Эдуард Аркадьевич Асадов — русский и советский поэт, прозаик. Участник Великой Отечественной войны.
Весной 1948 года на одной из центральных улиц Москвы стоял молодой поэт Эдуард Асадов. Он держал в руках терпко пахнущий типографской краской журнал. По дороге, с песнями, шагала первомайская демонстрация. Сердце радостно колотилось — в свежем номере «Огонька» впервые опубликовали его стихи. Вот только прочитать их с журнальной страницы он больше не мог. На глазах поэта была широкая чёрная полумаска, скрывающая половину изувеченного лица. Ему было 25. Жить в темноте предстояло теперь всегда.
АСАДОВ: Взрыв снаряда утром 4 мая 1944 года, словно страшный горный обвал, разделил дорогу надвое, отрезав от меня навсегда цветы, горящие всеми яркими красками, что дарует природа, россыпи звезд ночного неба, серебристо-брусничный блеск реки на рассвете, зеленую песню тайги, свет театральных рамп и киноэкранов, ласковые улыбки и взгляды — горячее многоцветье юности, да и вообще жизни…
А жизнь его вышла долгой. Она началась в небольшом туркменском городке 7 сентября 1923 года. Отец умер рано, и шестилетний Эдик с мамой переехали в Свердловск. Вместе пошли в первый класс: мать учительницей, сын — учеником. В пятнадцать — снова переезд. На этот раз в Москву. Столица сначала показалась шумной, яркой и торопливой. Асадов с головой ушёл в стихи, даже начал выступать с ними перед публикой. В 1941 году, заканчивая школу, выбирал, куда поступить: в литературный или театральный? Но настал июнь. И один из солнечных воскресных дней, отмеченный красным цветом в отрывном календаре на стене коммуналки, в один миг для всех превратился в чёрный.
АСАДОВ: Всё в это утро пело и смеялось:
Деревья, птицы, ширь, голубизна,
И вдруг, как бомба, слово разорвалось,
Короткое и страшное: ВОЙНА!
Асадов не хотел ждать официальной повестки. Вместо заявления в институт, он написал совсем другое: «Прошу принять меня в добровольцы», а утром был уже в воинском эшелоне. Этот эшелон двинулся в сторону Ленинграда, на легендарный и страшный Волховский фронт.
До войны Эдуард Аркадьевич даже не успел ещё влюбиться, а на фронте вдруг сразу стал женихом. Катюшиным. Так называли бойцов засекреченных подразделений, которым досталось тайное и грозное оружие СССР — гвардейские реактивные минометы БМ-13, знаменитые «Катюши». Немцы постоянно вели на них охоту. Заполучить для изучения смертоносную установку Красной армии было целью номер один у разведчиков третьего рейха. Поэтому боевая работа расчетов регламентировалась мгновениями. Молниеносный выезд на рубеж огня, быстро навестись, 16 оборотов электрической катушки, где каждый оборот — это выстрел. На весь залп — всего десять секунд, и моментально назад, под маскировочную сеть, в укрытие, чтобы не попасть под ответный удар.
АСАДОВ: Мы, буквально как черти, носились из конца в конец вдоль линии фронта и в самых трудных, а порой и почти безнадежных местах сражений давали воистину могучие залпы.
Своих «Катюш» красноармейцы берегли и относились к ним, действительно, как к живым, (ведь даже имя им дали девичье, русское, родное). Больше смерти бойцы боялись ситуаций, когда их «Катюшам» грозил бы вражеский плен. На такой случай существовала чёткая инструкция: машины сразу же взрывать. В каждой под сиденьем был приготовлен заряд из дюжины тротиловых шашек. Но это легко написать в уставе, а как собственными руками убить своих «жарких, голосистых красавиц» никто не представлял. Асадов вспоминал историю под Ленинградом, когда его батарея оказалась в критическом положении. Единственный путь к спасению лежал через занятую немцами деревню. Вариантов было два: уничтожить установки и пешком просочиться к своим, или, рискуя жизнью, рвануть прямиком через вражеские позиции. Комбат поставил вопрос на голосование:
КОМБАТ: Предлагается, товарищи, решить, какой из вариантов принять: первый или второй?
БОЙЦЫ: Второй! Взрывать не будем! Второй, товарищ комбат!
И отчаянный рейс «Катюшиных женихов» начался. Наводчик Асадов был в первой машине.
АСАДОВ: Помню только острейшее напряжение и желание удвоить и утроить скорость. Было решено, что, если одной Катюше прострелят колёса, командир тут же поджигает бикфордов шнур, который был зажат в кулаке. Чтобы не чиркать спичек, держали наготове горящие самокрутки. Но то ли немцы так были потрясены нашей наглостью, то ли они сразу не поняли, в чем дело, стрельба их началась, когда мы уже вымётывались из села.
Венцом этой великолепной операции стал мощный гвардейский залп. Отъехав от посёлка, «Катюши» развернулись, прицелились и ударили. Говорят, что командарм Иван Федюнинский сказал потом командиру дивизии:
ФЕДЮНИНСКИЙ: Считай, что батарейцы твои не столько между немцами проскочили, сколько между наградой и трибуналом!
Осенью 1942 года Асадов проходит ускоренный курс в артминомётном училище, получает грамоту за отличные успехи и становится офицером. Теперь он начальник связи дивизиона на Северо-Кавказском фронте. Затем, на четвертом Украинском, служит в должности командира батареи гвардейских миномётов. С ней 20-летний лейтенант входит в 1944 год. После взятия Перекопа наши войска идут освобождать Крым. «Катюши» Асадова расположились в лощине у деревни Бельбек. На них и пришёлся главный удар фашистов. Утром 3 мая от всей его батареи остались только снаряды. Было решено по темноте перебросить их другому отряду, но когда последний боеприпас уложили в кузов, по Бельбекской долине уже побежали солнечные лучи. Грузовик, полный реактивных ракет, немцы заметили сразу. Первый разрыв, второй, третий. Хрустнуло и пошло трещинами лобовое стекло. Из облаков появились два «Юнкерса». Пулеметная трасса с неба прошила капот и угол кабины, но все живы и машина цела. Только дальше ехать нельзя, сквозь солнце и пыль не видно дороги, покрытой воронками от вражеских бомб. Асадов выпрыгнул из кабины и жестами начал руководить.
АСАДОВ: Через много-много лет я словно со стороны вижу эту картину: вся разбитая-перебитая, едва живая машина, и впереди, в дыму и громе разрывов быстро идущий человек, который, взмахивая руками, как дирижер, ведет её наиболее удобным путем. И кажется, цель уже близко, но тяжелый взрыв снаряда совсем рядом, в каких-нибудь трёх-четырёх шагах! И все обрывается, падает, рушится навсегда…
Боеприпасы доставили вовремя. Батарея смогла нанести удар, который стал началом освобождения Севастополя. За этот подвиг Асадова наградили орденом Красной Звезды. Он целый месяц находился на грани смерти. Врачи удивлялись, как вообще тот, кому разворотило половину лица, смог остаться в живых? Потом было долгое лечение, но впереди предстояло наиболее сложное: найти в себе силы жить дальше, вслепую. И он смог. Спустя всего четыре года, начинающий поэт Эдуард Асадов стоял на московском тротуаре, сжимая в руке первый номер журнала, где напечатали его стихи. Он был абсолютно счастлив и уже не стеснялся своей чёрной маски. По дороге шла праздничная демонстрация. Счастливые люди несли транспаранты: «Май!», «Труд!» и, самое важное — «Мир!»
Слушайте программу «Офицеры» в эфире Радио ЗВЕЗДА.
