Лидия Степановна чувствовала волнение. Сердце предательски замирало и снова билось. Она раньше никогда даже не думала о детях и внуках, как о людях, о которых можно позаботиться. Состарившись, Лида жалела себя и проклинала судьбу, сделавшую её бездетной. И всё лишь потому, что за ней некому поухаживать. О том, чтобы самой быть полезной хоть кому-нибудь, и что это так приятно, она даже не задумывалась.
Вдруг старушка представила картинку, где в роли родной дочери выступила Ирина. Соответственно, все трое ребятишек в фантазии Лиды стали её внуками. Она закрыла глаза и увидела, как встаёт рано утром. Ощущение было не привычно-раздражительное, а бодрое, потому что ей некогда было долго собираться с силами, ворчать про себя и перебирать в голове обиды. Нужно скорее готовить блинчики, чтобы порадовать всех вкусным завтраком.
А ещё нужно за тканью сходить, купить кружева и сшить новую скатерть на стол. И посмотреть в книжном магазине новые интересные сказки для детей.
Ком в горле перекрыл дыхание, и Лидия Степановна схватилась за горло. Она очнулась из своих фантазий, с трудом сделала вдох и налила себе воды. Постепенно, кое-как успокаиваясь, она почувствовала уныние. Да, сегодня дети провели вечер с ней. Но потом? Разве что-то поменялось? У них своя семья. Справлялись они столько времени без склочной соседки, и дальше справляться будут. А она-то! Уже размечталась…
Ирина заявилась ближе к полуночи. За это время пожилая женщина пару раз задремала прямо так, сидя у окна. Не привыкла Лидия Степановна так долго не спать, но и ложиться она не могла, понимая, что, крепко уснув, стука в дверь может и не услышать. А вдруг и дети будут крепко спать и не проснутся даже от звонка? Нет, Ирину и Виктора нужно было дождаться. Да и сердце было не на месте. Ей страшно не хотелось услышать, что сосед серьёзно пострадал. Или того хуже.
Из-за неспокойного сердца, собственных мыслей и мечтаний, она даже как-то потерялась и уже не понимала, где сон, а где явь. И где проходит граница между фантазиями и реальностью.
В начале двенадцатого Лида вновь задремала, и в этот момент в её дремоту ворвался робкий стук. Она даже не сразу сообразила, что стучат в дверь. Думала, ей приснилось. Но стук повторился. Быстро вскочив, Лидия Степановна прокралась к двери и тихонько её открыла.
В подъезде стояла Ирина. Она уже не плакала, но в каком была виде! Лицо опухшее, с остатками косметики, размазанной по щекам, глаза красные, сама какая-то неопрятная, мятая, грязная. Словно по пути домой она пару раз упала.
- Дети спят, – быстро прошептала Лидия Степановна. Она выскользнула на лестничную клетку и уставилась на соседку, не решаясь задать основной вопрос: что с Виктором? Но Ирина и сама тянуть не стала.
- Жив. Подушки сработали. Только перелом трёх рёбер, носа да пара ушибов. Ещё лёгкое сотрясение. Врачи сказали, легко отделался. Говорят, один шанс на миллион был выжить в такой аварии! От машины ничего не осталось…
Она с шумом втянула в себя воздух и на выдохе добавила:
- А вот тот водитель… Что вылетел на встречку на полной скорости… Пьяный… До больницы не доехал. У него машина… Даже больше, чем у Вити… и обе сплющило… Вот так…
Старушка пробормотала себе под нос: «Так ему и надо», и тут же прихлопнула рот рукой. Нехорошо так говорить! Покраснев от смущения, она спросила:
- Что же ты зарёванная такая? Раз Виктор жив? Он в больнице остался, да?
- Так я от радости ревела, – прошептала Ирина, и соседка заметила, что она вновь готова расплакаться. – Да, Витю оставили. Будут наблюдать. Завтра ещё какие-то анализы, что-то будут проверять, смотреть… Невероятно… Все страшно удивлены… В рубашке родился… Второй день рождения…
И одна слезинка, не удержавшись в глазу женщины, быстро скатившись по щеке, замерла, чуть-чуть не закончив свой путь.
- Ты вот что, ступай домой, умойся, переоденься. Врать не буду, выглядишь ужасно. Дети весь вечер места себе не находили, и если ты в таком виде заявишься за ними, они твоим хорошим новостям и не поверят. Ещё разволнуются и больше не уснут! Давай, давай. Дверь закрывать на замок не буду: приведёшь себя в порядок и заходи, ладненько? Я обещала их разбудить, когда ты придёшь за ними, но ты уж сама это сделаешь.
- Ладно. Спасибо вам…
- Да что там, – отмахнулась Лидия и скрылась в своей квартире. Она быстро прошла на кухню и подхватила миску с пирогами, отложив себе всего два на завтрак. Даже если Ирина есть откажется, утром хоть дети поедят.
И снова Лида ощутила себя нужной. Обеспечивает соседей едой в трудной ситуации! И оказывается, это очень приятно, быть ещё хоть кому-то полезной.
Когда она, проводив детей и передав отказывающейся Ирине тарелку с пирогами, легла, наконец, спать, то долго не могла уснуть, размышляя о том, как же ей теперь вести себя с соседями? И мог ли один день, вот так всё перевернуть в её жизни? «Наверное, Виктора выпишут и станем жить как раньше: я ворчать буду на шум сверху, а Васильевы… А что они могут сделать? Будут извиняться передо мной, вредной старухой».
Понимала Лида, что характер у неё с годами испортился. А после смерти мужа и стал ещё хуже. Ей об этом Люда не раз говорила. И не раз за эту откровенность на неё Лидия обижалась. Сейчас понимала, что уже показала соседям себя склочной бабкой… Ну вот кто захочет с такой общаться?
Совсем измучилась Лидия Степановна от своих дум. Кровать стала казаться горячей, никак не удавалась заснуть. В конце концов, она решила не мучиться, а поговорить с Ириной. Только пока не знала, как ей начать разговор и как попросить, чтобы они хоть изредка разрешали ей посидеть с их детьми.
***
Несколько дней Лидия Степановна проводила больше времени с детьми Васильевых, почти не видя Ирину. Виктора и на следующий день выписывать отказались и продолжили наблюдать. Уж очень врачу хотелось убедиться, что они ничего не упустили. Лидия видела кадры аварии в новостях по телевизору и ужасалась: от машины соседа осталась лепёшка! Как, как он мог остаться практически невредим? Глядя на кадры аварии и зная, что водитель жив и почти здоров, Лида говорила сама себе:
- Чудо. Настоящее чудо! Так вот как оно выглядит…
Когда Ирина убегала в больницу к мужу, то Вова, Никита и Таня оставались на попечении соседки, и она всё больше к ним привыкала. Шум сверху стал меньше её раздражать, а может, дети старались меньше шуметь. Вообще, за ними особо приглядывать и не нужно было: Вова, как самый старший, и сам неплохо справлялся. Дети и раньше оставались одни, но всё же Ирина объяснила Лидии Степановне свою просьбу так:
- Мне спокойнее знать, что они не одни.
А вот поговорить с Ириной у Лидии никак не получалось. Она почему-то не могла набраться храбрости начать такой разговор, и сама себе удивлялась. Просто жила и радовалась, что ещё один день проведёт, чувствуя себя нужной и полезной.
***
С дачи вернулась Людмила Борисовна. В тот день как раз все дети, под зорким присмотром Лидии Степановны, носились по двору, играя с соседскими ребятишками. А баба Лида сидела на скамейке, поглядывала на них и радовалась, что те здоровы, активны и веселы. Она не забыла, какими они были в день аварии.
- Здравствуй, Лида! – раздался над ухом радостный голос Людмилы.
- Здравствуй, – кивнула ей Лида, делая вид, что не удивлена её возвращению. А сама даже вздрогнула, потому что не заметила, как та к ней подошла. На подругу Лидия всё ещё обижалась: она так и ни разу ей даже не позвонила.
- Чего это ты такая мрачная? Вижу, совсем поправилась уже! Или что?
- Всё в порядке. Кашляю немного только, – сухо ответила Лидия.
- Да что такое? – недоумевала Люда. Она поставила сумку на скамейку, сама села рядом и спросила: – Случилось чего? Да не молчи ты, Лидка! Вываливай всё как есть. Помер кто во дворе?
- Нет, никто не помер.
- Что-то ты сегодня не в настроении, – заметила Людмила Борисовна. Она вытянула ноги и вдруг произнесла: – Ох, наконец-то дома! Теперь отдохну!
- А чего ты устала-то? Ты же на даче отдыхала! Или твои тебя что, работать туда увезли? – не удержавшись спросила Лидия Степановн.
- Ой, у нас Лида, горе. У Наташеньки, снохи моей, папа умер. Она неделю с мамой жила, а то у неё сердце разболелось… Потом внуки по очереди болели, а сына моего на работу вызвали. Не вышло отдыха у меня. И спать-то некогда было. Я когда на дачу ехала, уже знала, что не всё в порядке. Нервничала страшно, половину вещей, что взять нужно было, забыла. Да по телефону мне никто ничего не разъяснил. Волновать не хотели…
Лидию снова охватил стыд. Она вообще после болезни чувствовала себя невероятно чувствительной. «Ну вот, плохо о подруге подумала… А она, несмотря на все неприятности, примчалась, как услышала обо мне дурное известие, открыла дверь! Да что же со мной не так?» – и на глаза пожилой женщины навернулись слёзы. Сдержать их она не смогла. Всё смешалось внутри в тугой комок: одиночество, потеря мужа, как единственного родного человека, отъезд племянника на ПМЖ, жалкое существование, отсутствие детей и внуков, бесконечные обиды на весь мир. Этот тугой комок вдруг лопнул, и Лида громко заплакала.
- Да что же это такое! – испугалась Люда. – А ну говори, чего случилось?
- Одна… Эгоистка… Уже нет места… зачем живу… Всем мешаю... На всех обиду держу… – невпопад начала бормотать Лида между рыданиями. Она не видела, как с площадки вернулись дети и их испуганные лица, и даже не чувствовала, как все, даже дети, которых она не знает, её начали утешать, обнимать и гладить по голове.
Зато вдруг она поняла, почему считается, что стариковские слёзы самые горькие. Потому что исправить что-то уже нет ни времени, ни возможности. И всё, что наворотила в жизни, что сделала или не сделала, так и останется при ней. И от этих мыслей Лидия Степановна заплакала ещё громче.
***
- Почему вы кошечку не заведёте? Или собачку? – спросила Ира как-то через неделю. Виктора уже выписали, но вся семья продолжала заглядывать к ней. Лидия про себя этому очень радовалась. Даже разговаривать не пришлось!
Теперь у неё появился какой-то смысл по утрам вставать: Лида шла в магазин, потом готовила вкусности. Печенье пекла, пироги и даже торт на выписку соседа приготовила. Получился, правда, неказистый. Давно у неё практики не было.
- Кошечку? – удивилась Лида и сглотнула. В горле образовался ком. Она хотела после похорон завести кота. Обязательно рыжего. Всю жизнь мечтала, но у мужа была страшная аллергия. – Так я же одинокая…
- Вот именно! А так живое существо рядом!
- Нет, ты не понимаешь, – Лидия Степановна вздохнула и отложила вязание. Она решила сделать соседским ребятишкам вязанные тапочки-следки. Лето быстро промчится, да и в их климатической зоне летом бывают довольно холодные денёчки. – Хотела взять котёнка или уже кота. А потом подумала: вот умру я завтра, и что с ним будет? Погонят его из квартиры, где он обустроится, пригреется… На улицу. А если холодно? И оставить его некому на попечение. Нельзя живую душу для развлечения брать, неправильно это. Получится, что я возьму кота, чтобы и его сиротой сделать. Нет, так не хочу.
Ирина на это вздохнула, но спорить не стала. Да и о чём здесь поспоришь? Помолчав, она начала разговор о погоде, и больше они к теме животных не возвращались. Вот только у Лидии Степановны остался неприятный осадок, словно ей намекнули: «Ты от нас отстань, а заведи кота лучше. И с ним нянькайся».
***
В разгар июля, когда Лида закончила свои дневные дела, детей накормила свежими домашними коржиками с молоком, прибралась и собиралась отдыхать да планировать следующий день, к ней нагрянули старшие Васильевы. Оба сразу. И глядя на них, сердце старушки ёкнуло, как от нехорошего предчувствия.
- Переезжаем мы, – радостно произнёс Виктор.
Лидия сделала шаг назад, ахнула и открыла рот. Она видела, что оба что-то говорят и улыбаются, но ничего не слышала. Для неё эта новость стала, как ушат холодной воды на голову. Разве можно так с пожилым человеком? Она только к ним привыкла. И к шуму немного привыкла. А к детям даже привязалась. И вот те раз! Переезжают!
«Вот и вся правда жизни! – пронесла горькая мысль в голове пожилой женщины. – Как никому не нужна была, так и осталась ненужной. И чего я хотела? Они люди посторонние. Свою семью не нажила, и что же, решила на старости лет в чужую вклиниться? Если бы так можно было… У нас в стране не было бы столько одиноких стариков. Никому не нужна такая обуза, как старушка, у которой всё болит. Да ещё и на пороге восьмидесятилетия!»
Её стало так горько, так обидно, что хотелось закрыть глаза и больше уже никогда их не открывать.
Продолжение 👇 Предыдущая часть 👈