С 1946-го по 1953 год наша семья жила на Студенческой улице (до 1952-го - Второй Извозной), в доме № 28. Затем родители получили комнату на Проспекте Мира, а в квартире на Студенческой осталась родня. Так что мы и потом туда часто приезжали. И я по-прежнему играла во дворе со своими друзьями.
Мы, послевоенные дети, уже с 4-5 лет самостоятельно гуляли во дворе. Никаких детских площадок у нас не было. Если имелась во дворе песочница, тут тебе и площадка. Восторгом была куча песка, сваленная мимо песочницы. Вот где было разгуляться фантазии! Строились дома, замки, рылись пещеры, ровным строем выкладывались куличики, которые потом безжалостно уничтожались лопаткой, чтобы на их месте создать новый "шедевр".
Часов у нас не было. О том, что пора домой, нам напоминал голос мамы или бабушки, несущийся сквозь открытую форточку:
- Лена, домой!
- Мам, ещё пять минут! Ну, пожалуйста!
- Хорошо, но только пять минут.
Минут через 20 тот же голос:
- Лена, быстро домой! И никаких "пять минут"!
Самым большим наказанием был запрет гулянья. Говорили:
- Так. Ты наказана! На улицу сегодня не пойдёшь.
Как же я горько плакала. За меня всегда заступалась бабушка:
- Она больше не будет. Правда?
Я так быстро соглашалась и трясла головой, что слезы летели в разные стороны.
Двор для нас был целым миром. А игры! Подвижные, азартные - штандр, вышибалы прыгалки, классики, чижик, у мальчишек - простенок, чеканка. А еще у них были самодельные самокаты на подшипниках.
А помните казаки-разбойники? Вот в них уж точно играли все - двор на двор. Оббегали всё окрестные дворы, подъезды, закоулки. Как же азартно убегать от "казаков", запутывая следы, или ловить " разбойников", расставляя им ловушки. Очень часто играли в прятки.
Иногда мы уставали от шумных игр и выяснений с соседним двором, кто круче. Тогда в ход шли тихие игры: "...Я садовником родился", испорченный телефон, фантики. Когда на улице было уж очень холодно или дождливо, мы собирались у кого-нибудь дома и играли в дочки-матери. Приходили, не заморачиваясь приглашениями. Просто влетали в открывшуюся входную дверь, известив на ходу: "Я к Женьке".
У Жени был диапроектор, мы натягивали простыню и крутили диафильмы. Порой в комнату в 18 квадратных метров набивалось человек 12. Самые маленькие сидели на полу, у "экрана", остальные располагались, как могли. Те, кто умел читать, сидели на стульях - озвучивали текст под картинками.
Удивительно, но взрослые как бы не замечали связанные с этим неудобства. Если во время обеда ко мне приходила подруга, ее тут же звали с нами есть.
Казалось, за нами и не смотрели вовсе, но это не так. А бдительные бабульки, сидящие на лавочке? Выбежишь из подъезда, а у тебя ворот нараспашку, тут же остановят:
- Вот ведь оглашенная! Дай хоть пуговицу застегну.
Дворник гонял нас за проказы, тем не менее, детвора всегда крутилась возле него. Зимой он давал нам лопаты, и мы с большим удовольствием гребли снег. Он вместе с нами заливал каток и горку, а летом из шланга мы вместе с ним поливали не только газоны, но и друг друга.
Мы, как стая воробьёв, кочевали из одного двора в другой, оглашая округу своими голосами. Это был наш мир, который мы познавали, взрослея.
***
Прошло много лет, и вот я снова приехала навестить свой дом и двор:
Еще о дворах: