Вещи, казалось бы, безвозвратно затерянные в отдаленном прошлом, напоминают о себе в гуще новинок, манят экзотикой, которой не отыщешь в современности.
Одну из таких песен придумал Филип Брэм. Разумеется у неё, как у большинства мелодий, ставших джазовыми стандартами, были слова, но и без них она подсказывала слушателю необычные образы.
Изначально слово the blues множественного числа. Оно означает дурные мысли, одолевающие человека в состоянии раскаяния, разочарования, разорения под видом бесенят. На жаргоне лабухов подобную нежить называли "смурами". В отличие от статичных "жмуров", смуры могут перемещаться и преследовать свою жертву. Точнее жертву собственных излишеств.
В темнокожей оптике они не чумазые, а синюшные - бледнолицые. Многие песни белых авторов, обозначенные как "блюз" совсем не похожи на музыку, скажем, Роберта Джонсона.
Spell of The Blues Бинга Кросби и Limehouse Blues - типичные фокстроты. Один так и остался в "волшебной лампе" своей эпохи, а другой просочился в будущее под видом множества воплощений.
Мелодия "Лаймхауз-блюза" действительно выманивает и формирует обитателей злачных районов, где ищут приключений герои детективных романов и кино.
Слова есть и у "Каравана", который известен большинству как инструментальная пьеса в восточных тонах.
"Караван" с текстом, а затем и Limehouse Blues великолепно, с размахом реанимировал Джонни Мэтис. Но у него они размещены на разных дисках.
А Тони Беннетт включил обе пьесы в программу одного альбома, которую завершает как раз Limehouse Blues.
В этом году пластинке The Many Moods of Tony исполнилось шестьдесят, но для меня она по-прежнему важнее шумихи вокруг сопутствовавшего ей "британского вторжения". Наряду с Have a Smile for Me Рэя Чарльза, так же посвященной в основном курьезам довоенного качества.
Большую роль в интерпретации "Каравана" Беннетом играют ударные Чико Гамильтона, которому в культовом романе " Джин Грин - неприкасаемый: карьера агента ЦРУ No 14" посвящен незабываемый типично аксеновский пассаж:
Рэд включил, нажав клавишу, радиоприемник, нашел "дискового жокея", без
устали проигрывающего "попс" - самые популярные эстрадные боевики, достал
сигарету "Пелл Мелл", прикурил от автомобильной зажигалки и откинулся,
наслаждаясь быстрой ездой.
Уир гонна рок-рок-рок
Араунд зи клок!.. -
орало радио.
Потом вдарил джаз.
- Да это Чико Гамильтон! - оживился Рэд. - Вот это ударник! Выдерживает
счет в четыре четверти, а остальные шпарят на три четверти!..
Но вернемся в "Лаймхауз". Беннет не "поёт", а скорее ваяет по памяти скульптурную реплику квинтэссенции квартала-призрака, на ходу, но без спешки, выправляя изъяны, он добивается поэтического сходства с оригиналом, не впадая в стилизацию под старину. Певец словно прощупывает не успевший застыть материал, постепенно убеждаясь в точности воспроизведения.
Процесс ваяния сопровождает ультрасовременный электроорган Дика Хаймена, чье участие в этом ритуале не случайно, учитывая масштабы того, чем обогатил популярную музыку Дик Хайман. Такое интро на органе вполне мог бы изобразить Джорджи Фэйм или Алан Прайс.
Philip Braham (18. VI. 1881 – 2. V. 1934)
👉 Продолжение:
