У Лидии Степановны промелькнула мысль, что лучше бы не было этого ничтожно короткого промежутка времени, когда она вдруг оказалась не одна. Возвращаться в прежнее состояние не хотелось так сильно, что она готова была завыть. Но вместо этого вдруг стала обрывочно слышать голоса Виктора и Ирины.
Она слышала лишь какие-то отдельные фразы, но поняла, что они даже не просто в какой-то другой дом переезжают, а совсем уезжают из города. Будут жить в частном доме. Лида, несмотря на собственное горе от вновь надвигающегося одиночества, почувствовала внутри и радость за Васильевых: пусть у детей будет собственный двор. Простор! И снизу не будет вредной ворчливой соседки.
- Ну не надо так переживать! – воскликнула Ирина, обнимая женщину, к которой неожиданно полностью вернулся слух. Она даже вздрогнула от того, насколько голос её соседки показался ей громким.
- А как, Ирочка? Как не переживать? – всхлипнула Лидия Степановна.
- Ладно, вы тут разбирайтесь, а я коробки пока принесу. Ну не в подъезде же они стоять будут! Место занимать… Не ожидал я, что вы, Лидия Степановна, вот так отреагируете. Думал, мы с вами подружились!
- Как же я без вас буду?
- Да почему без нас? Говорю же, дом у нас большой. Ремонт закончен. Вам комнату выделим. Ну почему вы так реагируете? Вы же сами говорили, что с удовольствием бы жили где-нибудь в деревне! – воскликнула Ирина.
Лидия Степановна недоумённо на неё уставилась. Она поняла, что пропустила в их разговоре что-то важное.
- Удочерим мы вас, сиротку нашу, – улыбнулась она. – Ну кто сказал, что удочерить можно только детей? У нас вот бабушек и дедушек нет. Разве мы не можем приютить у себя бабушку? Можем. Детям с вами нравится. Полюбили они сказки ваши слушать. Насильно мы вас не тащим, конечно. Подумайте. Но повторюсь: мы хотим забрать вас в нашу семью.
Лида часто заморгала, а потом схватилась за сердце. Вот те раз! Вот это новости! И это спустя два месяца после знакомства? Они готовы забрать домой почти незнакомую старуху? Всё это она повторила вслух.
- Ну что вы! – засмеялась Ирина. – Мы о вас достаточно знаем!
- А квартира моя? Вы за квартиру меня берёте?
Виктор внёс огромную стопку картона, услышал последние слова Лидии Степановны и громко рассмеялся:
- Вы простите меня, но этой квартирке на окраине – грош цена! И потом, вы говорили, у вас племянник есть? Что же вы его, без наследства оставите? Нам ваша недвижимость не нужна. У нас дом загородом, рядом с вашими прежними соседями: Юрием Петровичем и Юлией Павловной. Два года назад мы решили, пока не поздно, ещё ребёнка родить. Но дом тогда тесноватый стал бы. И начали мы его перестраивать. На время ремонта сняли квартиру в городе, а пару месяцев назад нас оттуда выставили. Хозяин решил её продавать. Ну мы спорить и свои права отстаивать не стали, тем более что соседи предложили свою квартиру.
- Тесновато здесь, конечно, но мы как-то уместились. Единственный огромный минус – слышимость хорошая, – улыбнулась Ирина. – Дети не привыкли соблюдать тишину. В доме у них простор! Квартиру мы снимали в доме с хорошей звукоизоляцией. А здесь… Да ладно уж, недолго нервы всем трепали.
- Дом достроен, ремонт окончен, можно возвращаться, – радостно сказал Виктор. – Наконец-то! Вам там понравится. А если не сойдёмся характерами, вы всегда можете вернуться к себе в эту квартирку.
Лидия Степановна продолжала хвататься за сердце. Она ещё не до конца понимала, что же здесь такое происходит. Ей хотелось много раз переспросить, не ослышалась ли она? Её действительно берут с собой? Ту, которая доводила их своими придирками и претензиями?
С криками в квартиру влетала Таня, а за ней бежал Вова. Увидев родителей, расстроенную и озадаченную бабу Лиду, они остановились. Девочка подошла к соседке, взяла её за руку и серьёзно спросила:
- Почему ты грустишь? Ты не хочешь с нами переезжать?
- Мы кота заведём! – радостно воскликнул Никита, появляясь из-за спины отца. – Папа разрешил! У нас жил Тимошка, но он старый был и убежал по радуге. Теперь мы котёнка заведём, чтобы он долго-долго с нами жил!
Лидия Степановна стояла, слушала и смотрела на Васильевых. Она, конечно, была согласна жить с ними, но не понимала, как люди могут взять в семью незнакомую старушку. Она не решилась даже ребёнка усыновить в своё время, а они!.. И с её характером! А ещё, по привычке, она мысленно искала подвох, да только перспектива больше не испытывать одиночество заглушала все её попытки отыскать аргументы против.
- Да согласна я, согласна, – выдавила из себя Лидия Степановна и снова оглохла. Только в этот раз от крика детей.
***
Восемь лет спустя
- Вы Андрей? – спросил Виктор, протягивая руку для приветственного пожатия.
- Да. А вы, как я понимаю, Виктор? – в голосе племянника Лидии Степановны отчётливо слышен был американский акцент.
- Он самый. Ну что, поехали?
Мужчины быстро сели в автомобиль Виктора, и он помчался на окраину города, в тот самый двор. За восемь лет он изменился. Пожилых людей, раньше сбивавшихся в кучки, устраивавших променады по двору и громко сплетничавших обо всех вокруг, стало совсем мало. Сегодня, например, по двору, опираясь на палочку, медленно брела Людмила Борисовна, в компании незнакомой Виктору пожилой женщины, с виду чуть моложе бывшей блюстительницы общедомового порядка.
- Витя! – остановившись и присмотревшись, Людмила Борисовна узнала временного соседа. Впрочем, он приезжал сюда время от времени все восемь лет. Проверял сохранность квартиры Лидии Степановны, забирал почту из ящика. – Не ожидала тебя ещё хоть раз здесь увидеть… Как ты? Как детки?
- Все чувствуют себя хорошо, спасибо. Вы, смотрю, тоже бодрячком? Гуляете сегодня, дома не сидите. А Вера Ивановна не составила вам компанию? Дома сидит? Хотел к ней заглянуть…
Людмила Борисовна завздыхала, но когда заговорила, голос звучал даже как-то равнодушно:
- Умерла она. Уже недели две как.
Она помолчала и добавила:
- Вот так, скоро здесь никого не останется. Уходим мы, старики. Дом наш уже не наш, а двор… У меня такое ощущение, что и он омолодился вместе с составом жильцов. Погляди, какую площадку для детей сделали? Вставили окна в подъезде новые, крышу заменили. На каждой двери домофон. Уж я против была, да только я теперь в меньшинстве, и никто меня не слушает. Я вот, уже с трудом передвигаюсь. За год восемь похорон. Порядки наши многолетние посыпались. В доме не только люди новые, но и управдом – молодой мужчина. Какие-то чаты теперь вместо собраний. А-а, – она махнула рукой. – Мне уже всё равно. Сил нет, чем-то заниматься. Они молодые, им здесь жить.
Она посмотрела на Андрея и вдруг спросила:
- А это кто?
- Андрей, племянник Лидии Степановны.
- Приехал? Чуть-чуть бы пораньше… Я тебя ребятёнком помню. Ну да, ну да… В наследство вступать надо. Значит, ещё новые жильцы появятся…
Тихо бурча себе под нос, когда-то активная пенсионерка, а теперь совсем старушка, побрела прочь от мужчин. А вместе с ней ушла и её спутница, всё время молчавшая и не встревающая в разговор. Возможно, это был кто-то из новых жильцов этого дома.
В квартире было всё в порядке. Андрей прошёлся по комнатам и горько вздохнул:
- Ничего не изменилось. Даже мебель та же, как в детстве.
- Да, Лидия Степановна ничего менять не хотела. Впрочем, она сюда после переезда только два раза приезжала. Первый раз где-то через год, а второй за неделю до смерти. Она много болела последний месяц. Кстати, незадолго до смерти она написала тебе письмо. Оно на кухне.
- Я же звонил! Мне ничего не сказала…
- Волновать не хотела, – пожал плечами Виктор.
Андрей ещё раз прошёлся по комнатам и только потом вернулся на кухню и взял в руки конверт.
Андрюше
Вздрогнув, он нерешительно повертел его в руках. Виктор сразу засобирался. Он и не хотел задерживаться. Дома Ирина одна с детьми, а он и так много времени потратил, чтобы встретить племянника бабы Лиды в аэропорту. Он пожал ему руку на прощание, произнёс:
- У тебя есть мой номер, звони, если что, – и с этими словами скрылся в прихожей. Ему было некомфортно, потому что он и вся его семья так привязались за восемь лет к бабе Лиде, что казалось, Андрей и их родственник. Но тот вёл себя холодно и сдержанно, и тем самым не совпадал с тем образом, который Витя сам для себя создал.
Спускаясь по ступеням, он вдруг улыбнулся, вспомнив первую встречу с бабой Лидой. Характер у неё был, конечно, вредный. И до самого конца она особо не изменилась, но всё же стала добрее. Почему они так к ней привыкли? Теперь без неё дома стало как-то пусто. Хотелось посидеть с Андреем, вспомнить старушку, но душевного общения не сложилось, и Виктор решил скорее ретироваться.
***
Андрей дождался, когда этот мужчина уйдёт, сел в тёткино кресло и достал письмо из конверта. Он смотрел на буквы, раньше казавшиеся такими изящными, а теперь неровные и даже нервные какие-то. Они всегда такие были или у тёти рука дрожала?
Здравствуй, племянник мой Андрюшенька!
Если ты читаешь это письмо, меня уже нет. Знаю, на похороны ты не прилетишь. В мире обстановка такая, что непросто тебе из твоей дали добраться будет. Хорошо, если тебя вообще в Россию пустят.
Хочу попросить у тебя прощение. Столько раз хотела сделать это по телефону, когда ты звонил, а так и не смогла. Виновата я перед тобой, не поддержала твой переезд. Обиделась ещё на тебя. Прости ты меня, старую.
Чувствую, что недолго мне осталось. Засыпаю и всё думаю, что не проснусь. Сердце всё время стучит нехорошо, да и тяжело дышать бывает. Витя с Ириночкой от меня не отходят. Вова тоже. А чего ему со старухой сидеть? Парень красивый, взрослый. Пусть бы гулял больше, пока молодой. Танечка мне книги читает, а малыши Ромка и Лена рядом сидят и тоже слушают. Я бы и сама читала, но глаза слабые стали.
Повезло мне с Васильевыми. Детей, как ты знаешь, у меня не было. И я никак не ожидала, что они у меня в старости появятся. Удочерили бабушку! Ты только подумай! Хорошие люди. А как терпят меня? Я порой, как обижусь на всех, в комнате закроюсь и не выхожу. Так они мне еду к двери подносят и оставляют.
А телефон уронила в бочку для полива? Вот же косорукая! А они возьми, да новый мне купили. Вот такие у меня приёмные дети. А внуки! Жаль, что вы так и не познакомились. Может, после моей смерти ты всех их увидишь.
Часто думаю о тебе последнее время. Ты звонишь редко, но каждый раз не могу найти слов, чтобы сказать тебе о том, как же я по тебе, единственному родному человеку скучаю. Как же далеко тебя жизнь занесла! И уже сейчас я уверена, что мы с тобой уже и не встретимся.
Вот и пишу тебе это письмо. Пусть у тебя будет частичка меня. А ты сохрани его. Если будешь чувствовать себя одиноким, достанешь, прочтёшь и утешишься.
Я вот не думала никогда, что буду одинокой себя чувствовать в старости. В молодости у нас с Женей было много друзей, мы были активны, всё время куда-то ходили, и в этом иногда даже видели плюс нашей бездетности. Да и первое время на пенсии нам было неплохо. Только потом настали мучительные годы болезней, а после и одиночества.
У тебя трое деток, но в Америке другие порядки, ты сам говорил. А ещё ты говорил, что дом у тебя и квартира. Может, тебе моя и ненужной покажется. Тогда ты отпиши её Васильевым. У них пятеро детей, им недвижимость лишней не будет. Они люди не бедные, но и не богатеи. Сами от меня они квартиру принять отказались, но с тобой, может, артачиться не будут.
Очень жалею, что так и не повидались с тобой. Обнять бы тебя да лично прощения попросить. Да что уж теперь. Обнимаю тебя мысленно. Тебя и всех твоих детей: Майкла, Ванессу и Александра.
С любовью, тётя Лида.
Андрей дочитал до конца, убрал письмо в конверт и выбросил в мусорное ведро. Он любил тётку, когда был маленьким потому, что у неё всегда были для него сладости. Став старше, он от неё отдалился. Да и тётя Лида менялась, много бурчала, спорила, обижалась. Ему просто не хватало терпения с ней общаться.
Звонки изредка – всё, на что он был способен. По телефону тётка успевала несколько раз обидеться и мораль прочитать. Он не мог понять, как эти незнакомые люди могли приютить у себя полубезумную бабку?! Он сам бы ни за что не согласился жить с ней. Так что семья Васильевых казалась ему совершенно ненормальной. Бабку постороннюю пустить в свой дом!
«Отдать квартиру, – мысленно покрутил пальцем у виска Андрей, вспомнив возмутительную просьбу тётки. – Совсем бабка чокнулась! Это деньги! Да, квартира мне не нужна, а деньги лишними не будут».
И он стал набирать номер человека, которого нашёл ещё до прилёта сюда. Тот обещал помочь быстро оформить все документы и продать квартиру.
Лидии Степановне повезло больше, чем многим одиноким старикам. Некоторые оказались сиротами, даже имея родных детей и внуков. Об этом старушка как-то не задумывалась. Не думала она и про то, что последнюю её просьбу родной племянник Андрей просто не воспримет всерьёз.
Ещё баба Лида не думала, что незнакомые люди станут роднее всех родных. И даже много лет спустя, Вова, Никита, Рома, Лена и Танечка, показывая уже своим детям семейные фотографии из детства, будут с улыбкой рассказывать:
- А это наша бабушка Лида! Ой, так много с ней забавных историй было! – но никогда не упомянут, что бабушка была приёмная. Потому что и сами об этом не вспомнят.
Конец. Предыдущая часть 👈
Если вам нравятся мои рассказы, вы можете поддержать (или поблагодарить) меня донатом на карту 5599 0020 0897 2392 (Юмоней).