Громыхает гражданская война
От темна до темна,
Много в поле тропинок,
Только правда одна.
Роберт Рождественский
Гражданская война в России представляла собой сочетание военных интервенций других стран с мозаикой региональных гражданских войн со своей спецификой. Страна у нас все-таки огромная и местные особенности, в то время, без интернета, телевидения и с минимальной внутренней логистикой, имели большое значение.
Особенно сложный узор сложился на Дальнем Востоке. Самый отдаленный регион Российской империи, с Владивостоком, чуть более полувека от роду, с тонкими железнодорожными нитями Трансиба и КВЖД в качестве единственной связи с центром страны... Здесь калейдоскоп событий не уступал знаменитой Малиновке, а перевороты стали привычным явлением, вроде смены времен года. С другой стороны, в этом регионе значительный вес имели силы, практически незаметные восточнее Урала- областники, земцы, кооператоры, различные профсоюзы и т.д.
После революции в Петрограде, на Дальнем Востоке установилась Советская власть. Однако уже 12 января 1918 года во Влаливостоке появился японский броненосец береговой обороны «Ивами» (бывший российский эскадренный броненосец «Орёл» ) для «защиты интересов и жизни проживающих на российской земле японских подданных». 14 января в бухту Золотой Рог прибыл английский крейсер «Суффолк». 17 января появился ещё один японский броненосец «Асахи». Иностранная интервенция началась.
Проблемы у японских подданных начались незамедлительно. В ночь с 4 на 5 апреля «неизвестные лица» совершили вооружённое нападение с целью ограбления на отделение японской торговой конторы «Исидо» во Владивостоке, были убиты два гражданина Японии. Уже 5 апреля во Владивостоке высадились две роты японских пехотинцев и полурота английской морской пехоты. 6 апреля на берег сошли еще 250 японцев, а к октябрю их было уже 73 тысячи. Японцы заняли опорные пункты города и укрепления острова Русский.
Мотивация действий Японии не была секретом даже для колчаковской разведки. Разведывательное отделение Главного штаба Верховного Правителя от 21 марта 1919 года сообщало, что Японию побуждает к активным действиям недостаток в стране полезных ископаемых и сырья, необходимых для промышленности, и стремление к завоеванию прочных рынков, к территориальным захватам в странах, богатых сырьем и с низким уровнем развития промышленности (Китай, российский Дальний Восток и др.). Японцы активно скупали крупные земельные участки, дома, копи, промышленные предприятия и открывали отделения своих банков.
В докладе от 1 апреля 1919 года разведка докладывала, что «борьба с большевизмом является удачным предлогом для пребывания японских войск на чужой территории, а поддержка атаманов позволяет Японии эксплуатировать сырьевые ресурсы».
Под прикрытием иноземных армий начали сколачиваться белогвардейские отряды. С китайской территории в начале июня 1918 года вторглись белогвардейцы есаула Колмыкова и подполковника Орлова (Гродековский фронт).
29 июня 1918 года чехословацкие войска (около 15 тысяч штыков) свергли советскую власть во Владивостоке, в город вошли войска США, Японии, Италии и Канады. Основные силы интервентов начали прибывать во Владивосток в августе.
Крепкий тыл, обеспеченный интервентами, дал возможность белым формированиям Семёнова, Калмыкова и Гамова разгромить немногочисленные силы Центросибири и Дальсовнаркома. Семёновцы, поддерживаемые японскими войсками, совместно с белочехами 1 сентября 1918 захватили Читу. Дальний Восток был изолирован от остальной России.
К концу года общая численность иностранных войск возросла до 150 тысяч. По американским данным, на 15 сентября 1919 года на Дальнем Востоке войска Антанты насчитывали более 60 тысяч японских, 9 тысяч американских, 1500 британских, 1500 итальянских, 1100 французских, 60 тысяч чехословацких солдат и офицеров, китайские, румынские и польские воинские части. На Дальнем Востоке была наибольшая концентрация войск интервентов.
Огромное превосходство интервентов и белых заставило сторонников Советской власти перейти к партизанской борьбе. Зимой и весной 1918/1919 годов японские карательные отряды за проявление сочувствия партизанам сожгли в Амурской области до 30 крупных сёл и деревень. Аналогичные зверства творились американскими оккупантами. Убытки, причинённые Дальнему Востоку за период иностранной оккупации, по неполным данным составили около 300 млн. руб. золотом.
В июле 1919 года главой края стал колчаковский генерал Сергей Розанов. Его короткое правление запомнилось двумя крупными мятежами, восстанием чешского генерала Гайды и эсеров в ноябре 1919, и восстанием батальона егерей из розановского личного конвоя в январе 1920 года. В крае ширилось партизанское движение.
После выдачи Колчака чехами Политцентру посыпалось и все остальное. 31 января 1920 года все русские части во Владивостоке выступили против колчаковской диктатуры. В столицу Приморья вошли партизанские отряды. На этот раз интервенты не решились вмешиваться.
Успехи Красной Армии напрямую влияли на политику интервентов, прежде всего японцев.
«Вопрос о признании омского правительства в настоящее время в связи с успехами большевиков и непрочного положения колчаковского режима перестал быть предметом обсуждения. Политика Японии в отношении России будет изменена. Япония должна „позаботиться о том, как отнестись к большевизму, идущему на Восток“»
Выдача Колчака союзниками отразилась и на самочувствии противников Советской власти. Белые, наблюдая абсолютно беспринципное поведение союзников, на чьих штыках они сидели, весьма беспокоились о своей судьбе.
Генерал Розанов бежал в Японию. Испугались и другие колчаковцы. По приказу командующего русскими морскими силами на Тихом океане контр-адмирала Михаи́ла Андре́евича Беренса (кстати, брат советского адмирала) капитан 1-го ранга Михаил Александрович Китицын, возглавлявший местное Морское училище, подготовил срочную эвакуацию. За три дня Китицын укомплектовал вспомогательный крейсер "Орёл" капитана 1-го ранга Потугова и посыльное судно «Якут» старшего лейтенанта Рыбина. В ночь на 31-е января 1920-го года из Владивостока состоялся первый побег белых моряков.
Это едва не привело к международному конфликту, американский крейсер «Бруклин» навел свои прожектора и орудия на беглецов, но на японском броненосце «Микаса» сыграли боевую тревогу и свои пушки он направил на американца. У двух сверхдержав-интервентов уже были глубокие разногласия.
Воспользовавшись заминкой, беглецы на полном ходу вышли из опасной зоны.
На борту находились Беренс, Китицын, 40 офицеров, 250 гардемарин Морского училища и беженцы. Всего 500 человек. Первым портом на пути кораблей был японский порт Цуруга. Здесь японские офицеры с «Микаса» собрали для беглых 10 тысяч йен.
В Японии отряд разделился. Корабли под командованием Китицына через Моджи, Гонконг и Сингапур ушли в Крым, к Деникину. Беженцы остались в Японии, а Беренс позже уехал в Крым. Когда корабли пришли в Югославию, от Врангеля пришло распоряжение вернуть пароход Добровольному флоту. «Якут» же 27 октября 1920 года с гардемаринами прибыл в Крым. Всего через две недели белым пришлось бежать и отсюда. "Русскую эскадру" с Черного моря в Бизерту увел Михаил Беренс, там она и сгинула.
После переворота 31 января 1920 года власть на Дальнем Востоке перешла в руки Приморской земской управы, коалиционного демократического правительства с участием социалистов, эсеров и меньшевиков. Большевики взяли на себя силовой блок, в ходе восстания в ночь на 30 января моряки Сибирской и Амурской военных флотилий избрали Военно-морской революционный штаб, который должен был «руководить движением революционных моряков», большевики контролировали также партизанские отряды и большую часть военных гарнизонов края. Весной в регионе прошли выборы в Народное собрание, которое избрало Совет министров во главе с большевиком Василием Антоновым.
6 апреля 1920 года на территории Забайкальской, Амурской и Приморской областей было провозглашено создание Дальневосточной республики, просоветского, «буржуазно-демократического» государственного образования, «буфера» между территорией РСФСР и оккупированными интервентами территориями.
Народно-революционная армия ДВР была создана иркутским эсеровским Политцентром на основе восставших частей колчаковской армии, партизанских отрядов, рабочих дружин и отдельных подразделений РККА. С 22 января 1920 года она была переименована в Восточно-Сибирскую советскую армию (ВССА) и перешла под контроль большевиков.
Дальний Восток и Забайкалье были фактически оккупированы интервентами. Дальневосточная армия белых (до 29 тысяч человек) защищала «читинскую пробку», отделяющую западную часть ДВР от восточной.
Такое "многовластие" долго продолжаться не могло. В октябре 1920 года войска ДВР вышибли «читинскую пробку» и освободили Читу, что помимо позитивных последствий привело и к эвакуации остатков Дальневосточной армии в Приморье. Здесь армия распалась как единая сила, но ее части значительно усилили оппозицию Приморской Земской Управе.
Хотя Правительство Приморской Областной Земской Управы фактически находилось под контролем большевиков, но вдоль линии Уссурийской железной дороги начиная от станции Гродеково до станции Раздольное (в 160 км к западу от Владивостока) была расквартирована Дальневосточная белая армия, состоящая из двух соперничающих частей: остатков армии Колчака (каппелевцы) и формирований атамана Семёнова (семёновцы или гродековцы).
26 мая 1921 года семеновцы и каппелевцы подняли восстание во Владивостоке. При попытке подавить мятежников, верные Управе войска подверглись нападению японцев и были вынуждены отступить. Белые свергли правительство Приморской Земской Управы во главе с большевиком В. Г. Антоновым. Созданное ими квази-государство под управлением Временного Приамурского правительства получило прозвище «Чёрный бу́фер» и стало последним пристанищем монархистов в России. Правили краем братья Меркуловы (председатель и министр иностранных дел).
Они (Правительство Приамурского земского края) в июне 1921 года пригласили на службу контр-адмирала Георгия Карловича Старка (1878-1950). Он стал командующим Сибирской флотилии.
Хотя Георгий Старк и не родня Старкам из Винтерфелла, его роль в судьбе русского флота на Дальнем Востоке столь велика, что можно посвятить ему небольшой очерк.
Род Старков -из Шотландии, но в Россию в начале XVIII века попал из Швеции. Предки получили российское дворянство в 1818 году. И да, это не однофамильцы. Адмирал Оскар Старк, подставивший под первый удар японских миноносцев лучшие корабли Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре- родной дядя Георгия. Выбор в пользу морской карьеры был сделан благодаря дяде. В 1898 году Георгий окончил Морской кадетский корпус. В 1904 году он получил назначение минным офицером на новый крейсер 1 ранга «Аврора». В Цусимском сражении старший минный офицер был ранен. За боевое отличие Старк был награждён орденом Св. Анны 3 степени с мечами и бантом. В 1912 году молодой Старк был произведён в капитаны 2 ранга.
Служил на Балтике, командовал эсминцами и дивизионами эсминцев, в войну ставил минные заграждения. 22 сентября 1915 года «за совершение восемнадцати шестимесячных морских кампаний и бытность в сражениях» награждён орденом Св. Владимира IV степени с мечами и бантом. 6 декабря 1916 года произведён в чин капитана 1 ранга. В 1917 году командовал Минной дивизией Балтийского флота. 28 июля 1917 года произведён в контр-адмиралы. Уволен в отставку 3 апреля 1918 года. При традиционно монархических убеждениях, естественно, Советская власть ему не понравилась.
Адмирал уехал в августе (или июне) 1918 года в Казань и вступил в Народную армию Комуча, командовал белой Волжской флотилией. При Колчаке ( бывший начальник Старка) сформировал в декабре 1918 года в Красноярске бригаду, а затем и дивизию морских стрелков, которой и командовал. В конце июля 1919 года под Екатеринбургом дивизия была разбита красными. Отступал в 1919 году вместе с войсками Каппеля, заболел тифом, в феврале 1920 года вывезен на лечение в Харбин.
По приглашению 17 июня 1921 года из Харбина прибыл во Владивосток и 18 июня был назначен руководить Сибирской военной флотилией. На тот момент Приморье-последний осколок РКМП, а флотилия, наряду с Русской эскадрой- последние носители Андреевского флага.
Старк с энтузиазмом принялся за воссоздание флотилии. Им были восстановлены на флоте погоны РИФ, правила обращения согласно чинов по Морскому уставу. Начато было восстановление и ремонт притопленных и разграбленных ранее кораблей, команды были укомплектованы, все революционеры, бездельники и нарушители с флотилии безжалостно изгонялись.
При флотилии был создан Военный совет в составе: контр-адмиралы В. В. Безуар и В. И. Подъяпольский, инженер-механик генерал-майор А. И. Ухлин, военный инженер-полковник А. И. Ярон, капитаны 1 ранга А. Н. Пелль, Н. Ю. Фомин, Н. С. Харин, старший лейтенант Г. С. Серебрянников.
Принятые меры, в условиях общего развала белого Приморья, позволили довольно быстро превратить Сибирскую флотилию в боеспособное ядро последней белой армии.
В период регулярных переворотов, которыми жило Приморье в эти годы, Старк неизменно поддерживал тех, кто для него олицетворял закон и порядок. Он до последнего поддерживал правительство Меркуловых, они его даже пытались назначить диктатором, но он выдержал только неделю с 4 до 11 июня и отказался от такой чести.
Сменивший Меркуловых 23 июля генерал М.К Дитерихс (тоже специально вызванный из Харбина), также опирался на Старка. Дитерихс переименовал свою армию в Земскую рать. 10 августа Старк стал помощником по морской части на правах морского министра, с сохранением должности командующего Сибирской флотилией. В сентябре адмирал также стал и начальником тылового района. Он один из немногих мог делать что то толковое в той ситуации, а кто везет-на том и едут.
Сибирская флотилия занималась всем- совершала рейды на Камчатку (соблюдая нейтралитет с местным ревкомом), понемногу, пропитания ради, пощипывала японских браконьеров, когда они слишком наглели и... воевала с красным флотом. Впрочем, войной это неудобно называть. Красные обосновались в бухте святой Ольги и обе стороны периодически совершали налеты друг на друга, уводя захваченные суда. Впрочем, к красным корабли бежали и так, один за другим.
8 июля красные увели из Владивостока посыльное судно «Диомид» и катера «Павел 5» и «Амур», а катер «Рында» захватили прямо с завода Бриннер и Ко. в Тетюхэ. В июле 1921 года был уведён командой в бухту Ольга транспорт «Монгугай», но 14 ноября 1921 того же года он был отбит белыми. В середине августа к красным ушел из Владивостока крейсер Управления Рыбных и Звериных Промыслов «Лейтенант Дыдымов».
Часть судов белым во время набегов удалось вернуть. Посыльное судно белых «Патрокл» захватило в море красный катер «Павел 5», и привело во Владивосток. Посыльное судно «Батарея» с десантом посетило бухту Тетюхэ, десант сжег запасы провианта красных и затопил катер «Рында» (он был поднят впоследствии красными).
Покончить с "красной Тортугой" у Сибирской флотилии ...не было денег. Не на что было угля купить. Адмирал лично выпрашивал у правительства 700 рублей на уголь для канонерки. Про жалованье моряки вообще забыли, жили только только на продуктовые пайки. Люди существовали годами на грани нервного срыва, в июле 1922 года на одном из миноносцев везли десант, так один из офицеров взорвал себя гранатой, правда, предварительно попросил остальных покинуть помещение.
Деньги, конечно, были. Один поход на браконьеров и контрабандистов как-то принес за раз более 8% годового бюджета земства. Но на следующий...денег не было.
Беспомощность белых властей в сочетании с диктатурой Дитерихса окончательно убедили японцев, что ставить на белое бесперспективно. С большевиками все равно придется договариваться.
А самостоятельно белые Приморье удержать не могли никак.
2 сентября 1922 года войска Земской рати под командованием генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса начали наступление на Хабаровск. Но против Народно-революционной армии Дальневосточной республики и партизан белые не вывезли. 8–9 октября красные войска под командованием Уборевича заняли Спасск и начали активное продвижение в Южное Приморье.
19 октября части 1-й Забайкальской дивизии вышли на ближние подступы к Владивостоку, до города оставалось около 9 км. Путь им преградили японские войска. Так как прямое столкновение с Японией в планы ДВР и РСФСР не входило, начались переговоры. В это время интервенты и белогвардейцы грузили на суда ценное имущество и оборудование, взрывали крепостные укрепления и склады с вооружением, а что не успевали или не могли вывезти — уничтожали и топили в море.
Рабочие в городе объявили забастовку, требуя ухода интервентов, правительства ДВР и РСФСР обратились к Японии с протестом против затягивания японцами эвакуации своих войск из Владивостока. Японцам пришлось уступить, по соглашению до 16-00 25 октября они должны были вывести свои войска из Владивостока. Все было как всегда в этой войне, когда уходили интервенты, белые бежали следом.
В 16-00 25 октября в город вошли передовые части 1-й Забайкальской стрелковой дивизии и школа младшего командного состава 2-й Приамурской стрелковой дивизии. Но преследовать суда флотилии было некому, все суда, способные выйти в море, увели белые.
"Красные вступили в город, ...но не имели никаких двигающихся плавучих средств для преследования нас", - с чувством глубокого удовлетворения отмечал позже адмирал Старк в своем "Отчете о деятельности Сибирской флотилии".
Белые власти издали приказ об эвакуации Приморья и всем желающим предложили уходить вместе с армией. Начался очередной «Белый исход» Из Посьета конно и пеше в Китай ушли остатки Земской рати (около 7000 человек) во главе с воеводой генералом М.К. Дитерихсом.
Уходила и Сибирская флотилия во главе с контр-адмиралом Георгием Старком. Кроме кораблей Сибирской флотилии были мобилизованы пароходы Доброфлота и частные суда. Старку удалось достать и погрузить на корабли четыре тысячи тонн угля, а также муки и солонины до отказа.
Несколько судов удалось спасти от угона благодаря героизму простых моряков. Так, во Владивостоке остались ледоколы "Добрыня Никитич" и «Надежный» (служил до 1956 года).
Первые корабли ушли 16 октября. 23 октября 1922 года Старк увёл из Владивостока основную часть, 25 кораблей, остатки Сибирской флотилии. Другие корабли и суда шли с Камчатки, Охотского моря и мелких портов Приморья.
2 ноября 1922 года белые войска в составе десантного отряда капитана 1-го ранга Б.П. Ильина и двух казачьих сотен, погрузившись на канонерскую лодку «Магнит» и пароход «Сишан», оставили Петропавловск-Камчатский. Эти корабли пришли в японский порт Хакодате, а впоследствии присоединились к флотилии Старка в Шанхае.
У адмирала было всего около 30 кораблей и судов, с катерами около 40: канонерская лодка «Манчжур», вспомогательные транспорты, пароходы, военные буксиры, посыльные суда, катера. На борту «эскадры Старка» было около 10 000 беженцев (в т.ч. 7000 солдат, офицеров, казаков, Омский и Хабаровский кадетские корпуса, военные моряки, батальон морских стрелков, морская десантная рота, чины Морского ведомства, члены семей военнослужащих, 1800 гражданских беженцев), небольшой запас золота (однако вопреки предписанию правителя Приамурья генерала Михаила Дитерихса, он не успел или не смог вывезти ценности из Владивостокского государственного банка, в городе последние дни был форменный бардак).
25 октября 1922 года корабли покинули гавань буквально на глазах только что вошедших в столицу Приморья отрядов НРА (Народно-революционной армии).
По современным данным, в эскадре Старка ушли:
1) 6 судов Добровольного флота: «Эльдорадо», «Чифу», «Защитник» (541 брт. Пароход Добровольного флота — бывший минный транспорт Владивостокского минного батальона), «Взрыватель» (640 брт. Капитан 2 ранга А.П. Ваксмут. Пароход Добровольного флота, бывший минный транспорт Владивостокской крепости), «Пушкарь» (159 брт. Оставлен в Гензане и продан японской фирме) ,«Монгугай» ( 2500 т. Пароход Добровольного флота. Его белые захватили уже в море, возле острова Аскольд);
2) 2 ледокола военного порта: «Илья Муромец» и «Байкал»;
3) 4 тральщика военного порта: «Аякс» (бывший № 1; бывший «Находка», 190 брт, 1 — 40 мм, лейтенант А.Н. Марков; на переходе из Шанхая — мичман Б.Е. Петренко Бывший рыболовный траулер. Построен в 1911 г.; куплен Морским ведомством в 1916 г), «Улисс»(бывший минный транспорт Владивостокской крепости, 600 т, 1 — 75 мм, 1 — 40 мм Лейтенант Степанов Г.А.; в Олонгапо — лейтенант И.А. Холодковский), «Патрокл»(бывший тральщик, 600 т, 1 — 75 мм, 2 — 40 мм Старший лейтенант Н.А. Мацылев), «Диомид»;
4) 2 корабля Министерства государственных имуществ: охранный крейсер «Лейтенант Дыдымов» и охранное судно «Страж» (115 брт, 1 — 40 мм, Мичман Б.Е. Петренко. 10 января 1923 г. сдан на хранение китайскому флоту в Шанхае);
5) карантинное судно областной управы «Стремоухов» . Оставлено в бухте Юки (Корея), В декабре 1922 года приведено во Владивосток. По другим данным, брошено в море до прихода в Гензан;
6) канонерская лодка Сибирской флотилии «Манджур»;
7) морской буксир Сибирской флотилии «Свирь»;
8) гидрографическое судно «Охотск» (1600 т. С поврежденной машиной доведен на буксире ледокола «Байкал» до Гензан);
9) 2 парохода артиллерийского ведомства: «Батарея» и «Магнит»;
10) судно дирекции маяков «Фарватер» (245 т, 1 — 47 мм, Старший лейтенант Б.П. Хейсканен; в Олонгапо — лейтенант Н.А. Макарьин. Бывшее судно Дирекции маяков и лоции Тихого океана);
11) 9 катеров различных ведомств: «Наводчик», «Павел 5», "Павел IV", «Ретвизанчик», «Работник», «Ординарец», «Стрелок», «Горностай» и моторный катер с ледокола «Казак Поярков» без названия;
12) частный паровой катер «Призрак», принадлежащий Ю. М. Янковскому;
13) 2 частные моторные шхуны: «Юрий» братьев Орловых и «Святой Иннокентий" братьев Жуковых.
Всего 33 единицы. Есть списки и на 40 судов. Проблема в том, что, возможно, некоторые катера переименовывались (например, «Надежный» возможно был переименован в «Работник», а «Усердный», возможно, бывший «Павел 5»).
Кроме того, значительная часть судов, отправившихся со Старком, вскоре вернулась во Владивосток. Это, например, пароход «Тунгуз» (705 т. Ушел из Гензана, 8 ноября 1922 г. вернулся во Владивосток); пароход «Томск» (2696 брт, 21 ноября 1922 г. вернулся во Владивосток), пароход «Сишан» ( 1363 брт, 22 декабря 1922 г. вернулся во Владивосток), портовое судно «Воевода» (164 брт, принадлежал частному владельцу. Из Гензана вернулся во Владивосток); катер (мин.транспорт) «Смельчак» ( Оставлен в Гензане. Затем ушел во Владивосток).
Нет в этом списке тральщика «Парис» (бывший № 2; бывший «Федя», 201 брт, 1 — 40 мм. Лейтенант В.С. Эльманович; в Олонгапо — лейтенант Р.А. Штюрмер); портового катера «Резвый» (10 января 1923 г. передан на хранение китайскому флоту в Шанхае).
То есть пока тема окончательно не закрыта.
На переходе в Гензан корабли попали в шторм, утонули два катера, "Усердный" и "Ретвизанчик", они шли пустыми на буксирах, так что обошлось без жертв.
"Положение кораблей, переполненных пассажирами, часто было на грани гибели. То, что эта армада дошла благополучно до Кореи, может считаться морским чудом"
Первым иностранным портом стал корейский порт Гензан (Вонсан), куда эскадра прибыла 31 октября. Старк планировал здесь высадить беженцев, но японцы этого не разрешали. Часть казаков с семьями и гражданских все-таки после долгих переговоров смогла сойти на берег. В Гензане также осталось 11 судов под командованием контр-адмирала В. В. Безуара.
Один из участников эвакуации, М.В. Щербаков вспоминал: «Пока тянулись переговоры и ожидались ответы из Токио, Мукдена и Вашингтона, на кораблях стала организовываться какая-то своеобразная жизнь. По утрам все, кто мог, отправлялись на двойках, четверках и вельботах в город или за покупками, или чтобы послоняться по улочкам. Больше всего покупались сласти и спирт, и не только в лавках, но и прямо на улице вас дергал за фалду какой-нибудь японец и, улыбаясь, предлагал:
— Водка! С-с-с!.. Хоросо!
Я уверен, что с самого основания Гензана не было продано столько спирта, как за эти недели стоянки флотилии.
Вечером моряки-офицеры и те из пассажиров, которые успели ассимилироваться, отправлялись на „дружественные“ корабли, где начиналась зверская попойка, после которой гости грузились вахтенными начальниками в шлюпки и развозились „по домам!“, где их подымали на палубу чуть ли не лебедкой. Веселье кают-компании отражалось и в матросском кубрике, где допивались до поножовщины» .
Из Гензана 21 ноября вышло на кораблях флотилии еще много "пассажиров"(около 2500 человек из казачьей группы генерала Глебова и их семьи, части Урало-Егерского отряда генерал-майора Лебедева (1200 человек), милиция Татарского пролива (100 человек), тоже с семьями, Омский и Хабаровский кадетские корпуса и семьи воспитателей (350 человек), батальон морских стрелков, морская десантная рота, русско-сербский отряд и их семьи (около 500 человек), чины Владивостокского порта, службы связи, плавучих средств, морского госпиталя, опять же с семьями (около 200 человек), а также семьи плавсостава (около 150 человек).
Без транспортов с военными флотилия насчитывала 15 единиц (вспомогательный крейсер, канонерские лодки, посыльные суда, катера). По разным причинам позже часть судов присоединилась к флотилии, а часть покинула ее. Старк увёл остатки флотилии в Фузан (Пусан), здесь японцам был продан со всем военным снаряжением «Манчжур», но беженцев на берег опять не пустили.
Советские власти попытались вернуть флотилию, в Фузане Старку нанес визит военно-морской атташе СССР В. А. Белли ( бывший сослуживец Старка по Минной дивизии). В обмен на возвращение флотилии адмиралу от имени ВЦИК предлагалась амнистия, воссоединение с семьей и щедрое вознаграждение. Старк "с негодованием" отказался.
«Ю.К. Старк ответил мне приблизительно следующее: „Вы знаете, что я не служил ни одного дня у красных. С оружием в руках я воевал на стороне Колчака. Вы должны понять, что я не могу вернуться в Россию“ »-из воспоминаний В.А. Белли
4 ноября 1922 года Старк через контр-адмирала Б. П. Дудорова (который вел "внешние сношения " эскадры) получил телеграмму от бывшего управляющего Российским посольством в Токио Д. И. Абрикосова, согласно которой японское морское министерство заявило о том, что японским правительством принято решение о запрещении долговременной стоянки флотилии в японских портах. Старку пришлось дать японцам обязательство больше не заходить в японские порты. Зато Дудорову удалось договориться с американским послом в Японии о прибытии эскадры в Манилу.
По дороге Старк решил зайти в Шанхай, высадить часть беженцев и оставить катера, непригодные для морского перехода. Из Фузана в Шанхай вышло 16 кораблей. За 200 миль до Шанхая отряд пережил сильный шторм. 4 декабря затонул охранный крейсер «Лейтенант Дыдымов» со множеством людей (до 80 человек: командир 3-его дивизиона капитан 1-го ранга А.В. Соловьев, командир корабля старший лейтенант Б.И. Семенец, 9 офицеров, 3 гардемарина, 34 человека команды и 29 пассажиров (23 кадета Хабаровского и Омского корпусов и 6 женщин, членов семей офицеров)) на борту. На остальных судах началась паника и истерика. Одна из дам на борту канонерской лодки "Илья Муромец" пыталась застрелиться, но у нее вовремя отобрали револьвер.
5 декабря отряд прибыл в Шанхай и около 800 человек сошло на берег. Корабли после шторма требовали ремонта, заканчивались уголь и провизия. В кассе эскадры осталось 15 долларов. Естественно, ни о каком ремонте, угле, продовольствии, пресной воде не могло быть и речи. Воду брали из Янцзы...
Советские агенты, пользуясь случаем, развернули агитацию экипажей за возвращение на Родину. Через китайцев под расписку командиру каждого корабля было вручено Постановление ВЦИКа от 14 декабря 1922 года об амнистии. Однако, больших надежд на успех не было, так как по данным агентуры
а) Командный состав и экипажи состоят из отпетых белогвардейцев, имеющих за собой в прошлом не только длительную вооруженную борьбу против Советской власти (месопотамцы, семеновцы, унгернцы и пр.), но и много тяжких уголовных преступлений, жестокостей, расстрелов и пр., а потому эти лица заявляют, что в амнистию они не верят, что их немедленно по возвращении в Россию повесят за прошлое, считают объявленную амнистию за ловушку, что поэтому они ни в коем случае в Россию не возвратятся.
Тем не менее, агитация шла, наиболее активно-через экипаж посыльного судна «Адмирал Завойко» (в 1921 году, после переворота, корабль ушел в Шанхай и находился там до 1923 года под красным с синим флагом ДВР). Большевистская пропаганда давала свои плоды, полностью ушла на берег команда канонерской лодки «Магнит» во главе с лейтенантом Д. А. фон Дрейером, сменилась команда на канонерской лодке «Диомид», уходили люди и с других кораблей.
«Диомид» потом не мог идти своим ходом, его команда, уходя, вывела из строя двигатель, засыпав цементом масляные трубы, ведущие к коленчатому валу.
Старк решил продать два катера и посыльное судно, но китайцы под разными прелогами сорвали сделку, зато предложили выкупить у эскадры перевозимое вооружение. Старк согласился, но с оплатой его кинули, долго тянули, а потом заплатили на 100 тысяч мексиканских долларов меньше обещанного. Продано было и несколько судов.
Согласно советским газетам, суда «Аякс», «Парис», «Резвый» и «Стрелок» с 12 пушками, 2000 винтовок и 4000 гранат китайцы купили у Старка за 70 тысяч долларов. Тут явная ошибка, ибо «Аякс» погиб уже на переходе в Манилу, а «Парис» дошел до Манилы.
Канонерку «Диомид» пришлось вести на буксире спасателя "Свирь". Чтобы поднять дух моряков, адмирал перенес на канонерку свой штаб и переехал сам.
10 января 1923 года флотилия, пополнив запасы, вышла в море. Малые корабли и катера ( «Страж», «Фарватер», «Стрелок» и «Резвый» ) остались в Шанхае.
Долгое плавание не обошлось без трагедий. Во время очередного шторма в ночь с 16 на 17 января у Пескадорских островов посыльное судно (тральщик) «Аякс» налетело на мель и легло на правый борт. Вода попала в котлы, а затем и в трюмы. На борту корабля было 23 человека. «Фарватер» и «Парис» тоже сели на мель, но смогли сняться своими силами.
На палубе оставаться было невозможно, и все стремились кто куда мог. Облепили мачты, рубку, а некоторые устроились в трубе. ... Гардемарин Ш. с И. опустили труб-бакштаги в трубу, перевязали их в нескольких местах так, что получили нечто похожее на шторм-трап, и разместились там как курьи... Результатом этих холодных и голодных суток было еще то, что мы лишились друзей. Они гибли самым ужасным образом, на наших глазах. Гардемарин П. упал с грот-мачты и разбил голову о кают-компанию, гардемарин Б. упал со стеньги фок-мачты на лебедку, гардемарина П. сорвало с вант фок-мачты и перекинуло через полубак, гардемарин Б. сорвался с самодельного сиденья (в трубе) и утонул в огненном ящике котла. Мне приходилось делать цирковые трюки, прежде чем я смог добраться до трубы с грот-мачты, где оставаться не было никакой возможности - мы адски замерзли...", -гардемарин Иванов
Люди умирали от холода и истощения, их смывало за борт. Утром на борту осталось 9 человек живых (семеро сидело в трубе и двое на фок-мачте), семерых снял пароход «Фарватер». Волны не позволяли кораблю и шлюпкам приблизиться, людям пришлось добираться вплавь. Вечером сняли последнего, на фок-мачте около суток ждал спасителей командир корабля мичман Б.Е. Петренко. Один матрос не доплыл до шлюпки, а кочегар Соколов не умел плавать и остался на борту. Утром 18-го его смыло за борт на глазах спасателей.
"Поведение всего личного состава в смысле проявления мужества перед лицом крайней опасности было блестящим, - значилось в донесении. - Не было отказа в выполнении приказаний. Паника отсутствовала. Не имея никакой надежды на спасение, люди гибли как герои, порой с шутками на устах. Гардемарин Аникиев, утопая, крикнул: "Прощай, "Аякс"!"- отчет Старка.
Переход осенью по Тихому океану был непрост для небольших судов (малые ледоколы, пароходы, транспорты, канонерки, катера, баржи), которые шли с большим перегрузом. Буксирные тросы рвались на ходу. Юридический статус флотилии также был зыбким, андреевские флаги принадлежали флоту исчезнувшей империи. Пройти надо было две тысячи морских миль.
"Положение складывалось безвыходное", "переход ... чрезвычайно опасен, почти невыполним", "будущее в полнейшем мраке",- Старк.
Кроме двух кораблей за время похода были утрачены три катера (про два уже упоминалось) и одна баржа со снарядами и боекомплектом (ее пришлось взорвать).
В Манилу пришли десять (по другим данным 11) кораблей: «Диомид», «Взрыватель», «Патрокл», «Свирь», «Улисс», «Илья Муромец», «Батарея», «Байкал», «Магнит» и «Парис». На первых семи кораблях на Филиппины прибыли 145 морских офицеров, 575 матросов, 113 женщин и 62 ребенка. До тридцати человек, записанных в команду, составляли мальчики от 13 до 14 лет. Всего прибыло около тысячи человек.
"Добровольная группа людей на основании законов старой России, ... в ознаменование чего корабли носят флаг, зарегистрированный во всех странах как последний существующий флаг военного Русского флота".
Угон эскадры не прошел незамеченным. Советское правительство опубликовало в газетах Постановление Президиума ВЦИК "Предписание адмиралу Старку вернуть до 1 января 1923 года суда, выведенные из Владивостока" с требованием "возвратиться в российские воды и добровольно сдать Советскому правительству военные суда, военное и прочее имущество, принадлежащее РСФСР..." с подписями Калинина и Енукидзе.
21 января газета «Красная армия» перепечатала обращение правительства под заголовком «Адмирал Старк продаёт наш флот. Преступника в руки правосудия!»: «Адмирал Старк отказался подчиниться постановлению ВЦИК и приступил к незаконно хищнической распродаже народного достояния РСФСР».
Первые корабли Старка прибыли на Филиппины 24 января, последние 1 февраля. Американцы встретили беглецов гораздо доброжелательнее японцев и китайцев. Со Старком общались как с настоящим адмиралом, а его людям выделили место под лагерь, организовали помощь от Красного Креста.
«… флотилия исчерпала все свои силы… корабли по состоянию своих корпусов и механизмов, своей способности совершать походы, а личный состав, в массе все же недостаточно натренированный, находился в состоянии моральной и физической усталости. <…>Старк.
24 февраля 1923 г. произошел бунт на канонерской лодке «Магнит». Несколько матросов выкрали оружие из офицерских кают, а затем, воспользовавшись первым попавшимся формальным поводом, подняли бунт. На «Магнит» был высажен караул с флагманского ледокола «Байкал», но арестовать зачинщиков не удалось. Вскоре был вызван американский караул, который даже не успел взойти на корабль, как бунт был подавлен.
Вскоре американцы решили перевести русские суда из Манилы в Олонгапо (бывшая испанская военно-морская база в 68 милях к северу от Манилы).
Статус русских моряков был определен американцами как отдельная воинская часть, подчиняющаяся командиру военного порта. Приказом №134 от 27 марта 1923 года Старк оформил окончание кампании и перевод судов на долговременное хранение. Кормовые Андреевские флаги и гюйсы поднимались теперь только по праздникам.
Встал вопрос, что делать дальше. Вариант перепрофилировать флотилию в коммерческую и зарабатывать на каботажных перевозках отпал сразу, иностранным судам местное законодательство это запрещало.
Подрабатывать командами тоже не взлетело, местные грузчики были дешевле, да еще и пытались конкурировать с русскими за место под солнцем. В битве народов русские победили, но осадок остался. 140 мужчин, 13 женщин и детей отправились на остров Минданао для работы на плантациях по сбору абаки (растения, волокна которого используются при изготовлении волокон для манильских тросов). Но денег им почти не платили, а условия были крайне тяжелыми. Вывезти их оттуда удалось только после продажи первого корабля — канонерской лодки «Фарватер».
Оставался вариант эмиграции в США. 536 американских виз и доставку на военном транспорте «Меррит» через полгода оплатили, сдав лом меди и чугуна с кораблей, использовав выручку с благотворительного концерта и 2000 песо, заработанных на местных перевозках.
Оставалось еще 200 человек. Работы для них на Филиппинах не было.
Хотя Старк пытался сохранить корабли для войны с большевиками(!!!!), но ситуация становилась все хуже. В итоге Старк продал суда Сибирской флотилии и Добровольного флота, раздал «выходные пособия», поровну и офицерам и нижним чинам, а остаток денег увез во Францию, в город Антиб и отдал Великому князю Николаю Николаевичу (тогда глава Российского императорского дома), которого считал легитимным лидером антисоветской эмиграции. Ему же он сдал финансово-политический «Отчёт о деятельности Сибирской флотилии» (впрочем, собственно отчет заканчивается на Шанхае), так что финансовая сторона вопроса остается на совести Старка.
Юрисконсульт представительства СССР в Маниле подал в суд на Старка и его команду, но отмены сделок добиться не смог.
Большинство личного состава, кто как сумел, перебрались в Австралию, Новую Зеландию, США, Китай или Европу. Полтора десятка морских офицеров с флотилии Старка остались в Маниле, где организовали кают-компанию под председательством контр-адмирала В.В. Ковалевского. После Второй мировой войны они все перебрались в США.
Точная цена вопроса, стоимость уведенного Старком из России флота неизвестна. В старковском отчете большей части цифр нет, архив Старка исчез, остались только отрывочные данные прессы. Часть судов вышла из строя и была просто брошена, часть продана в ситуации крайней нужды "за копейки", по части расчетов покупатели не выполнили своих обязательств.
Но определенные оценки были сделаны. Если говорить о 33 судах, которые 20-23 октября вышли из Владивостока, то они были оценены в 1 462 000 золотых рублей по ценам 1914 года. На наши деньги примерно 11 573 872 161 руб.
11,5 миллиардов.
В отличие от командования "Русской эскадры", имевшего запас прочности и возможность торговаться, Старк продавал дешево, ибо "очень кушать хочется". Ремонт, уголь, вода и еда для тысяч людей стоили дорого. Максимальная известная сумма- 200 тысяч долларов, которые просили за транспорт «Защитник» в 1924 году.
Известна судьба лишь нескольких кораблей эскадры.
Минный заградитель «Монгугай» стоял в Шанхае до 1925 года. Потом его захватили казаки под командованием генерал-майора Николая Анисимова и угнали его в СССР. Как минимум до 1940 года он служил на ТОФ транспортом и минным блокшивом. В 1951 году его разобрали на металлолом во Владивостоке.
Канонерскую лодку «Манджур» купила у Старка за 126 тысяч иен японская судоходная компания. Судно «Кимигаё-мару 2» использовалось для перевозки грузов. В апреле 1945 года в него попала американская бомба и оно погибло.
Ледокольный буксир «Байкал» в 1922 году был оценен в 800 тысяч иен. На 1938 год он под именем «Христиана Моллер» находился в собственности шанхайской компании Moller Line Ltd . Канонерская лодка «Илья Муромец» тоже куплена этой фирмрй и стала «Маргарет Моллер».
По пароходу «Защитник» есть разные данные, он либо вернулся в собственность СССР, либо был куплен хозяином Манчжурии маршалом Чжан Цзолинем.
Пароход «Чифу» купила китайская частная компания, а транспортное судно «Охотск» в конце 1926 года приобрёл господин Эдди.
Дальнейшая судьба адмирала Старка особо ничем не примечательна. Он отказался перейти на службу в американский флот, уехал в Париж, где около 20 лет работал таксистом. Жил скромно, в политику не лез, во время немецкой оккупации сотрудничать с немцами отказался. Остался убежденным антикоммунистом, но, как утверждают, искренне желал победы бывшим соотечественникам.
В 1943 году остался без работы, был вынужден сдать в ломбард ордена. Написал мемуары "Моя жизнь". Был избран Председателем Всезарубежного объединения русских морских офицеров (1946—1949). Умер под Парижем 2 марта 1950 года, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Бывшие моряки эскадры его помнили, писали, присылали посылки. После смерти поминали: "Это, несомненно, был один из лучших людей, представителей славного Российского императорского флота..."
Г.К. Старк был женат на Елизавете Владимировне Развозовой (29.06.1881, Виндава — 29.05 (11.06) 1924, Петроград), сестре контр-адмирала А. В. Развозова. Во время гражданской войны она и дети (Борис и Таня) жили в Петрограде. Привет от них и семейную фотографию привозил Старку советский разведчик Белли в корейский Фузан.
Злобная Советская власть семью белого адмирала, который угнал весь русский флот с Дальнего Востока, не расстреляла. Елизавета Владимировна умерла в Петрограде в мае 1924 года от туберкулеза, после долгой и тяжелой болезни. Дети, 15-летний сын Борис и 10-летняя дочь Таня, выехали к отцу в Париж.
Борис Старк стал протоиереем, известным православным священником и миссионером.
В 2013 году на телевидении вышел сериал «Красные горы», в первых сериях показан Владивосток времён Гражданской войны. Роль Старка исполнил Арнис Лицитис.
Советские газеты называли Старка преступником, укравшим флот у находящейся в разрухе страны и продавшим его иностранцам.
Ряд современных исследователей называют адмирала спасителем флотилии и тысяч русских людей, бежавших от большевиков на благословенный Запад.
За кем правда? Судить поступки людей столетней давности в тех обстоятельствах и условиях-дело неблагодарное. Но кое-что обсудить можно. Надо только договориться о том камертоне, по которому мы будем оценивать поступки.
Считаю, что таким камертоном может быть только патриотизм, когда есть согласие, что Россия-советская, царская, эпохи империи Рюриковичей и времен Бусовых- это единая наша Родина. Все наши поступки должны быть к ее укреплению и защите.
По факту адмирал Старк увел один из флотов страны. В очень трудное время. Продал и раздал деньги нескольким людям. Сколько стоило почти полное отсутствие на Тихом океане кораблей и судов в течение более 10 лет, напоминать излишне. Это расцвет браконьерства и контрабанды, хищническое разграбление русских ресурсов иностранцами, годы героического труда и затраты валюты для приобретения самого необходимого, чтобы залатать эти дыры. По нынешним деньгам только стоимость угнанных кораблей более 11 миллиардов. Ущерб реальный гораздо больше.
Далее, около 10 тысяч человек из-за этого похода пережили тяжелейшие шторма на неприспособленных для этого судах, более сотни погибли. Остальные попали на чужбину, без средств к существованию, в чужой и враждебный мир. Ради чего? Никакого массового террора и резни НРА во Владивостоке не устраивала. Это вообще была, если разобраться, не совсем красная армия и республика (ДВР), скорее розовая. Объединение заняло некоторое время. По случаю окончания гражданской войны была объявлена амнистия, она реально работала.
В конце концов, в 20-е годы выезд из СССР был свободным, можно было уехать без вот этого экстрима. А можно было остаться, работать на благо Родины, делать карьеру, как многие русские офицеры. Не говоря уже о солдатах, моряках и казаках. Многим из них потом пришлось правдами и неправдами пробиваться на Родину ( как 240 казакам генерал-майора Анисимова). В конце концов, желающие уйти за границу могли уйти своим ходом вместе с Земской ратью, не угоняя флот страны для решения своих личных вопросов.
Собственно для Старка вопросы чести имели значение, это видно по его судьбе, но, как и многие "немцы и шведы", он был предан династии, монархии, а не стране. Страну он не чувствовал и не воспринимал. Эта категория, почему то, считала что это они Россию уносят с собой (что-то напоминает, не так ли?), поэтому забирали все ценное, до чего могли дотянутся. То, что Россия и без них останется Россией, поняли не все и не сразу.
Легче бы Россия пережила индустриализацию, войну и восстановление, если бы суда флотилии остались в России? Безусловно.
Кто выиграл от угона флотилии за границу? Никто. Ну может разве Николай Николаевич, получивший неожиданный финансовый бонус.
Стоило оно того?
Есть и другая точка отсчета. В 1939 году закончилась гражданская война в Испании, не менее страшная и кровавая. Республиканский флот перед финалом ушел во французские порты и интернировался. Корабли никто не распродавал. А где то через месяц французы передали Франко все республиканские корабли, хотя никаких теплых чувств к фашистам не испытывали. Ибо собственность страны.
Вот такой сложный этический вопрос...
Только правда одна (с).
Большая просьба не забывать ставить лайки, алгоритмы платформы их учитывают при продвижении канала.
➤Теперь и телеграмм-канал !
систематизированный каталог статей канала-по ссылкам:
Флоты мира 1860-1945. Справочник
Флоты холодной войны. 1946-1991. Справочник
Флоты однополярного мира. 1991-2036. Справочник
Фото и иллюстрации взяты из открытых источников и принадлежат их авторам