- Ещё день и я умру, - прохрипел он пересохшим горлом, лёжа на досках плота.
Вода в крошечном анкерке закончилась вчера, как он не тряс его, но удалось вытрясти только пару капель, которые только раздразнили жажду ещё сильнее. Плот, это всего несколько досок увязанных поперечинами вроде Андреевского креста. Конструкция получилась прочной, благодаря большой бухте манильского фала, которая составляла, вместе с анкерком, всё его имущество.
А ведь всего неделю назад он плыл и ни о чём не думал. Их фрегат шёл с грузом чая из Цейлона в Европу, когда пиратское судно догнало их на маршруте. Бой разгорелся не шуточный, и они явно проигрывали этим головорезам, но тут капитан решил взорвать судно, когда стало ясно, что им не отбиться. Его спасло то, что он стол у штурвала и взрыв отбросил его в море.
Оба парусника тонули, и он собрал на скорую руку доски, закинул на них анкерок, попавшийся ему на глаза и бухту фала, которым потом и увязал всю эту конструкцию. Пришлось грести прочь от гибнувших судов, иначе его бы утянуло воронкой за ними, поэтому других спасшихся он не разглядел. Да ещё анкерок оказался почти пуст, а это уже совсем плохо.
- Надо привязать себя к доскам, - решил он, когда захотелось спать.
Это было разумно, поскольку акулы уже толкали его плот, а упасть в воду ему никак нельзя. Так он и плыл всю неделю, экономя воду и растягивая свои запасы драгоценной влаги. Голод терзал сильно, но жажда сильнее голода. К тому же одну акулу он здорово ударил ножом, и та умерла. Съесть её не получилось, на кровь тут же приплыли другие акулы, но вот сдвинуть с убитой рыбу прилипалу ему удалось, так и съел её сырой.
А солнце палит нещадно, да и куда тут попадёшь, когда на тысячи миль вокруг нет ни одного островка. Но, даже понимая свою обречённость, человек не спешит умирать, а так порой подмывает скатиться с плота в воду и покончить со всеми этими мучениями. Но отвязываться лень, да и жить хочется. Вот он и мучается под солнцем, ожидая свой конец, надеясь в душе на чудо, или проходящее мимо судно.
Ночь не принесла облегчения, в этих широтах и по ночам достаточно тепло, но без солнца уже не так мучительно. Вот заснуть бы и не проснуться, но тяжёлый сон приносит только кошмары. Уже какую ночь ему снится вода, вкусная, желанная, он черпает её ладонями, но ко рту поднести не может. Сегодня приснился капитан с факелом в руках, он схватил его за шиворот и попытался утопить в реке. Пытаясь вырваться, он ударил руками по воде, и та обрызгала его лицо.
От неожиданности человек проснулся и получил ещё несколько капель по лицу. Дождь, настоящий дождь! Он подставил ладони, пытаясь поймать в них благословенную влагу.
- Дурак! - прохрипел он после маленького глотка, - собери камзолом.
Это помогло, и он разделся, расстелив на досках свою одежду. Напившись хорошенько, организм дал сигнал мозгу и тот заработал. Анкерок зажать ногами, камзол растянуть так, чтобы вода стекала в бочонок. Для этого пришлось держать его ещё и зубами, но тропический дождь зарядил надолго, удалось к утру наполнить водой эту ёмкость и напиться вволю. Зато с восходом живот заявил, что в нём давно ничего не было съедобного.
- Поймать бы дораду или тунца, да хоть паршивую селёдку, - вздыхал он, но кроме ножа ничего под руками не было.
Даже лишней палки, чтобы привязать нож, расплетя фал, он мог бы… Стоп, а ведь это мысль!
- Вот я дурак, у меня столько материала, а я так и не сделал себе сеть! – воскликнул он и принялся за работу.
Как только у человека появляется дело, так тут же остальные проблемы отступают на второй план. К заходу солнца небольшая и очень грубая сеть уже болталась позади его плота. Вместо грузила к ней был привязан матросский башмак, но утром в сеть попался небольшой тунец. Который был съеден с аппетитом, даже с жадностью, в сыром виде.
Последующие дни приносили то дораду, то летучую рыбу, пока однажды акула не оторвала его башмак. Делать нечего пришлось пускать в дело второй, и так он прожил ещё две недели. Сырая рыба позволяла экономить воду и спасала от цинги. Следующий дождь случился, когда анкерок был ещё наполовину полон, и он снова набрал его, заодно раздевшись и выкупавшись под струями ливня. Даже одежду удалось прополоскать, а то она уже стояла колом от солёной воды и пота.
- Живём! – радостно воскликнул он, потроша очередную рыбу, попавшуюся в его сеть.
Теперь он верил в свою удачу и покровительство небесных сил. Все испытания, посланные ему, воспринимались, как знак свыше, что надо быть стойким, и небо наградит за это. Он благодарил небеса за каждую рыбу, за каждый глоток воды, радуясь, как ребёнок тому немногому, что у него было.
Ещё через неделю акула откусила и второй башмак, вот теперь стало намного хуже, сеть болталась хаотичной тряпкой и в неё редко что попадалось. Ничего, он проживёт и на этом, а потом небо пошлёт ему судно, которое спасёт его. Тогда он верил в это свято, пока большая акула не порвала его сеть вцепившись пастью в рыбу, застрявшую в сети. Вот это уже совсем плохо, да ещё и дождя не было давно, а это уже начинало тревожить.
Сеть он починил, фала ещё много в его распоряжении, а вот грузило сделать оказалось сложнее. Как-то перебирая всё, что было в карманах камзола, он нашёл несколько медных монет. Вполне могло бы сойти за грузило, только как их закрепить? Наконец, он сообразил оторвать рукав у рубахи и порвать его на куски, завернув каждую монету в своеобразный «мешочек». Сказать по правде, вначале он хотел сложить их вместе, но опыт подсказал сделать несколько грузил. Так акулы не оторвут всё сразу.
Проблему пропитания он решил, а вот с водой становилось всё хуже и хуже. Она кончилась, когда в сеть попалась большая дорада, которую ему не съесть за раз. Зато он высасывал всю влагу из кусочков рыбы, разделывая её на плоту. Потроха выбрасывались прямо по курсу, чтобы потом они оказались под плотом, привлекая новую добычу. Только пить хотелось нестерпимо, а вместе с этим пропадал и аппетит, и желание шевелиться.
Сырые куски рыбы приносили кратковременное облегчение, но пить хотелось всё сильнее. И вот, совсем упав духом, он увидел на горизонте вспышки и звуки боя донеслись до него, хотя ветер и дул в ту сторону. Где-то разгорелось морское сражение, а это могло принести ему какие-нибудь находки, возможно, даже бочонок с водой.
Безумно захотелось быстрее попасть туда, но как это сделать? Тогда он встал на колени, поскольку в рост стоять уже не было сил, и распахнул полы камзола, придерживая их руками. Такой «парус» немного увеличил скорость дрейфа, но места сражения он достиг только к закату следующего дня.
А, чёрт, все суда уже убрались оттуда, но наплаву он заметил несколько бочек. В них могло быть что угодно, но ему хотелось верить, что это вода. К сожалению, первые две бочки оказались пустыми, но и бросать их нельзя, они здорово повысят мореходные качества его плота. Подобрав доску, он грёб, пытаясь собрать всё, что видел. И вот, одна из бочек оказалась прилично погружена в воду, а значит, она не пустая.
В темноте плохо видно, что там плавает на поверхности, но он подплыл к этой бочке и попытался втащить её на плот. Бочка оказалась тяжёлой, но он втащил её, перегнав к «корме» плота и закатив на плот с помощью сети. В бочке оказалось вино, и он отпил немного, боясь сильно захмелеть от усталости и голода. Хорошее сухое вино, такое можно пить иногда, не опасаясь за свой разум.
Моряки часто брали в рейс такое вино, оно не портилось, в отличие от воды, а могло здорово выручить при отсутствии дождей. Вот и он заснул, справедливо полагая, что гибель от жажды ему теперь не грозит. Снился странный сон, как будто он бравый капитан на судне без экипажа.
- Эй вы, сонные рыбы, не видите, что с бизанью? – кричал он во сне, но никто не отзывался. – Всё приходится делать самому, куда подевались эти бездельники?
Но вот наступил рассвет, и он проснулся, озираясь по сторонам. Явно затонул какой-то парусник, столько всего плавало вокруг. Бочки и доски, крышки люков, даже мачта с парусами, видимо, бизань с какого-то галеона. Только испанцы продолжают упорно носить на бизани латинские паруса, когда все остальные давно перешли на гафельные. Ну точно, вино тоже испанское, он пил такое на Кубе, или на Канарах, сейчас уже и не вспомнить.
Продолжая осматривать поверхность воды, он обнаружил затопленную шлюпку, которую ночью невозможно было разглядеть. Это стоило его внимания, и он активно грёб к шлюпке, чтоб осмотреть её. Оказалось, обшивка пробита в нескольких местах залпом картечи, или из ружей крупного калибра. Но это как раз не беда, с этим он справится, лишь бы шторм не разыгрался.
Ремонт в воде не представлялся возможным, акулы ещё не съели всех павших в том сражении и пировали активно вокруг. Идея возникла в голове неожиданно, как знак свыше. Надо привязать побольше бочек к плоту и потом затащить шлюпку на него для ремонта. Это заняло весь день и часть второго, но теперь плот мог выдержать серьёзную нагрузку. А вот с лодкой оказалось не так просто, весила она немало, но инженерный раж уже не отпускал его вовсе.
Из обломков он соорудил «козу», приспособление, которым моряки пользовались, снимая с мели свои суда. Потом привязал фал к рыму на носу шлюпки и попытался втянуть её на плот. Получилось не очень, да ещё и погода начала портиться. Надвигался шторм и надо было что-то предпринять.
Опытный моряк, он понял, что нужен плавучий якорь, а для этой цели бизань подходила лучше всего. Пришлось маневрировать на довольно громоздкой связке, чтобы подойти к бизани и закрепить фал на ней. Теперь плот стоял «кормой» к волнам, которые начали расти на глазах. К обеду уже шторм разгулялся вовсю и фал натянулся так, что он стал переживать за его прочность. По счастью, обрывки брасов оказались достаточно длинными, и ему удалось закрепить один на рыме шлюпки.
Теперь появилась гарантия, что хоть один конец выдержит напор шторма. В итоге, на очень большой волне фал оборвался, а шлюпку рвануло так, что она буквально запрыгнула на плот. Как он успел привязать фал к брасу, он потом и вспомнить не мог, но опыт сказался и плот прочно соединился со шлюпкой.
Пока их болтало на волнах, шлюпка легла на бок и из неё вылилась почти вся вода, открыв для обозрения повреждения в обшивке. Ну, с этим он справится, лишь бы шторм утих, а то и напиться некогда. На второй день волны ослабели, а потом и вовсе, плот закачался на мёртвой зыби. Вот теперь и пришло время ремонта, хотя шторм раскидал обломки на большом расстоянии. Но кое какие доски остались в пределах досягаемости, и он приступил к ремонту.
Выстрагивая деревянные пробки, он вгонял их в пробоины, плотно забивая куском доски. Это заняло почти неделю, но лодка оказалась починена, и он приступил к её оснащению. Непросто это сделать одним ножом, но опыт морской службы подсказал верное решение. Произведя ревизию парусов, он решил оснастить шлюпку латинским парусом с бизани, зарифив его основательно, чтобы не перевернул лодку.
Теперь предстояло спустить шлюпку на воду, но тут всё оказалось проще. Развязывая бочки от плота, он укладывал их в шлюпку, а в итоге от плота осталась его первоначальна конструкция. К тому времени и шлюпка уже была в воде, притопив своим весом плот. Оставалось обрезать все концы, связывавшие её с плотом и вытолкать плот из-под лодки.
- Неплохо, только спать негде и вёсел нет, - осмотрел он своё судёнышко. – А почему бы не накрыть лодку парусиной?
Хорошая мысль, тем более, что у него имелись паруса с бизани и он занялся новой работой. Утром в сеть попалась большая дорада, и он решил утроить себе выходной. Зато на другой день шлюпка стала похожа на настоящий парусник, хоть и крошечный совсем. Доев дораду, он поднял парус и двинулся по ветру, потом взял немного круче и пошёл на северо-восток. Сеть изредка дарила ему рыбу, бочонок с вином позволял смотреть смело в будущее, а лёгкий ветерок гнал его лодку вперёд.
К берегам Сиама он подошёл ночью, восток манил ароматами пряностей и огнями какого-то праздника. Он накинул швартов на кнехт на пирсе и заснул глубоким сном.
- Сэр, вам необходимо заплатить портовый сбор, - вежливый портовый служащий едва ли не кланялся, пытаясь разбудить его и втолковать смысл своих слов.
Деньги, откуда они у него? А как же «грузила» на сети, ведь там в каждом по одной монете. Пришлось доставать сеть и отрезать «мешочек» с монетой. Как раз её и требовалось отдать портовому чиновнику. Теперь он не просто потерпевший кораблекрушение, но и законный владелец судна, во всяком случае, на местный взгляд. А почему бы и нет, надо только постараться и можно начать с чистого листа.
Предстояло связать нормальную сеть, но у него же есть канаты, расплетя которые, он и сплёл большую сеть. А пока продал бочки какому-то купцу, которому те пригодились для товара. Рыба стоила недорого, но и он мало в чём нуждался, ел сырую рыбу и запивал вином из единственной бочки, оставшейся в лодке. Когда вино закончилось, он уже сколотил немного денег, а потом узнал, что ловля жемчуга намного прибыльнее рыбалки.
Пришлось уходить в места этого промысла, но ещё пару лет пришлось питаться сырой рыбой и пить дождевую воду. Зато он стал настоящим профессионалом, а шлюпка обзавелась палубой, а также окрасилась в белый цвет. Ещё через год на берегу его ждала местная красавица, а новый парус теперь виден издалека. Если так пойдёт и дальше, то он скоро купит новое судно, только зачем ему такое, если лодка пока ещё достаточно хороша, а дела идут совсем неплохо. Главное не унывать и бороться до конца, а небеса к нему благосклонны, в это он верит твёрдо.
