В подтверждение прошлой публикации, которая называлась "Гиперболизация и драматизация в учении древних тольтекских магов", рассмотрим объяснения Дона Хуана о новых видящих, их отличиях от древних магов.
Почитаем и изучим на примере главы 3, но это выдержки. Почему их много? Чтобы спорщики смогли вспомнить материал, прежде чем спорить ))
Глава 3. Эманации орла, из книги "Внутренний огонь"/ "Огонь изнутри"
Он сказал, что древние видящие, встречаясь с
несказанными препятствиями, в действительности видели ту
неописуемую силу, которая является источником всех
чувствующих существ. Они называли ее орлом, поскольку в тех
немногих взглядах украдкой, какие они могли вынести, они
видели ее в виде чего-то, напоминающего пестрого
черно-белого орла бесконечной протяженности.
Они видели, что этот орел наделяет сознанием, орел
творит чувствующие существа так, чтобы они могли жить и
обогащать сознание, данное им вместе с жизнью. Они также
увидели, что орел пожирает это самое обогащенное сознание
после того, как чувствующие существа лишаются его в момент
смерти.
- Для древних видящих, - продолжал дон Хуан. - сказать,
что смыслом существования является рост сознания, не было
вопросом веры или дедукции - они видели это.
Они видели, что сознание чувствующих существ улетает в
момент смерти и воспаряет, как светящаяся паутинка, прямо к
клюву орла, чтобы быть поглощенным. Для древних видящих это
было доказательством того, что чувствующие существа живут
только для того, чтобы обогатить сознание, то есть пищу
орла.
Как же интерпретирует Дон Хуан это драматическое видение, что он как новый видящий думает об этом?
- Но какого же рода силой может быть орел?
- Я не знаю, как ответить на это: орел для видящих так же реален, как для тебя тяготение и время, и так же абстрактен и непостижим.
...
Я попросил его объяснить, что же представляют собой эманации орла. Он ответил, что эманации орла - это невыразимые вещи в себе, охватывающие все существующее - познаваемое и непознаваемое.
...
Они являются присутствием, почти как масса своего рода, как давление, создающее ослепительное ощущение. Можно схватить лишь их отблеск, так же, как можно схватить лишь отблеск орла.
Почему Орел? - спрашивает Кастанеда.
- Это просто пример того, когда нечто непостижимое смутно напоминает что-то известное, - ответил он, - по этой причине, конечно, и были сделаны попытки наделить орлов атрибутами, которых у них нет. Это случается всегда, когда впечатлительные люди учатся исполнению акта, требующего великой трезвости.
- Означает ли это, что есть различные роды видящих?
- Нет, я имею в виду просто то, что есть достаточно безумцев, становящихся видящими - видящими, полными слабостей, или, лучше сказать, людей со слабостями, способных стать видящими. Они похожи на тех несчастных, которые стали "выдающимися" учеными.
Характерной чертой несчастных видящих является то, что они хотят забыть чудеса мира. Они переполнены тем, что они видящие, и полагают, что это их добрый гений. На самом деле видящий должен быть образцом, чтобы преодолеть непобедимую слабость нашего человеческого положения. Еще более важным, чем видение, является то, что видящие делают с тем, что они видящие.
- Что ты хочешь этим сказать, дон Хуан?
- Взгляни на то, что некоторые видящие сделали с нами: мы оказались пригвожденными их видением орла, правящего нами и пожирающего нас в момент смерти.
Он сказал, что в этом видении есть определенная слабость, и что лично он не поддерживает идею чего-то пожирающего нас. Для него более точно было бы сказать, что есть сила, притягивающая наше сознание, подобно тому, как магнит притягивает железо. В момент смерти все наше существо распадается под воздействием этой громадной силы притяжения.
Интерпретацию этого момента, как пожирание нас орлом, он считает гротеском, поскольку это обращает неописуемый акт во что-то столь повседневное.
- Я очень посредственный человек, - сказал я. - описание орла, пожирающего нас, произвело на меня сильное впечатление.
- Реальное воздействие можно будет измерить только тогда, когда ты увидишь это сам, - сказал он. - однако ты должен помнить, что наши дефекты остаются с нами даже тогда, когда мы становимся видящими. Так что, когда ты увидишь силу, ты, возможно, согласишься с теми слабыми видящими, которые называют ее орлом, как это делаю я сам. Но,
возможно, ты не согласишься: может быть, ты сможешь устоять перед искушением приписать человеческие атрибуты непостижимому и создашь действительно новое, более точное название.
- Хенаро - это один из тех, кто должен был бы быть здесь и рассказать тебе об орле, - сказал он. - но с тем исключением, что его версии слишком непочтительны. Он думает, что видящие, назвавшие эту силу орлом, либо слишком тупы, либо сыграли злую шутку, поскольку орлы не только
несут яйца, но и откладывают помет.
Дон Хуан засмеялся и сказал, что он находит замечания Хенаро настолько уместными, что не может не засмеяться. Он добавил, что если бы новым видящим пришлось описать орла, то это описание наполовину было бы шуткой.
Я сказал дон Хуану, что на одном уровне я принял орла как поэтический образ, и как таковой, он приводит меня в восторг, однако на другом уровне я принял его буквально, и это устрашает меня.
- Одна из великих сил в жизни воина - это страх, - сказал он. - он пришпоривает в учении.
Он напомнил мне, что описание орла пришло от древних видящих. Новые видящие покончили с описаниями, сравнениями и догадками любого рода. Они хотели пробиться непосредственно к источнику вещей и, следовательно, подвергали себя при этом беспредельной опасности. Они все же увидели эманации орла, но никогда не вмешивались в его символическое описание. Они почувствовали, что видение орла отнимает слишком много энергии, а древние видящие уже дорого заплатили за беглый взгляд на непостижимое.
- Как древние видящие подошли к тому, чтобы описать орла? - спросил я.
- Им был нужен минимальный набор указаний относительно непостижимого для обучения, - ответил он. - они разрешили эту задачу путем грубого описания силы, правящей всем, что есть, но не ее эманаций, поскольку эти эманации совершенно невозможно передать на языке сравнений. Отдельные видящие могли чувствовать потребность прокомментировать некоторые эманации, но все это осталось в личном плане. Другими
словами, не было создано удачной версии для эманаций, как это было сделано в случае орла.
- Новые видящие, наверно, стали слишком абстрактными, - сказал я. - они ведут себя, как современные философы.
- Нет, новые видящие - это очень практичные люди, -ответил он, - они не занимаются приготовлением рационалистических теорий.
Он сказал, что именно древние видящие и были абстрактными мыслителями: они построили монументальное здание абстракций, свойственных им и их эпохе, и, подобно современным философам, они были неспособны управлять последовательностью событий. Новые видящие, с другой стороны, наполненные стремлением к практичности, сумели увидеть поток эманаций и то, как человек и другие живые существа используют их для конструирования воспринимаемого ими мира.
Выводы.
Итак, Орел творит нас, чтобы мы обогащали осознание и в момент нашей смерти пожирает это осознание. То есть мы живем только для того, чтобы стать пищей Орла.
А еще хищники нас пожирают, те дали нам свой разум. Это я подбираюсь сейчас ко второй части про хищников, прям таки Хищник 2😆 Извините меня все, кто второй части ожидают, в Кастанеде можно погрязнуть, его надо внимательно перечитывать.
Вот первая часть
Итак, Дон Хуан говорит, мы пригвождены таким описанием как Орел, и он лично не поддерживает идею чего-то пожирающего нас. Эту интерпретацию пожирания осознания Орлом он считает гротеском. Гротеском, товарищи. Гиперболизацией и драматизацией, как я выразилась.
Так древние видящие видели посмертное путешествие души. Они вообще в сущности пытались объяснить устройство Божественного, отвечающего и за устройство человеческого мира и за устройство миров, не доступных нашему восприятию.
Кроме того, жили эти древние маги задолго до прихода конкистадоров на континент. Это вообще не созвучный нам опыт. Понимаете?
Видение древних видящих было свойственно их эпохе, это очень напоминает старые сказания, полные аллегорий (представление понятий посредством какого-то художественного образа).
И, наконец, Дон Хуан говорит: "может быть, ты сможешь устоять перед искушением приписать человеческие атрибуты непостижимому и создашь действительно новое, более точное название".
А я вообще не люблю названия. Ну или выбираю самые простые.
Главное, не искажать видение интерпретациями. Сначала видеть, а потом уже подбирать объяснение этому. Так что, думаю, Дон Хуан похвалил бы меня.
Непредвзятость - хорошее качество, особенно в изучении невидимого.
Отвесив себе комплиментов, удаляюсь 😀
Надеюсь, и у меня и у вас картина с учением Кастанеды потихоньку проясняется. Хотя, может, вы все знаете и понимаете. Я то нет. Я в процессе.
Делитесь мнением, товарищи.