Когда в науке возникают спорные моменты, оппоненты, придерживающиеся разных точек зрения, могут призвать себе в помощь еще один метод исследования – эксперимент. Когда спорят эволюционисты с креационистами, как правило, у них бесплодные споры – ни о чем. В основном они пытаются осмеять некие догмы, своих оппонентов. Это в лучшем случае, а в худшем – декларируют свои догмы.
Экспериментально эволюционисты и креационисты не могут доказать свою правоту – дело давно минувших дней. Кто сегодня поймет как появились виды животных и растений, да и сам человек на нашей планете – были созданы творцом единовременно, либо длительное время эволюционировали из примитивных организмов. Третейский суд обывателя, в данном случае, бессилен установить точную причину произошедшего.
В отличие от эволюционистов и креационистов, инволюционисты находятся в привилегированном положении - теорию инволюции можно попытать доказать при помощи эксперимента. Но решиться на такой эксперимент может только глубоко безнравственный и аморальный субъект, или группа лиц преследующая корыстные цели, или преступная организация, состоящая из тех других, побуждаемых глубоко укоренившимися в их душах человеконенавистническими идеями.
Механизм биологической инволюции предельно прост. Паттерн специфического поведения родовой группы (небольшой популяции) взрослые особи передают своим потомкам, в качестве руководства к действию и выживанию в условиях дикой природы. Этот паттерн специфического поведения сохраняется у будущих растительноядных и отдельно у будущих хищников и заставляет их совместно, но совершенно по-разному изменять свои организмы.
Как не парадоксально, но для проведения этого эксперимента все есть. Теория биологической инволюции А. Белова допускает, что в прошлом Земли неоднократно происходило озверение бывших людей. Если люди многократно заселяли эту планету в разные эпохи и периоды геологического времени, а затем катастрофически теряли разум и остатки социального поведения и превращались в двуногих бывших людей, движимых инстинктами и сиюминутными побуждениями, то ничего не мешает аморальным и преступным субъектам, сплотившимся в тайную организацию, попытаться осуществить экспериментальную биологическую инволюцию, например, на отдельно взятом и до той поры необитаемом острове. В этой связи, сразу вспоминается роман Герберта Уэллса «Остров доктора Моро» (англ. The Island of Dr. Moreau, 1896).
Однако Уэллс был эволюционистом. Лишь в отдельных случаях он допускал биологическую инволюцию человека (роман «Машина времени» (англ. The Time Machine,1895 г.) В романе «Остров доктора Моро» злой гений вивисектор Моро с его помощником изгоняется из Лондона за жестокое обращение с животными. На острове в Тихом океане он не скован ничем – ни моралью, ни нравственностью, ни досужим мнением обывателей и приступает к экспериментам по превращению зверей в зверолюдей. Кончается эксперимент неудачно – случайный путешественник становится свидетелем невиданного преступления. Один зверочеловек убивает своего создателя, а остальные полулюди постепенно возвращаются в знакомое им состояние. Они возвращают себе желанный животный облик и стиль звериного поведения. В инволюционном эксперименте с обратным знаком, дело может зайти так далеко, что новые зверолюди, появившиеся в результате преступных опытов по искусственной биологической инволюции, не смогут возвратить себе привычный им человеческий облик и превратятся в новые виды позвоночных животных.
В принципе такой фантастический сценарий вполне может стать реальностью. Человек в прошлом неоднократно спонтанно и целенаправленно экспериментировал с себе подобными, пытаясь сделать из них послушных рабов. В романе Чингиза Ахматова «Буранный полустанок» («И дольше века длится день») рассказывается о манкуртах. Это пленники, которым на обритую голову надевался кусок шкуры, вырезанный из выйной (шейной) части только что убитого верблюда (кирг. - шири). Пленника оставляли связанным на несколько дней на солнцепеке. Шири съеживалась на солнце и плотно присыхала к бритой голове, сдавливая голову как клещами. После чего волосы начинали расти внутрь, проникая под свод черепа и разрушали неокортекс.
Если пленник не погибал, он становился послушным исполнителем чужой воли. Он был предан своему хозяину как собака и мог по его приказу убить даже родную мать, так как он лишался в случае разрушения структур неокортекса всех личных воспоминаний. Согласно Айтматову так поступали с пленниками древнемонгольские кочевые племена жуаньжуаны, обитавшие с 3 по 6 века нашей эры на западе Великой степи. Рабы-манкурты ценились гораздо больше обычных, т. к. являлись идеальным орудием в руках кормившего их хозяина. Они могли пасти стада в высокогорных кочевьях, не боялись жары и стужи, были неприхотливы и послушны. Их использовали для военных целей.
В повести казахского писателя казахского писателя Абиша Кекилбаева «Кюй» («Баллады степей» 1975 г.) описывается как туркмены превращают в рабов-манкуртов казахских пленников.
По всей видимости, из далеких времен происходит такой варварский обычай. В этих случаях здоровый человек, обладающий памятью и речью, теряет свои личные воспоминания и способность к вербальному общению и становится слепым орудием в руках своего хозяина.
Похожие вещи неоднократно происходили совсем недавно. И, очевидно, были весьма распространены в прошлом.
Известны и другие способы спонтанного превращения людей в дикарей.
Вспомним изгнание в лес несовершеннолетних детей. Скажем, родился в семье ребеночек не того пола, который ожидался – отнесли в лес, чтоб не убивать. А в лесу, уже целая популяция дикарей существует. Их в детстве не воспитывали, не учили языку и правилам человеческого общежития – и они не учат своих отпрысков.
От манкуртов они отличаются тем, что с детства росли в условиях дикой природы. У них нет человеческого мышления и энергия организма, расходуемая на мышление (до 25%), перенаправляется на выживание и адаптацию организма к суровым природным условиям. Асоциальные дикари вырастают сильными и неприхотливыми.
У попавшего к дикарям приемного ребенка быстро происходит деградация мышления. Постоянное общение с дикарями у ребенка стирает память о человеческом общении, а вместе с ним и воспоминания детства о жизни в семье среди культурных людей. В этом случае речь и навыки культурного общения очень быстро забываются.
Популяции дикарей в прошлом были весьма многочисленны. Обитали они, как правило, на краях культурной Ойкумены. Эти популяции постоянно пополнялись за счет детей-изгоев. В благоприятных для дикого проживания районах мира эти дикари были многочисленны и хорошо размножались. Понятно, что и своих отпрысков дикари не учили ни речи, ни культуре, ни способам изготовления орудий, ни навыкам обращения с ними. Дикарей отлавливали, приручали и использовали в военных целях. Они были очень выносливы и вооруженные дубиной могли сеять панику и страх среди неприятельского войска. Для жизни и существования дикарей культурные древние люди выделяли специальные места и старались без особой нужды там не появляться.
Манкуртов и дикарей объединяет то, что они асоциальны. У манкуртнов асоциальность достигалась физическим разрушением неокортекса, или его части. У дикарей происходила психологическая депривация. Взрослеющие дети были лишены культурного общения и вырастали дикарями. И тех и других в прошлом использовали в первую очередь для военных и хозяйственных целей, а также как объектов сексуального насилия (вспомним, всем известную историю с самкой абнаую («лесная женщина») Заной, пойманной в Абхазии в 19 веке (село Тхина), и служившей для развлечения местных мужчин.
В этой связи можно вспомнить историю наших дней - о людях, потерявших память в результате странных, очевидно медицинских экспериментах, по всей видимости, связанных с криминалом. О них писали газеты в начале 2000 – годов, выходили телепередачи, например, «Жди Меня» на ОРТ с Игорем Квашой в качестве ведущего. Выявлено несколько десятков таких случаев. Причина амнезии неизвестна.
Можно только догадываться, каким способом и какими препаратами у этих людей блокируют личные воспоминания. При этом люди остаются вполне социализированными, и могут контролировать свое социальное поведение. У них не исчезает память связанная с социумом.
Однако если мы представим, что некая преступная организация захочет стереть помимо личной памяти и социальную память у подвергающихся таким экспериментам людях, то это уже будет означать только одно, что рядом с нами появятся новые манкурты. Возможно неокортекс у них будет блокирован не механическим воздействием растущих внутрь черепа волос, как у исторических манкуртов, а при помощи химических веществ. Но что делать с такими постлюдьми? Если они потеряли социальную модальность мышления, то они начинают вести себя как звери, ведомые инстинктивно-гормональными всплесками, сопровождающимися перепадами настроения и эмоциональными программами, связанными с биологическим выживанием их организмов.
Если кто-то захочет сформировать из таких постлюдей новую популяцию зверей, то он должен будет внушить им, тот или иной тип поведения. Например, остаточным сознанием будущих хищников должна завладеть программа убийства соплеменников и поглощения их трупов. Будущим растительноядным животным нужна другая поведенческая программа – они должны все время опасаться хищников и приучать свои желудки для эффективной переработки растительного корма. Так же у них должны появится приспособления, которые будут защищать их против потенциальных хищников. Это быстрый бег, острые зубы, рога и т. д.
Однако бывшие люди, предоставленные сами себе, смогут и без всякого участия стороннего экспериментатора выработать у себя нужные поведенческие программы. Их заставит это сделать стремление выжить любой ценой. Поскольку у человека, даже насильственно лишенного памяти, сохраняются базовые физиологические побуждения и инстинкты: потребность в еде, сне, сексе, доминировании, забота о потомстве и т. д., то бывшие люди, чтобы выжить сами будут вырабатывать внутри членов своей родовой группы нужные поведенческие стереотипы и передавать их своим потомкам. Вследствие этих программ от поколения к поколению будет изменяться человеческая физиология, морфология и генетика на новую адаптивную – животную.
Иными словами, полученная искусственным путем, популяция постлюдей должна для нужд своего выживания приобрести новую биологическую специализацию. Организм человека должен неизбежно сильно измениться. Связь с природными факторами выживания при этом будет только усилиться и нарастать.
Мы рассуждаем здесь чисто гипотетически, однако в обозримом будущем, наверняка, найдутся и такие экспериментаторы, которые, отбросив все нравственные и этические ориентиры, попытаются создать из постлюдей новых зверей. Таким образом, может реализоваться сценарий, намеченный в книге Уэллса, но уже с обратным знаком. Для того, чтобы постлюди не разбежались, их нужно ограничить какой-нибудь территорией проживания. Как раз подойдет необитаемый остров – этот сценарий описан в книге «Остров доктора Моро».
Со временем на этом острове возникнет несколько быстро звереющих популяций бывших людей - популяция потенциальных хищников и их потенциальных жертв, которые будут в ускоренном темпе изменятся физиологически, морфологически и генетически. Полезные биологические изменения своих организмов они будут передавать потомкам в качестве генетической программы.
Механизм инволюции един для искусственно создаваемых новых видов зверей и для самопроизвольного возникновения в условиях дикой природы таких видов. Главное и в первом и во втором случае – это невмешательство человека. Об искусственных методах селекции надо забыть: в условиях дикого существования они не работают. Дарвин был не прав, отожествив придуманный им Естественный отбор с методом селекции, переименованный им в Искусственный отбор.
Возможно, на других планетах Млечного Пути, где обитают разумные люди и давно существуют высокоразвитые цивилизации, людей совершивших преступления, не убивают, а принудительно лишают личной и социальной памяти. В дальнейшем судьба этих людей незавидна. Их доставляют на некоторые планеты, где есть биологическая жизнь, но нет цивилизации. Они, предоставленные сами себе, самопроизвольно адаптируются к дикой жизни и хорошо размножаются. Через какое время их далекие потомки превращаются в новые виды позвоночных животных. Когда процесс биологической инволюции завершается, некоторые пары животных доставляют на родные планеты на расплод и для использования в хозяйственных целях. Кто знает, быть может в зоопарках по всему Млечному Пути содержаться вывезенные отсюда представители вымерших здесь и ныне живущих видов позвоночных. Их используют для производства продуктов питания и для медицинских опытов и экспериментов, а также в виде экологической тяговой и рабочей силы.
Мы точно не можем сказать, в каком виде на нашей планете появлялись люди в далеком прошлом (палеозой, мезозой, начало и середина кайнозоя). Были ли пришельцы интеллектуально и социально развиты, или сюда специально свозили асоциальных людей с уже поврежденной психикой, для того, чтобы они здесь инволюционировали в новых позвоночных животных? Возможно цель состояла в том, чтобы бывшие люди самопроизвольно порождали на планете новых животных, многие из которых затем вывозились на другие планеты для расплода.
Механизм одичания у интеллектуалов и людей, насильственно лишенных памяти, один и тот же. И те, и другие могут в результате биологической инволюции порождать новые виды позвоночных животных. Интеллектуалы могут сначала потерять человеческое мышление и основы социального поведения и процесс озверения у них пойдет таким же образом, как и у людей, специально лишенных личной и социальной памяти.
Механизм биологической инволюции предельно прост. Он работает и в условиях искусственного выведения множества новых видов животных из одного вида бывших людей, принудительно лишенных разума, и в ситуациях самопроизвольного забвения разума и превращения бывших людей в зверей в условиях дикой природы.
И в первом и во втором случаях паттерн специфического поведения родовой группы (небольшой популяции) взрослые особи передают своим потомкам, в качестве руководства к действию и выживанию в условиях дикой природы. Этот паттерн специфического поведения сохраняется у будущих растительноядных и отдельно - у будущих хищников и заставляет их совместно, но совершенно по-разному изменять свои организмы.
В результате в поколениях у растительноядных животных появляются необходимые им адаптации и приспособления для той жизни, которую они ведут, а у хищников также возникают адаптации и приспособления к хищническому образу жизни, к поимке и разделке потенциальных жертв, на которые они охотятся.
Изменения происходят довольно быстро. Нарождающиеся новые виды, совместно изменяющихся организмов, постоянно ускоряют изменчивость и адаптивность друг у друга.
Мы с вами точно не можем знать сколько требуется поколений бывших людей, постоянно ускоряющих свою коинволюцию, чтобы образовались устойчивые, хорошо адаптированные и хорошо размножающиеся виды новых позвоночных. Ясно лишь одно – совместная коинволюция будущих видов зверей должна быть достаточна быстрой. Переходные формы от бывших людей к новым млекопитающим не фиксируются в палеонтологической летописи из-за быстроты изменений и крайней малочисленности исходной популяции.
Искусственный способ превращения людей в животных обладает всеми чертами бесчеловечности и изуверства. Но нет никакой гарантии, что в недалеком будущем к такому способу не станут прибегать те, кто захочет достаточно быстро получить популяцию диких зверей из бывших людей.
Нельзя полностью ручаться также, что к такому способу не прибегали и в прошлом – в очень далеком прошлом. Об этом уже шла речь.
Быть может, наша земля и является тем самым полигоном озверения, куда инопланетяне эпизодически сбрасывают космический десант, состоящий из людей, а через какое-то время забирают от сюда на расплод животных нового видов. Никакой Искусственный отбор, никакая селекция, с последующей гибридизацией, не позволит создать таких удивительных и необычных животных, которые населяли когда-то нашу Землю.
Этот способ отличается от методов селекции (Искусственный отбор – по Дарвину), своей естественностью. Люди без разума – начинают вести себя как звери. И их организмы быстро приспосабливаются к новому типу поведения.
У организма человека огромный потенциал изменчивости. Он начинает реализоваться в том случае, когда человеческие программы мышления и поведения самопроизвольно отключаются, или целенаправленно выключаются кем-то со стороны. В этой связи можно вспомнить кадры хроники, показанные в фильме «Мертвый сезон», как человека под воздействием особых препаратов, заставляют есть траву и провоцируют его на не человеческое, а звериное поведение.
Как в свое время писал Михаил Ковальчук – директор центра «Курчатовский институт» на Западе уже давно вынашивают идею выведения «человека служебного». Есть также опасность, что планы неких тайных структур, чья сфера деятельности находится вне рамок публичного пространства, простираются куда дальше – это принудительное озверение части населения с использованием всех современных способов и средств.
Мотивами для проведения таких бесчеловечных опытов и экспериментов будут желание вывести «идеальных» рабов, «идеальных» солдат, «идеальных» сексуальных партнеров, «идеальных» доноров органов, «идеальных» моделей для проведения медицинских экспериментов, «идеальных» ездовых и вьючных животных, «идеальных» поставщиков продуктов питания и т. д. Конечно, ничего идеального в этом нет и быть не может!
Есть опасность массового производства не только рабов-манкуртов, как это было у кочевников Средней Азии, или дикарей, живущих в природных гетто, но и создания новых пород и видов животных из современных людей, которых по заявлению современных социал-дарвинистов расплодилось слишком много... Как заявляют оптимистически настроенные научные обозреватели: через несколько лет ученые - нейробиологи раскроют секрет как работает мозг человека. И нет никакой гарантии, что какая-то часть ученых, пренебрегая кодексом научной чести, не попытается не улучшить сознание человека, как об этом широковещательно и оптимистично заявляют трансгуманисты, а, напротив, ухудшить его до состояния зверя. После этого биологическое превращение бывших людей, лишенных человеческой осознанности, в зверей будет предрешено.
