Репродукцию этой картины я видел, помню, еще подростком, и как-то сразу проникся к изображенному неприязненным чувством, хотя ничего плохого он мне, конечно, не сделал, этот почивший в глубине веков франт. Но именно его франтоватый вид вызвал отторжение у меня, тогдашнего подростка из российской глубинки, воспитанного в традиционных представлениях, что мужик должен быть не разряженным модником, а человеком, с суровым безразличием относящимся к своей внешности. Сейчас-то я так не думаю, будучи сам знатоком и поклонником моды, но тогда глядел, помню, на мсье Пьера Селизиа с нескрываемым презрением, подумав о нем исключительно в терминах непечатных.
Меня, наверное, раздражала еще его поза. Сидит такой подбоченившись, с хлыстиком, п🙄р.
Меж тем господин Селизиа был изображен Жаком Луи Давидом в обычной, хотя и дорогой, одежде для верховой езды, существовавшей в конце XVIII века, с соответствующим атрибутом. Сапоги с крагами, короткие узкие штаны, фрак, жилет, рубашка с жабо, цилиндр. Жабо, кстати, достаточно скромное, если учесть, какие кружева носили в то время некоторые франты. Селизиа, конечно, элегантен и следует моде своего времени, но не сказать, что он прямо-таки супер-модник.
Он был богат, умел одеваться. Это не грех. Селизиа приходился Давиду свояком. Он был женат на сестре тогдашней жены художника и заказал ему парный портрет себя и своей супруги Эмили с сыном.
Обе картины хранятся в Лувре.
