил Нику и татуированного под руки и потащил к выходу. Казалось, он буквально проходил через попадавшихся ему на пути менее удачливых посетителей, причем для них этот процесс был болезненным, а для него — приятным.
— Моя сумка! — Ника вырвалась, метнулась к подоконнику. За окном маячили несколько фигур в синей форме. — Правда полиция!
— Засунь свою сумку себе в… — гаркнул Милош, снова придавая их компании ускорение. — У нас вылет на носу!
Они вывалились наружу. Сомнительного качества воздух Широваку, где за кислородными генераторами и фильтрами вряд ли кто-то следил последние сто лет, показался Нике божественно свежим. Она готова была стоять и просто вдыхать его, но нарисовалось сразу две проблемы.
Первая — вероятное опоздание в грузовые доки. Вторая — полиция. Точнее, наоборот.
— Ладошки! — рявкнул полицейский из-под скрывающего лицо шлема. — Откуда вы?
— Тау-Центр, — Ника подставила руку под сканер. — Нам пора уже…
— Нам, знаете, еще полную баржу каучука на завод тащить, — Милош тоже протянул ладонь.
Полицейский колебался. Ни единого повода задерживать их не было, но судя по тому, как активно его коллеги штамповали в планшетах ограничения для других посетителей игрового дома, он должен был сделать хоть что-нибудь.
— С какой целью посещали… — он замялся, — заведение?
— Пили имбирный чай, — крякнул татуированный. У него даже личность не проверили.
— Девушку вызволяли из плена мафии, — ответил Милош.
— Из плена? И что происходило внутри?
— Меня заставили играть в сёги на огромной доске, — Ника сделала самое невинное лицо и самый милый голос, на которые только была способна.
Полицейский только рукой махнул.
— Ну все. Мы погнали. Бывай! — Милош хлопнул татуированного по спине. — Увидимся на Эсперанте, может быть.
— Лады! Удачного полета, чуваки!
Она бежала вслед за Милошем по узким переходам от рынка, через сектор теплиц, через склады туда, где как сытый кит лежал в магнитном поле дока их корабль. На плече болталась сумка с покупками, а в самом маленьком кармашке брюк лежала, согретая теплом тела капсула.
Запах человеческих тел и вкус имбирного чая, казалось, еще не выветрились из нервных окончаний. И глубоко-глубоко в памяти остался образ мужчины, имени которого Ника так и не узнала. Она решила его запомнить таким, каким он был в пятьдесят, а не иссохшим неизлечимым больным. Ему так было бы приятней, наверное, хотя уже все равно.
— Загулялись вы, — улыбнулся бортовой инженер, когда Ника и Милош добрались, наконец, до корабля. — Переодевайтесь живей. Как вам тут?
— Терехова в восторге, еле увел, — бросил Милош и ушел в сторону раздевалки.
— Очень мило, — пожала плечами Ника в ответ на удивленный взгляд. — Есть своя атмосфера. Только в воздухе что-то не то.
Будет ли Мария Келлер жить в секторе Йота через десять лет. Где сама Ника будет в это время? Она не знала. Уверена была в одном — на рынок Широваку она еще вернется.
Автор: Jaade
Источник: https://litclubbs.ru/articles/53637-osobaja-atmosfera.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
