Фразеологизм сесть в калошу (или галошу) понимается как «оказаться в нелепом положении, стать объектом насмешек». Очевидно, что в прямом смысле сесть в калошу невозможно, и возникает вопрос: каким образом появилось на свет это идиоматическое выражение?
Ответить на него несложно, принимая во внимание два факта. Во-первых, параллельно выражению сесть в калошу в русском языке существует ещё одно – сесть в лужу с тем же значением. Именно последний вариант употребляется в литературе начиная с XIX века, а вариант сесть в калошу появился на сто лет позже.
Во-вторых, нужно знать, что слово лужа хоть и получило современное значение в XV веке, но в диалектах ему долгое время соответствовало – калужа. Ямы на дорогах или ложбины в полях, заполненные талой, дождевой или грунтовой водой называли калужами, а словом лужа обозначали более крупный водоём и часто – болото. По своему происхождению оно близко словам луг, луговина, Лужники, Калуга, калужница.
То есть первоначально, когда залитую водой яму на дороге назвали лужей, в этом слове звучала ирония – «экий большой водоём, целое болото». Со временем слово, употребляемое иронически*, вытеснило основной номинатив.
Первоначально лужа (луга) – это низменное место (пойма реки) затопляемое водой. Выражение заливные луга – это в некотором роде плеоназм, потому что все луга заливались в период весеннего половодья или продолжительных дождей. Благодаря влажности почвы на лугах растет сочная трава или мелкий кустарник, наиболее пригодные в качестве корма для скота. С расширением значения слова луг выражение заливные луга перестало быть избыточным и утвердилось в речи.
Интересно, что в других славянских языках слова, близкие русскому луг, имеют значения – «лес в болотистом месте; тростник, камыши, болото; травянистое болото». Очевидна семантическая перекличка с древнерусским лужа, которым, напомню, называли низменное место в излучине реки.
Таким образом, выражение сесть в калошу берёт своё начало в древнерусский период в виде – сесть в калужу. Обычно его появление обосновывают тем, что на Руси кулачные бои на потеху зрителям устраивались специально в грязных местах, и тот, кто, не удержавшись на ногах, плюхался в воду, становился причиной всеобщего хохота. Возможно, это так и есть. Но, думается, что ситуация, соответствующая выражению сесть в лужу шире и не обязательно сводится к кулачным боям. Любой человек, переходящий лужу, оступившись, поскользнувшись и оказавшись на пятой точке, так или иначе чувствует себя неловко и очень хочет, чтобы в этом положении его не увидели со стороны.
Слово калоша сегодня тоже отошло в прошлое. В конце XIX – начале XX века резиновые калоши надевали не только поверх валенок, но и поверх другой промокаемой обуви. Горожане, приходя в гости, снимали калоши в передней и проходили в гостиную в своих ботинках или сапожках, не пачкая полов. То есть по своим функциям калоши имели нечто общее с современными бахилами, только были не одноразовыми.
Вы, господа, напрасно ходите без калош в такую погоду, - перебил его наставительно Филипп Филиппович, - во-первых, вы простудитесь, а, во-вторых, вы наследили мне на коврах, а все ковры у меня персидские. (М.А.Булгаков. "Собачье сердце").
*Иногда иронический смысл со временем уходит, все забывают, что вначале это была шутка, и некогда шутливое слово приобретает нейтральное значение, становится номинативом. Можно вспомнить, например, слово сарай, которое в русском языке имеет значение «хозяйственная постройка, часто весьма непрезентабельная», а в тюркских языках sarai – «дворец шаха, султана». Вторично, посредством европейских языков это слово зашло к нам в виде сераль.
П.С. Вчера, обсуждая вопрос происхождения слова баклуша, мы отметили множественность и разнообразие его значений. Так, например, рядом с «деревянная чурка» находятся «чайка», «бочонок» и «лужа, водоем». Как такое может быть? Очевидно, что с утратой этимона слово баклуша перетянуло на себя значения других, похожих на него слов. Вероятно, баклуша-чайка получила свое название от баклана, баклуша-бочонок – от баклаги, а баклуша-водоем – от калужи.
