Закон диалектики гласит, что количество переходит в качество. При всей спорности этого утверждения применительно к военному делу, история знает немало примеров, когда та или иная страна делала ставку именно на качество или личного состава, или вооружения, или тактики, или всего вместе взятого. В то же время, количество само по себе тоже не работает: грубо говоря, тактика "заваливания мясом" из практически не обученных и кое-как вооруженных солдат хорошо работает только в пресловутых мифах об одной винтовке на троих.
Баланс между количеством и качеством - объект постоянного поиска и при формулировании техзаданий на различную технику. Дешево, но много может точно также не сработать, как и дорого, но мало. В равной степени это относится и к танкам: чтобы иметь возможность решать задачи на современном поле боя, основной танк должен иметь некий набор минимально допустимых параметров, и если они не заложены в конструкцию боевой машины, то она становится бесполезной.
В извечном споре между российской (или отечественной для тех, кто запутался в календаре и до сих пор застрял в СССР) и западной школами танкостроения зародился и зациклился дискурс, который экстраполируется на вообще все виды и разновидности техники: примитивные, но технологичные, дешевые и очень массовые русские машины противостоят западным чудесам науки и техники, вобравшим в себя самые лучшие достижения технического прогресса. Так ли это и в чем разница между отечественным и западным подходами? Хороший повод поговорить, не так ли?
Сам по себе дискурс о примитиве советской техники зародился во время Второй Мировой и создали его во многом немцы. Действительно, советские танки 1942-начала 1943 года не блистали ни комфортом, ни сложностью. Это были действительно примитивные машины, но примитив был вынужденным. Рассказывать про эвакуацию, нехватку квалифицированных кадров и растущие потребности фронта моим подписчикам не надо. Но технику завершающего периода войны примитивной может назвать разве что упоротый антисоветчик вроде пресловутого Шевелева: ИС-2 или СУ-100 может быть и не блистали модными обвесами, но по ключевым параметрам были на острие прогресса.
Послевоенные советские танки более 20 лет были законодателями мод: если их не делали по лицензии, то на них оглядывались буквально все, кто мог в танкостроение. Известны и мнения израильских специалистов, изучавших трофейные Т-54, Т-55 и Т-62 после войн 1967 и 1973 гг. Они отмечали высокие боевые качества, достигнутые за счет оптимального баланса характеристик, и в целом ставили советские танки очень высоко - не случайно ЦАХАЛ даже принял трофеи на вооружение. В целом же, считалось, что между Т-54/55/62 и западными машинами, такими как "Чифтен", М60А1 или поздние "Центурионы", наблюдается определенный паритет.
Однако, у советских танков был один параметр, паритет в котором на Западе при всем желании достичь не могли: массовость. Одних Т-62 сделали порядка 20 000 шт., а Т-54/55 считается самым массовым танком в истории - с лицензионными машинами и различными копиями насчитывают под 80 000 единиц. С этим что-то надо было делать, и, как тогда было модно, решили обратиться к немцам. Вот тут-то все и заверте...
Вся идея послевоенного немецкого эпистолярного жанра заключалась в донесении до доверчивого читателя простой мысли: усталые голубоглазые рыцари в серой и черной форме оказались под Москвой, на Ладоге и нижней Волге лишь потому, что защищали цивилизацию от диких иудобольшевистских орд, которые победили только потому, что спамили этих самых рыцарей миллионными толпами пехоты и тысячами танков. Те героически противостояли тьме долгих четыре года исключительно благодаря личному мужеству и недостижимому техническому превосходству. И они бы победили, если бы не бесноватый фюрер и "удар в спину" от западных союзников. Да, я очень сильно упрощаю, но суть бесчисленных "Утраченных побед" и "Тигров в грязи" именно такая. И немцам, работавшим на американцев в рамках проекта "Хилл", удалось поселить идею необходимости качественного превосходства в головах заказчиков. К началу 1970-х концепция оформилась окончательно, материализовавшись в том числе и в конструкциях новых основных танков.
М1 Abrams стал буквально квинтэссенцией идеи качественного превосходства. Мощная бронезащита, непревзойденная живучесть, эффективная пушка с самыми современными боеприпасами, впечатляющая подвижность и вишенка на торте - автоматизированная цифровая СУО с тепловизионными прицелами. По каждому из параметров М1 был равен или превосходил советских одноклассников, а в процессе совершенствования всегда был на шаг, а то и два впереди, формируя тенденции в мировом танкостроении. Казалось бы, о чем тут разговаривать - раз все такое модное и продвинутое, то все остальное - отсталое и посконное. И сонмы экспертов в интернете так и считают, носясь с гениальными идеями то каких-то командирских пилорам панорам, аццких ломов и прочих технических чудес. Но мы не такие и попробуем понять, что же в концепции "вундервафли" не так.
Начнем с того, что чудо-оружия, меняющего ход войны окончательно и бесповоротно, нет и не будет. Любая система вооружения требует обеспечения своего применения другими образцами техники, организацией обслуживания, ремонта и снабжения, а также восполнения потерь. И, чем сложнее конкретный образец, тем проблематичнее обеспечить желаемое.
Вернемся к пресловутому "Абрамсу". Его боеспособность зависит от технической исправности машины, которую обязательно нужно обеспечить на максимуме единиц в подразделении. Это значит, что танк требует как минимум постоянного снабжения топливом и техническими жидкостями. Постоянного - потому что танк не легковушка, и регламентная замена всяких масел требуется на порядки чаще, а риск убить важные агрегаты отсутствием обслуживания - выше. Топливо тоже должно быть определенного качества, иначе машина потеряет в скорости, так как двигатель не сможет выдавать необходимую мощность. И это самый минимум, потому что для нормальной эксплуатации требуется иметь еще огромную номенклатуру различных запчастей, без которых "Абрамс" не пригоден к использованию.
Этот список не только нужно иметь в наличии, нужно обеспечить стабильное снабжение подразделений обеспечения всем необходимым, а для этого нужно обеспечить ритмичный выпуск всей необходимой номенклатуры. Особенно критично это для высокотехнологичной электроники. Оптические приборы, являющиеся частью сложных систем управления и навигации, крайне уязвимы, а при их выходе из строя танк небоеспособен. Яркий пример тому - известный бой "Прорыва" и "Бредли", закончившийся оставлением танка после уничтожения его оптики огнем автоматов заморских БМП. В идеале, после эвакуации поврежденные приборы полевому ремонту не подлежат и должны быть заменены, но что, если заменить нечем?
Именно обслуживание и ремонт - ахиллесова пята любой боевой техники, но для безумно дорогих высокотехнологичных западных танков это проблема втройне. При количестве строевых машин в пару-тройку сотен единиц, тем более в мирное время, казалось бы, особой проблемы обеспечить стабильное снабжение всей необходимой номенклатурой вроде бы нет. Но даже без всякой войны уровень боеспособности танков в Бундесвере, например, установлен на отметке в 60%. Т.е. допускается, что из 10 танков 4 - неисправны. Это значит, что даже в мирное время обеспечить поддержание боеспособности парка боевых машин не представляется возможным - цены на запчасти, расходники и прочие нужные вещи слишком высоки, а промышленность не может обеспечить спрос даже в тепличных условиях. Что будет, если придется воевать?
Нетрудно догадаться, что в случае полноценного вооруженного конфликта с технически равным противником никто не даст организовывать снабжение в режиме мирного времени. Промышленности придется выпускать различные комплектующие, исходя из неизбежности потерь некоего процента грузов из-за ударов по транспортным узлам, логистическим центрам и собственно транспорту. То, что и в мирное время не удавалось выпускать в нужных количествах, придется делать на порядки больше просто для поддержания боеспособности техники, не говоря уже о компенсации потерь. А еще придется как-то обеспечивать серийное производство "вундервафель", потому что придется восполнять не только потери запчастей и комплектующих, но и собственно танков (да и других боевых машин).
Трудности с обеспечением сложной техники высокотехнологичными дорогими комплектующими - цветочки на фоне другой проблемы. Что бы не заявляли адепты секты свидетелей святых дронов, но танк как был, так и остается становым хребтом в системе вооружений сухопутных войск любой армии мира. И танки нужны буквально везде: и опорник штурмануть, и переправу прикрыть, и вражескую атаку сорвать, и постоять на блокпосту. И всякий раз оказывается, что там, где невозможно применить танки против танков, тот, у кого танки есть и кто способен их грамотно применить, побеждает. Поэтому наличие небольшого количества высокотехнологичных машин против значительного количества более дешевых, простых и массовых в рамках всего конфликта создает дефицит танков у одной из сторон.
Невозможно быть одновременно в разных местах, так и танковые подразделения не могут клонироваться, чтобы успеть везде и всюду. Да, можно раздробить танковый батальон на отдельные взводы, нарезав каждому из них отдельные задачи на различных участках, но пока еще никто не добивался успеха, нанося удары растопыренными пальцами. Да, можно обеспечить технологическое превосходство над противником, если твой взвод прикрывает авиация, поддерживают РЭБ, пехота с ее броней, приданная артиллерия и т.д., а у противника есть много, но только танков. При обеспечении паритета в прочих равных ТТХ конкретного образца уже перестает иметь решающее преимущество. Твой высокотехнологичный танковый взвод просто не сможет долго прожить на поле боя: противник сделает все, чтобы ликвидировать неприятную помеху, а после уничтожения "вундервафель" его танки и другая техника выполнят задачу. А твоя сторона - нет.
Может быть, возможно перебрасывать батальоны высокотехнологичных танков на угрожаемые участки для нанесения контрударов, добиваться успеха, а потом перебрасывать для парирования других кризисов? Хорошая идея, но нет. Немцы уже все наглядно продемонстрировали. Используя свои танковые дивизии в качестве пожарных команд, они так и не смогли добиться перелома ни осенью 1943-зимой 1944, ни летом 1944, ни весной 1945. "Пантера" могла как угодно превосходить танки союзников или Красной армии, но батальоны "Пантер" не могли оказаться везде. Скорее, выходило все наоборот: вынужденные метаться вдоль линии фронта, немецкие танковые дивизии постоянно таяли, теряя технику на марше просто по износу, а в Западной Европе еще и от постоянных ударов истребителей-бомбардировщиков. Причем больше всего страдали не танки, а техника тех самых подразделений обеспечения, которую просто-напросто легче выбить - она небронированная. А без горючего и запчастей танк - просто гора металлолома. В 21 веке ничего не поменялось: метания "пожарных команд" не способны предотвратить поражение, они способны лишь оттянуть неизбежный конец.
Очень контрастно на фоне культа "вундервафель" выглядит отечественный подход. Если СССР пытался гнаться за хайтеком и напрямую конкурировать с вероятными противниками, то современные российские военные, ограниченные довольно скромным бюджетом и производственными возможностями с таким трудом оживающей после "святых 90-х" промышленности, сделали ставку на принцип "разумной достаточности". Современный российский танк сложен ровно настолько, насколько это необходимо. Разрыв по ТТХ с западными "одноклассниками" должен не препятствовать выполнять весь спектр задач на поле боя и позволять уклоняться от дуэльного противостояния с высокотехнологичными "вундервафлями".
Логика российского военного руководства проста: лучше иметь более дешевые, простые, но многочисленные танки везде и всюду и иметь возможность за счет массового производства восполнять неизбежные потери, чем иметь немного очень дорогих "вундервафель", для реализации технического преимущества которых требуется соблюсти еще массу других условий.
Именно поэтому само количество отечественных танков позволяет воевать "от железа", действуя решительно и энергично, а не трястись за каждый образец заморского хайтека в ожидании неизбежного прилета. Знание, что потеря конкретного образца не приведет к катастрофе, а уже завтра ему на смену придет новая машина, сильно расширяет коридор возможностей каждого конкретного командира. Отсутствие необходимости эвакуации каждой конкретной боевой машины позволяет сосредоточиться на спасении ее экипажа, а высокая выживаемость экипажей - залог накопления, осмысления и внедрения боевого опыта.
Жизнь снова подтвердила, что количество переходит в качество, но не наоборот. Но и переход количества в качество требует соблюдения определенных условий, ибо ничто не происходит само по себе. Побеждает тот, кто совершает меньше ошибок и делает ставку на разумные решения. А неспособный перестраиваться и адаптироваться под изменяющуюся реальность - обречен.
Не переключайтесь!