Еж Джоржик зазимовал под яблоней. Яблоня стояла на бугру, и к стволу её нагребли палой листвы - чем не готовое прибежище от холода для ежа. Это, конечно, не под кроватью в мешке с паклей… Но осенью с хозяином вышел спор про зависимость ежей от людей. Мол, без заботы человека животное долго не протянет. И ёж пошёл доказывать свою самостоятельность на волю. Всё, кажется, получилось. Опал в боках, потускнел иголками, но выдержал лютую зиму без всяких людских прибамбасов.
И вот уже весной, когда эксперимент подходил к концу, он определил сырость в боках. Всей ежовой интуицией Джоржик почуял что-то неладное. Разворошил листвяное одеяло. Точно. Вместо снега вокруг яблони образовалось озеро. Вода росла, как будто сама собой сочилась из земли. Вместе с водой росла и тревога. Её усилили муравьи, спешно гуськом, как альпинисты-японцы, взбиравшиеся на яблоню с рюкзачками за спиной. Эти-то загодя потоп чуют!
Джоржик со скорость компьютера обмозговывал варианты спасения. Выплыть мячиком на сушу – не получится. Это свернуться в мячик легко, а для плавания такой предмет тяжеловат. И тут же позавидовал воробью пришпилившемуся к ветке. Увы, у ежей вместо крыльев – только колючки. Попытался идти в гору за «альпинистами», но тут же соскользнул и сел у ствола.
Вода неумолимо приближалась. Оставалось одно - звать на помощь! Но чем? Голос ежа скатывается в ультразвук. Услышат разве что мыши. Вода уже подступала к животу…
Хозяин дома Коля прокладывал на участке отводные каналы и вдруг отчётливо услышал звук, идущий от яблони. Какая-то птаха тоненько вычирикивала мелодию на слова: «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг, пощады никто не желает…». Коля, конечно, пошёл, вернее похлюпал, в болотных сапогах по воде разузнать, кто там поёт про Варяг. И нашёл уже хлебавшего воду ежа.
-Так это ты, Джоржик, голосишь! Или воробей? Кого спасать не пойму?
— Это - воробей, но с моей подачи, - нехотя потупился Джоржик.
-Ну каково без человека-то жить? – спросил Коля.
Джоржик молчал всеми колючками. А Коля уже без всяких церемоний сунул ежа в широченный карман брезентовой куртки.
-Обсыхай пока тут. Как домой попадём – накормлю.
И пошёл управляться с другими неотложными делами. Срочных дел у Коли на участке, в связи с паводком, было много и все энергозатратные. Ему стало жарко. Коля повесил куртку на стену, повыше от вездесущих клещей и, честно сказать, совсем забыл про ежа, напевая детскую считалочку:
Коля, Коля, Николай
Повесил шубу на сарай.
Шуба вертится,
Никола сердится…
А ёж, забыв про случившееся несчастье, опять копил обиду на Колю:
-Поёт он. Друг в застенках, в неволе томится. А его, видите ли, веселье разобрало!
Обида всё росла и ёж, как будто рос. Карман стал совсем тесен. К тому же в нём оказались хлебные крошки и кривой старый гвоздь. Ёж подкрепился хлебом. Расковырял гвоздём дыру в кармане и оглядел обстановку. Ну и дела! Раньше он не мог преодолеть разлившееся озеро воды. Теперь его подвесили на отвесной горе. Вот бы сюда «альпинистов», так ловко оседлавших яблоню, небось, помогли бы.
Перспектива вырисовывалась жуткая. Хозяин может забыть тут куртку даже на ночь. То, что ежу кажется пропастью, большой собаке или волку – первый этаж! Ломило от неудобств в позвоночнике. Ёж поднапрягся, поелозил иголками по брезенту и повис на краю кармана. Пьянящий свежий воздух прибавил сил. И Джоржик, не раздумывая, покатился по брезентухе вниз, там он заметил родственника из растительного мира, – куст крыжовника. Этот не подведёт! Иголки упали на иголки и смягчили падение.
Джоржик ушёл в подвал поискать на обед мышек. «Этот Коля, как спасёт, так и погубит», - совсем обиженно думал он, вытаскивая из своих колючек, колючки «спасителя». Он устроился на охотничий лабаз, сделанный ещё прошлым летом, повыше от воды и поближе к дичи. Но охота как-то сразу не зашла. Даже мыши в половодье становятся альпинистами, уходят из подвалов на стены. Испытывавшему до сих пор дрожь от перенесённых мытарств Джоржу ничего не оставалось, как дальше вымещать в себе обиду на Колю:
— Вот заболею смертельно ОРЗ, живи тогда всю жизнь на стенах с мышами. Ох, они тебя подонимают! Поспать не дадут! Это точно!
…Коля, как всякий хороший хозяин, загруженный под завязку делами, конечно бы забыл про куртку. К этому располагало и выползшее из-за туч солнце.
-У меня же ёж в кармане, - вдруг током пронзила мысль, - Джоржика-то я забыл покормить.
Но ежа в куртке он уже не нашёл. «Неужели через дыру просочился?» - недоумевал Коля, нащупав отверстие в кармане. - Как Джоржик смог из ежа превратиться в маленького ужа?» - обуреваемый этим вопросом, он побочно заметил, что и сам здорово проголодался. Незамедлительно заявился в дом, поставил на газ чайник. На шипение чайника из подвальной дыры вдруг вылез Джоржик:
-Я думал, тут мыши шумят, - лукаво поморгал он Коле.
-Джоржик, извини, я про тебя забыл, - сознался хозяин.
-На вас, людей, понадейся, с голоду уморите, одни обещания? – поддел обидными словами человека ёж.
- Ладно, не серчай. Один – один. Подвёл по- футбольному счёт их поступкам Коля. – Как ни крути – воробей тебя бы из лужи не выволок! Давай-ка вот по бутерброду с маслицем да сырком зажуём. Тебе, наверно, зимой не раз снилось? – тоже не без задира заметил Коля.
-Было дело, - признался Джоржик и подумал. - Хоть ненадёжный народ – эти люди, но дружить с ними иногда полезно!
Это не только Джоржику, но, как заметили те же люди, а и любому ежу должно быть понятно. Как понятно должно быть и то, что на дутых да обиженных воду возят. А уж чего-чего, а воды-то да страху в этот год Джоржик нахлебался! Но эти светлые мысли пришли ему уже под кроватью, в сухом мешке с паклей, где теперь ёж решил досыпать зимнюю, вернее уже весеннюю, спячку.
-А ведь мешок-то не выбросил, значит ждал всю зиму забывоха! Видно, не совсем ещё потерян для большой дружбы человек, - думал он, сладко позёвывая и уходя в полноценный весенний сон.
