Балетная интермедия Limehouse Blues с участием Люси Бремер и Фреда Астера украшает грандиозный мюзикл "Безумства Зигфилда".
Но ознакомиться с наследием Филипа Брэма в полном объеме мы уже не можем. Хотя, кто знает, может быть не "уже", а всего лишь "пока".
👉 Начало:
Иногда герой книги комикса или фильма становится героем песни, причем не одной. А иногда то же самое происходит в обратном порядке - песня дает название или создает персонажа. В картине "Лаймхауз блюз" блистательно выступили Анна Мэй Вонг и Джордж Рафт.
И если у Дэшила Хэммита тайну "желтых покойниц" распутывает сыщик в Сан Франциско, действие "Ламхауза" происходит в Лондоне, где, собственно, и расположен одноименный район, большую часть обитателей которого составляют выходцы из Китая, аналог американского "чайнатауна" со всеми его соблазнами и опасностями. Анна Мэй Вонг попала в Голливуд из Англии. Среди многих удач этой уникальной актрисы - хладнокровная злоумышленница миссис Пайк из "Этюда в багровых тонах".
Джордж Рафт среди прочего сыграл в первой и, пожалуй, лучшей изо всех экранизаций "Стеклянного ключа". Хотя все попытки экранизировать Хэммита безусловно успешны, и все-таки чего-то в каждое из них не хватает. Чего-то, что нельзя компенсировать тем, чего, в свою очередь, нет в оригинальной прозе этого реформатора детективной литературы.
И грех не вспомнить как великий Хоги Кармайкл наигрывает свой "Блюз Гонконга" Хамфри Богарту и Лорен Бэколл в весьма далекой от Хемингуэя постановке "Иметь и не иметь" - еще одну стилизацию a la chinoise.
Устройством Лаймхауз напоминает звездолет, который отбросив лишнюю ступень, продолжает уходить в будущее, бросая вызов новейшим достижениям науки и культуры. Целью произведений такого класса является не долголетие, а бессмертие. И кто знает, сколько тысячелетий отделяют этот мотив от момента, когда его открыл Филип Брэм. Как будущих, так и прошедших.
Еще больше Лаймхауз похож на отель архитектора Варелли в картине Inferno, среди постояльцев которого может оказаться и демонический Доктор Фу Манчу, придуманный плодовитым Саксом Ромером, гений геополитического зла.
Ведь если верить изначальному тексту, в Лаймхаузе не умолкают голоса желтых бесов - in Limehouse where yellow chinkies love to play, in Limehouse where you can hear those blues all day.
И китайская прачечная оккультной закулисы пашет круглосуточно.
И вечной морокой для битломана будет сходство первой строки с запевом While My Guitar Gently Weeps...
Художник-медиум как-то уловил видение церемонии в лесной чаще. Я слышал колокольный звон, приглушенный и далекий, доносящийся из-под толщи вод. Он напоминал о легендах старого Данвича, об утопших звонницах и береговой черте, что из года в год уходит в пучину океана вместе с древним городом и аббатством, которое некогда было местом встреч тамплиеров. В этих звуках было что-то странное — потустороннее, необъяснимое…
Как выглядел Филип Брэм, нам неизвестно. Всего вероятнее, неотличимо от большей части своих современников. Вместо фото он оставил потомству музыкальный портрет в гоголевском смысле. Песня вылезает из пространственно-временной рамы, навевая целый серпантин хаотических, но колоритных видений.
Итак, про Lambet Walk мы узнаём через Далиду, а про Limehouse Blues от Тони Беннета.
Что объединяет обе пьесы?
Автор слов у них один - Дуглас Фарбер, а композиторы разные Ноэл Гэй и Филип Брэм. И о каждом хотелось бы узнать побольше, а известно совсем немного.
Английский Ирвин Берлин, так называли Ноэла Гэя в 30-х. Человек с веселым псевдонимом, сочинитель шуточных фокстротов типа "Эй, курочка", закончил жизнь трагично и рано. Музыканта свела в могилу потеря слуха и вызванная этим недугом депрессия.
Ноэль Гэй (15. VI. 1898 – 4. III. 1954)
А вот например, раритетный фрагмент ревю "Собачка лаяла" (1939) или этот шедевр, реанимированный стараниями Bonzo Dog Band.
И как тут не вспомнить про неожиданный взлет на девятое место старомодной песенки "Я подпираю фонарь" в исполнении "Отшельников Германа", которых в Штатах любили именно за чисто английский нафталин, а не за первоклассную ритмичную лирику. Странные вещи сочинял мистер Гэй, безобидные как волшебная лампа замедленного действия.
В годы войны с Гитлером Lambeth Walk Фарбера и Гэя послужил фонограммой для едва ли не самой остроумной сатиры на нацистские сборища.
