Митька словно на крыльях летел домой. Даже увесистая корзина с грибами не казалась ему тяжелой. Сейчас он все расскажет маме. Хоть и представлял, как она огорчится, будут слезы и причитания, что он еще совсем ребенок. Но Митька хорошо знал свою мать, пронесется ураганом, пошумит, поругает, а потом успокоится и тогда они сядут рядком и все обговорят.
Он влетел в дом. Макарьевна даже отшатнулась.
- Куда несешься, оглашенный. Чуть с ног не сбил. От кого убегаешь?
Митька даже ничего не ответил. Прошел вперед, поставил на стол корзинку с грибочками, как на подбор. Макрьевна руками всплеснула.
- Ай да Митька, грибов то каких насобирал.
Людмила тоже подошла к столу, взглянула на грибы. Но ее чуткое материнское сердце подсказало, что не грибами хочет удивить ее сынок. Так и случилось. Не переводя дух и не дав опомниться, Митька заявил.
- Мама, я жениться хочу..
Людмила так и села на лавку.
- Димочка, сынок. В своем ли ты уме. Какое жениться. Ты же еще ребенок совсем.
Дальше все пошло так, как и предполагал Митька. Мать даже не спросила, кто его избранница. Она привела кучу доводов против его решения. Ругалась, что такой он бесшабашный и плакала одновременно. Митька только стоял да слушал. Ни слова в ответ ей не возражал.
Макарьевна тоже стояла молча. Впервые она видела Людмилу такой разъяренной. Обычно мягкая, ласковая со своими детьми. А тут словно бес в нее вселился. Кричит, ругается, плачет.
Потихоньку буря начала утихать. Высохли слезы на глазах. Крик прекратился. Людмила подхватила на руки испуганного Алешку.
- Не бойся, мой маленький. Я не буду больше ругаться.
Она обнимала и целовала малыша, словно вся буря из за него случилась.
Прошло еще немного времени, Людмила наконец то посмотрела на старшего.
- Ну чего стоишь, как истукан. Иди садись рядышком да рассказывай все по порядку.
- Так я уже сказал. Жениться хочу на Дуняше. Ну ты знаешь ее, тети Наташина дочка.
Уже спокойно Людмила начала приводить веские доводы, что молодой уж он очень, да и Дуня совсем девчонка еще. Какая семья, какая женитьба. Да и время сейчас такое, война идет. Митька прервал ее речь.
- Мама, вот из за этого я и хочу жениться именно сейчас. Ведь заберут на войну и кто знает, как все дальше сложится. А так я буду знать, что дома меня ждет не только мама, но и жена молодая.
Людмила замолчала. Она как то совсем забыла, что ее маленькому Диме скоро восемнадцать лет исполнится и не минует его участь тысяч таких же мальчиков. Мысль эту она отгоняла подальше, старалась забыть об этом. Пусть хоть последние месяцы перед отправкой сына на войну будут спокойными. А Дима то оказывается все время помнил об этом. И вот, надумал жениться.
Долго они сидели втроем обнявшись. И молчали. Каждый думал о своем. Только маленький Лешка ничего не понимал, что происходит. Но и он чувствовал, важное что-то случилось в их маленькой семье.
Макарьевна сидела напротив на табуретке, положив свои натруженные руки на колени. Даже здесь, далеко от фронта, достала ее квартирантов эта война. И думай не думай, а никуда от нее не спрячешься. Она прервала молчание.
- Хорошую ты девку выбрал, Митька. Что по материнскому, что по отцовскому роду не было у них не пьяниц, не дураков, не лихих людей. Мы то здесь в деревне все про всех знаем. И работящие все. Ты, Людмила не переживай. Сходи завтра к Наталье, да обговори все. Чего тянуть то.
- Так ведь Диме то еще и восемнадцати нету. Кто их запишет.
- Ну время сейчас такое, военное, на все можно скостку сделать. Сходишь в сельсовет, да договоришься. Ох, какие раньше у нас в деревне свадьбы гуляли. Веселье то какое было. Сейчас то не до свадеб. Запишут да и ладно.
- Ну нет, все равно хоть какой то праздник для молодых надо сделать. Чтобы запомнился этот день. Я вот свою свадьбу так до сих пор помню. Завтра надо письма написать отцу, да дедушке с бабушкой. Пусть тоже знают. Господи, Димочка. Даже не верится, что это о тебе разговор идет.
Людмила уже совсем успокоилась. Или по крайней мере сделала вид, что спокойна. Не хотела сына расстраивать. Договорились, что завтра после работы, как Дима придет, пойдут к Наталье договариваться о свадьбе.
Вечером Митька сбегал до своей любимой. Долго не был, сказал, что завтра с матерью придут.
- Свататься что ли? - спросила Дуня.
Митька с удивлением посмотрел на нее. Как это свататься. Житель городской, он считал что это слово давно уже изжило себя. Сватались же раньше, а теперь разве так бывает.
Дуня засмеялась. Хоть и считают это пережитком, свадьбы комсомольские играют, но как и раньше приходят родители, договариваются о свадьбе. В деревне так и говорят до сих пор, что сваты приходили.
Только Митька ушел, к Дуняше пришла Фрося.
- Дунька, ты чего сегодня на работу не приходила, да и Митьки твоего не было?
- А мы с ним в лес за грибами ходили. Решили, что прогуляем день. Не убьют же нас за это. Бабы то частенько, бывает, не выходят на работу, не по одному дню. Зато иди ко посмотри, грибов то каких набрали.
Она показала на противни с уже припасенными для сушки грибами. Но долго любоваться грибочками Фросе не пришлось. Подруга одной только фразой огорошила ее.
- А мы с Митькой пожениться решили.
- Дунька, правда что ли. Вот тихушница. Не словом не обмолвилась раньше, а тут, здрасте-пожалуйте, замуж она собралась. А мать чё сказала?
- А чё она скажет. Поругалась немного, что мол рано больно. Да и все.
Подружки еще посекретничали насчет предстоящего события и разошлись.
На другой день, как и было задумано, Людмила с Митькой пришли договариваться о свадьбе. Договариваться то особо нечего было. Гостей на свадьбу ни откуда не ждали. Только вот как бы в сельсовете утрясти, чтобы расписали их. Решили, что сходят обе матери, расскажут обо всем и попросят пойти им навстречу.
Наталья была уверена, что смогут они договориться. Потом, когда гости ушли, Наталья принесла из чулана чемодан с нарядами Надюшкиной матери.
- Чё уж теперь хранить то их. Надька вырастет, так новых ей нашьем, если живы будем. А так что они без дела лежат. Примерь ка вот это белое платье.
Дуня взяла платье в руки. Шелк, словно вода, соскользнул с ее пальцев и девушка чуть не уронила эту красоту на пол.
- Тихонько ты, держи крепче. Надевай давай, посмотрим, как сядет.
У Дуни никогда еще не было такого платья. Надевала она его с опаской, вдруг да не подойдет. Но опасения ее были напрасными. Село платьице так, словно и шито на нее было. Она прошлась по избе. Шелк приятно щекотал кожу. Белый узенький кожаный ремешок подчеркнул и без того тонкую талию.
- Ой, Дуняшка, хорошо то как тебе. Ты как королева в нем. Не у каждой городской невесты такое платье есть, - восторженно прошептала Наталья, словно она всю жизнь только и делала, что оценивала платья городских невест.
Зашедшая в избу Клава уставилась на сестру.
- Дунька, до чего же ты красивая. Только туфли тебе надо еще.
- Так я белые парусиновые мелом начищу, как новенькие будут. Ох, с таким то платьем на каблучках бы туфли надо, да где их возьмешь, - с сожалением ответила Дуня сестре.
- Мама, а мне на свадьбу Дунькину тоже нарядиться охота. Погляди там и для меня наряд какой-нибудь.
- Так велико тебе еще все будет.
- Мам, ну подшей, ты же умеешь шить.
Наталья стала перебирать наряды. Остановилась на костюме из тонкой шерстяной ткани. Подогнать тут попроще будет. Юбку даже и подгонять не будет. Наденет сверху резинку, да подогнет, чтоб не сползла. А у жакетика пуговицы перешьет сколько можно. Чуток великоват будет, да ничего страшного, не вывалится. Под жакет нашлась и белая кофточка из батиста, с короткими рукавчиками фонариком.
- Ну ка примерь вот этот.
Клавка мигом натянула на себя костюм. Наталья поправила на ней юбку, прикинула, как будет, когда она пуговицы перешьет, заколола пока булавкой. Они посмотрели на девочку и рассмеялись вместе с Дуней.
- Клавка, ты как учительница в школе, такая важная и строгая, - хохотала Дуняша над сестрой. Но та даже не обиделась нисколечко. Ей наоборот очень понравилось, что выглядела она старше. А сравнение с учительницей так и вообще пришлось ей по душе.
- Может чего другое посмотрим, - Наталья засомневалась в этом наряде для девчонки.
- Нет, нет, пусть это будет. Мне нравится.
Так и решили, что будет Клава в этом костюме щеголять. О своих нарядах Наталья и не думала. Было у нее еще довоенное нарядное платье, в котором она со своим Николаем ходила на все праздники. Вот и наденет его. Женщина вздохнула с облегчением. Не хотелось ей в этот важный день выглядеть хуже, чем Людмила.
На другой день в медпункт пришла Людмила. Наталья повесила на двери записку, что она в сельсовете и женщины отправились туда с важной миссией. К удивлению обеих все оказалось проще, чем они думали.
Женщина, председатель сельсовета, выслушала Наталью.
- Да не переживай, Наталья. Распишем. Год то ведь подходит. Давненько у нас в деревне свадеб не было.
- Да что ты, какая свадьба. Распишутся да и все. Время теперь не свадебное. Если бы не война, так погодить можно было бы. А ну как заберут сразу. Пусть хоть немного поживут, потешатся.
Людмила во время разговора молчала. Все шло как по маслу, так чего ей встревать в беседу. Только когда они стали уходить, сердечно поблагодарила председателя. Из сельсовета снова зашли в медпункт. Надо было обсудить, где молодые будут жить. Конечно Людмила хотела, чтоб сыночек с женой жил с ними. Да уж больно мала избенка была у Макарьевны. Как не крути, у Натальи изба побольше. Так и порешили, что жить они будут там.
Свершилось. В один из сентябрьских дней, сходили в сельсовет и расписались. Даже свидетели на регистрации были. С Дуниной стороны конечно же любимая подруга Фрося. У Димы не было близкого друга в деревне. Со всеми он поддерживал ровные отношения. Парень раздумывал, кого бы пригласить для этого. Тимоха сам подошел к нему, как узнал про свадьбу. И сказал, что хочет быть свидетелем на его свадьбе. Митька не возражал. Тимоха, так Тимоха. Это ведь чистая формальность.
Как бы трудно не было, накрыли свадебный стол. Сами да свидетели, Макарьевна с Марьей пришли. Так и собралось целое застолье. Кричали “горько” и молодые, краснея, целовались на глазах у всех.
С этого дня у Дуни и Димы началась новая жизнь, семейная.