Седьмого ноября за праздничным столом собралось все Натальино семейство. Были приглашены и Людмила с Макарьевной ну и, конечно же, Алешенька. По такому поводу Наталья заколола петуха. И без него курочки обойдутся. А мяса уж давным давно никто не видывал. Из потрошков да шеи умудрилась сварить целый чугун куриной похлебки, да еще натушила огромный горшок картошки с крошечными кусочками мяса. Хоть и праздник, но сэкономила и тут, оставила часть курочки на другой раз, а то и на два.
Людмила тоже пришла не с пустыми руками. Принесла два пирога из настоящей белой муки, без травы. Клавка посмотрела на это великолепие и ностальгически вздохнула.
- Я и не помню, когда такие пироги то бывали. Уж до того к этой траве привыкли. Мычать, как коровы, скоро станем.
Людмила же сокрушалась, что пироги то пришлось испечь с грибами сушеными да с огурцами. Это Макарьевна ее научила. Никогда она такие раньше не делала. Хотела с мясом бы испечь, да сладкий, которые так любил Дима, когда был маленьким.
Праздник для нее в этот день был двойной. Конечно, как и вся страна, она праздновала двадцать шестую годовщину Октябрьской революции. Но был еще и ее, личный праздник. В этот день восемнадцать лет назад родился ее первенец, Димочка. Она каждый год вспоминает, как лежала в больнице, ей еще не разрешали вставать, а все остальные женщины прильнули к окнам. Там под звуки ликующих маршев, проходили колонны красноармейцев.
Ей тоже хотелось встать, приплющить свой нос к стеклу и вглядываться в проходящих, в надежде увидеть своего Василия. Он где то там идет в строю и даже не знает еще, что у него родился сын. Хотя и прошло уже столько лет, но помнила это так, что словно вчера все случилось.
Людмила посмотрела на Митьку, сидящего за столом рядом с Дуняшей. Она и не заметила, как сын вырос. Вот второй месяц, как он оставил мать и дороже всех женщин на свете ему стала эта девчонка. Нет, она не ревновала сына к ней. Теперь, после всего случившегося, она даже радовалась, что хоть какое то время Дима ее будет счастливым. А что он счастливый, так и к бабке не ходи, стоит только в глаза его взглянуть.
Единственное огорчало ее теперь, что началось страшное ожидание. Ожидание того, что постучатся в дверь и принесут повестку, заберут ее мальчика на войну. Представив это, сердце матери каждый раз сжималось от горя. Но ничего не могла она поделать. Даже сходить в военкомат, придумать какую-нибудь причину, чтоб оставили его хотя бы на время, Людмила не могла. Знала, что не простит ей сын этого.
За столом с шумом обсуждали новости на фронте. Пятого ноября наши войска вошли в Киев и даже водрузили знамя на здании обкома ВКП(б), хотя и яростно сопротивлялись немцы и бои шли во всем городе.
- Подарок к великому празднику сделали наши красноармейцы. Теперь дальше гнать надо фашистов. - радовался Митька, обнимая свою Дуняшу.
От шума за столом, а может и от аппетитных запахов, проснулась Надюшка. Наталья подошла к кровати, взяла малышку на руки. Та с удивлением поглядывала на собравшихся, не понимая, откуда тут столько народа взялось.
Наталья велела Клавке налить похлебки погуще в блюдечко, да размять по хорошему. Села с девчушкой за стол, начала кормить ее. Похлебка видимо понравилась малышке. Все съела.
- Ну вот, теперь наравне с голодным, - засмеялась довольная Наталья.
В избу вошла Марья с Любкой на руках. Увидев такое застолье смутилась, что не вовремя зашла, хотела повернуть обратно. Но все ее дружно удержали, успокоили, пригласили за стол.
- Вот и хорошо, что пришла. Хоть от дел своих отдохнешь. Ешь давай, и Любку накорми. У меня вон сейчас Надюшка целое блюдечко похлебки спорола. Мясом пахнет.
На некоторое время повисла пауза. Ели, только ложки мелькали. Потом все прихваливали стряпню и вспоминали довоенные праздники. Хоть и не жили никогда богато, но к празднику всегда что то припасали.
- Марья, как вам в новом то дому живется, - спросила женщину Макарьевна, - все сделали?
- Да ты что, разве все то сразу сделаешь. Хорошо, что Евсей Иванович стекло в районе добился. Хоть в осень рамы то застеклили. Да и печку, слава Богу, сложили. Дом то, почитай, всем миром ставили. Если бы не помощь, так не знай что бы было. Сами то мы ничего бы не сделали. Помощники то у меня малы еще. Дел то там полно, считай не крылечка, не чуланчика. Но как уж я этому рада. Все горевала, куда пойдем, как холода придут.
Людмила с Натальей понимающе кивали головами. Есть где жить, это самое главное. А потом уж потихоньку все достроят. Не увидишь как, Мишка вырастет. Может к тому времени и война закончится. Хоть не быстро, но гонят немца назад.
Маленькая Любка, насытившись, сползла с материнских колен и потопала к кровати, на которой сидела Надя.
- Гляди ко, подружку увидала, - удивилась Марья.
Молодым долго сидеть за столом не хотелось. Выбрались.
- Вы на нас не сердитесь, пойдем в клуб сходим. Сегодня кино должны привезти, а потом танцы будут.
Клавка тоже засобиралась с ними, но Дуня цыкнула на нее.
- Иди со своими подружками, нечего за нами увязываться. Мала еще.
Девчонка обиженно засопела, но спорить не стала.
- Митя, давай к Фросе зайдем. Позовем ее, если дома она. А может уж тоже в клуб ушла.
Дуню огорчало, что после свадьбы подружка стала ее сторониться, не прибегала к ней, как бывало после работы поболтать. Да и работать сейчас приходилось им в разных местах. Дуня нарядили работать на ферму, а Фросю поставили на разные работы.
Они дошли до дома, где жила Фрося. Митька заходить не стал, сказал, что на улице подождет. Дуняша же, как всегда, влетела в избу. Там была только мать.
- Тетка Паня, а Фрося где? - спросила ее Дуняша.
- Так в клуб ускакала. Там кино сегодня показывают. А ты чё к нам не заходишь совсем.
- Так теперь у меня муж есть, вроде не дело бегать по гулянкам.
- Ну, ну. Забегай когда бывает.
Митька прохаживался взад и вперед. На улице было зябко, Подморозило, ветер с севера подул и переметал по земле снежную крупу.
- Ну что?
- Да она уж в клуб ускакала. Пойдем туда.
Клуб был полон народу. Там и маленькие ребятишки расселись прямо на полу возле экрана, были и старики, но в основном молодежь. Много девок, парней то поменьше, подростки в основном. Места уже все были заняты. Придется видно стоять. Среди сидящих Дуняша увидела Фросю. Она сидела и старательно оберегала свободный стул около себя.
Усесться на него то и дело находились желающие. Но девушка решительно давала отпор, заявляя, что место это занято.
- Интересно, кому она это место держит, - подумала Дуня. - Вон Фроська сидит. Ты Митя постой тут покуда, я схожу до нее.
Дуня пробралась меж сидящих к Фросе и плюхнулась на стул. Фрося только собралась закричать, что место занято, но увидела Дуню.
- Ты тоже в кино пришла? - Спросила она оглядываясь. - А Митька где?
- Да вон там стоит, меня дожидается, - махнула Дуняша рукой, показывая в сторону двери. - А ты, моя дорогая подруженька, для кого так место то бережешь?
Фрося заметно смутилась.
- Ой, Дунька, не хотела покуда тебе говорить раньше времени. Боюсь, как бы не сглазить. Да уж чё теперь. Мы ведь с Тимохой после вашей свадьбы встречаться начали. Не сразу правда. Время прошло какое то, гляжу он около меня все отирается. Я взяла да и спросила его напрямик. Это ты ведь все ждала, когда тебе Митька про свою любовь скажет. А я ждать не стала. Взяла да и спросила. А чего ждать то. Парней в деревне нету, почитай. Выбирать не из кого. Пригляделась я, конечно, сперва к нему. Че уж говорить, с твоим Митькой не сравнить, но тоже ниче. Так и стали встречаться с ним.
- Ну вот, не могла сразу мне сказать. А я то все думала, что ты не меня сердишься, понять не могла, что я не так сделала. И к нам глаз не кажешь, да и по работе не видимся.
Дуня увидела, что Тимоха пробирается к ним. Не стала она его дожидаться, выбралась в другую сторону ряда. Уходя сказала, чтоб приходила Фрося к ней, хоть одна, хоть с Тимохой.
Митька стоял, привалившись к стенке, и скучал. Не успела Дуня подойти к нему, как погасили лампы, затрещала кинопередвижка. Почти в полной темноте добралась она до своего любимого. Ну разве можно удержаться и не рассказать ему о том, что она только что узнала.
- Ай да Тимоха, - усмехнулся Митька. - Видно он на нашей свадьбе глаз на Фроську положил.
Они замолчали. Как всегда перед фильмом показали кинохронику. Правда была она уже устаревшая, о событиях, которые мелькали на экране, давно было известно. Но все равно с замиранием сердца следили они, как разворачивались бои на фронте, как яростно воевали наши красноармейцы и погибали. Дуняша вцепилась руками в Митю. Ей было страшно смотреть на все это.
А потом начался фильм “Секретарь райкома” Он тоже был драматический, про войну. Но молодая женщина успокаивала себя тем, что это не происходит на самом деле, что артисты выполняют свою работу. А вот там, в журнале гибли настоящие солдаты. И возможно кто то из зрителей узнает в них своих родственников.
Фильм закончился. Вновь зажглись лампы в зале. Ребята по шустрому раздвинули стулья и скамейки к стенкам, освобождая середину зала для танцев. На стол водрузили патефон. Заезженные пластинки издавали хриплую музыку. Но даже такой люди были рады. И закружились пары в вальсе. И не беда, что пары то эти состояли в основном из девушек. Главное, что музыка звучит и кружатся, кружатся пары. На какое то время забылось, что там, далеко идет война, что рвутся снаряды и, как в кино, гибнут солдаты.
После танцев шли Дуня с Митей по улице. Уже почти все окошки были темными. Люди рано ложились спать, чтобы утром рано встать и окунуться в эти повседневные, нескончаемые дела.
Наталья тоже уже спала. В избе было темно. Чтобы не разбудить мать молодые тихонько раздевались в темноте у дверей. Дуня чуть не вскрикнула, когда на кухне раздался звук упавшей на пол ложки.
- Кто там? - тихо спросила она и прижалась к Мите.
- Я, - Клавкин голос успокоил женщину. - Ложка у меня упала . Я тоже только что пришла. Есть захотела.
В клубе, в толчее, Дуня даже не заметила сестру. А она гляди ка ты, до самого конца в клубе проторчала. А теперь, видите ли, есть она захотела.
- Ешь, ешь, только не греми посудой, а то маму разбудишь.
Молодые тихонько пробрались за занавесочку к своей кровати. Сколько можно было, до самых холодов, спали они в чулане. Но потом Наталья скомандовала, что хватит морозиться, надо в избу перебираться. Там она уже отгородила занавеской им малюхонький закуточек, где только кровать поместилась да маленький столик и одна табуретка. А больше им и не надо было. Этого вполне хватило. Много ли им надо для счастья.