Глава 34
Алексей Петрович
Вижу над ней секунду, другую. Так приятно ощущать аромат её духов, волос, даже чуть пробивающийся запах пота. Почему он кажется мне таким родным, мягким и чуть щекочущим ноздри?
– Может, уже слезете? – спрашивает Полина.
– Что? – спрашиваю её, по-прежнему пребывая в изумлённо-восхищённом состоянии. Но голос разума возвращает меня в реальность. – Да, конечно. Прости. Я думал только о победе. Не ушиблась?
– Нет, всё в порядке.
– Хорошо. И вообще, если бы ты не атаковала, атмосфера до сих пор бы была непринуждённой.
– Больше не буду проводить с вами спарринг.
– Я с тобой тоже. А почему это не будешь?
– Просто так, – говорит Полина, надув губы.
Мне становится забавно. Да и она тоже смеётся. Сидим на ринге, хохочем некоторое время.
– Всё нормально? – спрашивает Полина.
– Ты стала слишком сильной, – отвечаю ей. Это правда. Мне, чтобы победить эту хрупкую на вид коллегу, пришлось постараться.
***
Катерина
В реанимации лежит женщина, которой недавно делали операцию. Это та самая владелица кафе, в которой мы недавно сидели вместе с Димой Жильцовым. Я подошла к ней и спрашиваю:
– Вы пришли в себя?
Она медленно открывает глаза, но взгляд ещё затуманенный.
В палату входит Жильцов.
– Я убрал трубку, как только она пришла в себя, – докладывает ординатор Парфёнов, хотя его даже ни о чём не спросили. Но, как всегда, Костя бежит впереди паровоза, желая нравиться начальству. К тому же Диму он откровенно боится.
– А ты что здесь делаешь? – Жильцов не обращает на слова Парфёнова никакого внимания, словно ординатор для него пустое место. Или часть мебели. Как тумбочка, например. Зато сразу смотрит на меня.
– Я чувствую ответственность за эту женщину, – отвечаю ему.
Дима поджимает губы. Наклоняется к пациентке.
– Как вас зовут?
– Та дрянь…
– Вы меня понимаете? Как вас зовут?
– Та дрянь… – повторяет женщина, глядя строго перед собой.
– Для начала назовите своё имя, – прошу её. – Как вас зовут?
– Ольга Михайловна Гвоздева, – отвечает она почему-то по слогам.
– Небольшая заторможенность, всё нормально, – замечаю вслух.
– Поднимите правую руку, – просит её Дима.
Женщина медленно выполняет.
– Поднимите ноги.
– Указания выполняет, – говорю я.
– Вам нужно отдыхать, – сообщает женщине Жильцов. Потом даёт назначение, которое Парфёнов быстро записывает. – Давайте 100 кубиков осмотического диуретика каждые шесть часов. Ей станет хуже, если давление упадёт. Держите систолическое между 160 и 180.
– Есть!
– Артерия больше не лопнет. Так что противоэпилептическое оставьте. Если что, давайте жаропонижающее. Если что случится, полампулы обезболивающего.
Больше ни слова не добавив, Дима выходит из палаты. Следую за ним. Не выдерживая внутреннего напряжения, говорю ему в спину:
– Ты мне нравишься.
Жильцов останавливается. Оборачивается и смотрит на меня, приподняв бровь:
– Что?
Вздыхаю.
– Придётся признаваться вот так. Надоело, но я это сделаю.
– Ты о чём?
– Ты мне нравился, когда встречался с другими и когда с ними расставался. Но это не значит, что я влюбилась с первого взгляда…
– Эх, ты! – Дима прерывает меня довольно странным жестом: тычет указательным пальцем в лоб.
– Что? – не понимаю этой фривольности.
– Ты прекрасно знаешь, какие девушки мне нравятся, – говорит Дима.
– Знаю. Но тебе уже хватит страдать.
– Не думаю, что я страдал. Боль, которую причиняет любовь, – это урок, – серьёзно заявляет Жильцов.
– Ну да, урок! – хмыкаю иронично. – А кто с тобой носился, пока ты напивался и рыдал? Почему тебе нравятся женщины с богатым прошлым?
– И правда, почему же они мне нравятся? – ёрничает Дима.
– Я позитивная, из хорошей семьи, отлично училась. И очень симпа…
– Так, хватит! – прерывает меня Жильцов. – Найди кого-нибудь ещё.
– У тебя странный вкус.
– Да, у меня странный вкус. Но тебе-то какая разница? Дело в Полине Озеровой? – спрашивает неожиданно, едва не ставя меня в тупик.
– А почему ты её вспомнил? – спрашиваю удивлённо.
– Она тебя очень беспокоит. Вы вместе учились? Соперничали?
– Зачем мне с ней соперничать? – задаю этот вопрос раздражённо. Всякое упоминание о Полине выводит меня из себя. Вот уж не ожидала услышать о ней от Жильцова, чёрт возьми!
– Видишь? Она из тех, у кого богатое прошлое, – улыбается Дима.
– Она тебя интересует?
– Конечно.
– Это что, любовь с первого взгляда? Ты знаешь, какая она? – заваливаю Жильцова нервными вопросами.
– Ты её ненавидишь? Я не могу принять твои чувства, но могу выгнать Полину, – признаётся Дима.
– Ради меня?
– С чего бы это? Ради меня. Она мне не нравится. Навыков нет, но она выпендривается и грубит. И пререкается, – заявляет Дима.
– Ты все равно её не выгонишь. Профессору Артамонова она по душе. И главврачу тоже.
– Нам всего лишь нужна церебральная аневризма, – задумчиво произносит Жильцов, и звучит так, словно он уже придумал какой-то хитрый способ, чтобы избавиться от Озеровой, только пока никак не могу вникнуть в его тайный смысл. Потому и смотрю на собеседника непонимающе, а он не торопится посвятить меня в суть своих размышлений.
***
Алексей Петрович
После тренировки я решил проводить Полину. Она согласилась. Конечно, эта девушка не побоится в любом месте Питера поздно ночью возвращаться домой одна. Справится с кем угодно. Просто мне, – самому не стану себе в этом признаваться, – не хочется с ней расставаться. Так бы и шёл, и шёл. Хоть на край света.
– У тебя когда-нибудь бывало, что реальность превосходит ожидания? У меня бывало, – говорю ей. Пауза. – Ты! – произношу немного резко и улыбаюсь, она делает то же в ответ. – Я предполагал, что у тебя всё хорошо, но не думал, что ты станешь врачом.
– В этом мире ещё можно жить. Я поднялась по социальной лестнице благодаря образованию, – отвечает Полина.
В этот момент какой-то байкер проносится мимо неё. Настолько близко от края тротуара, что если бы я не схватил девушку за плечи и не оттащил в сторону, мотоциклист наверняка ударил бы её ручкой. Тот, даже не обратив внимания, промчался дальше на огромной скорости. Мы с Полиной посмотрели ему в след.
– Всё хорошо? – спрашиваю её.
– Да, – отвечает она чуть напугано и поправляет волосы. Потом смущённо улыбается.
– Научить тебя вслепую вставлять катетер? – спрашиваю, чтобы сменить тему.
– Давайте, – широко улыбаясь, соглашается она.
– Тогда давай начнём работать вместе. Я приду завтра, но это неофициальный рабочий день. Просто нужно сделать обход.
– Ладно, – отвечает Полина и останавливается возле маленького кафе.
– Заходи, – говорю ей.
– Идите дальше, я сама.
– Знаешь, чему можно научиться, кроме катетера?
– Чему?
Подложу к ней ближе, беру за левое плечо и говорю:
– Принимать защиту от других. Для тебя это пустяк, потому что ты всё можешь сама.
Девушка берёт мою ладонь обеими руками, мягко снимает и произносит с улыбкой:
– Я могу себя защитить.
– Люди, которые защищали, пока они росли, верят себе и обществу. Это основа жизни. И когда в жизни беспорядок, это тебя защитит.
– Только детям нужна защита. Прошлое не исправить и не искупить. Его можно лишь принять.
Я шутливо рычу.
– Ты всё так же не слушаешь! – говорю ей, и она смеётся. – Я заплатил огромную цену за этот урок. Произошедшее не изменить, но сердце может меняться. Даже не знаю, с чего начать и чему тебя учить. Надо будет дома составить учебный план.
– Зачем?
– Просто, – хватаю её за плечи, разворачиваю к себе спиной. – Заходи, а я посмотрю, как ты поднимаешься. Не оборачивайся.
Полина идёт вперёд, делает шаг, другой, третий, всё медленнее. Останавливается. Смотрит назад.
– Вот никогда ты не слушаешь, – смеюсь, глядя на неё.
– Алексей Петрович! – из кафе выбегает девушка. Сразу узнаю в ней свою ученицу Копылову.
– Оля!
– Поздравляю с женитьбой! – она хватает меня за руку и трясёт.
Полина хватает её за предплечье и заставляет отодвинуться:
– Не надо.
– Нет? – Оля смотрит на Полину растерянно. Потом прикрывает рот ладошкой, глядя на меня. – Ой! Простите, так вы развелись что ли?
– Я же сказала: нет! – шипит на неё подруга.
– Ты изменилась, – улыбаюсь Оле, показав пальцем на Полину. – Сплетни распускает, – добавляю шутливо.
– Да вы плохо её знаете, – хихикает Копылова. – От лучшей подруги у неё секретов нет. Правильно?
– Да, – отвечает ей Полина.
– Как день прошёл? – любопытничает Оля.
Мы ещё немного болтаем о пустяках, а потом девушки заходят в кафе, и я возвращаюсь домой, буквально силком заставляя себя передвигать ноги. Так сильно не хочется расставаться с Полиной.
***
Антон
С Максом Подберёзовиковым несёмся по коридору больницы, потому что страшно боимся опоздать.
– Быстрее, быстрее! – подгоняет Макс.
– Блин! Постоянно выпадают, – у меня из кармана вылетает ручка, приходится остановиться, чтобы её поднять.
– Да торопись же! – слышу впереди.
Влетаем в ординаторскую. Парфёнов сидит за столом со скучающим видом, постукивает кончиком карандаша по блокноту. Замираем на пороге, поняв, что опоздали. Быстро входим, занимаем места за столом для совещаний.
– Кто разрешил садиться? – вредным голосом спрашивает Парфёнов на правах старшего.
Переглядываемся с Максом. Чёрт, попались! Теперь будет докапываться. Так и происходит.
– Только что проснулся? – ядовито интересуется Костя.
– Нет, – лыблюсь ему.
– Подойди-ка, – манит к себе. – Зачем ты мне врёшь? Ты же только проснулся, – говорит с хитрым прищуром.
– Ну что вы.
– На рубашку посмотри, – кивает Парфёнов.
Гляжу вниз. Ну да, одна половина выше другой.
– Ну… – смеюсь, – любой может пару пуговиц пропустить. Да и вообще, с кем не бывает?..
– Ты меня за дурака держишь, что ли? – вскакивает Костя, становясь злым. – Я же говорил: допустил ошибку – признай.
– Мы проснулись, вздремнули, а потом вы позвонили, – бормочет Макс в наше оправдание.
– Почему вздремнули? Почему?
Мы опускаем глаза.
– А где Расторгуев?
Не будем ему говорить, что он дрыхнет на койке в смотровой. Тогда Парфёнов начинает названивать ему.
– Да… – звучит сонный голос.
– Бегом на совещание! – рявкает Костя.
– Сей… – бум! Слышно, как что-то бухнулось об смотровую лампу. Улыбаемся с Максом, опустив глаза: она висит прямо над койкой, и если вскочить, то об неё головой шмякнешься. На себе проверено, теперь и Олег испытал.
– Анализы пациента Шаповалова в норме, так что мы перевели его на пероральные лекарства, – докладываю через пять минут.
– Что с гематомой? – спрашивает Костя.
– Уменьшилась.
Входит быстрым шагом Расторгуев. В руке бумажный стаканчик. Он ещё и кофе себе купил!
– Я тебе что, будильник? – ворчит на него Парфёнов. – Дрых поди?
– Нет, – врёт коллега и не краснеет. – Я проверял пациента перед обходом профессора Артамонова. Вы меня огорчаете. Я-то переживал, что у вас могут быть проблемы…
– Ладно, ладно, – бухтит Парфёнов. – Принято. Ты, – он толкает к Максу здоровенный том справочника. – Отсканируй.
– Это же моя книга! – Подберёзовиков хватает том и прижимает к груди. – Вы вчера её одолжили!
– У меня нет денег, чтобы книги покупать, – вредничает Костя.
– Хорошо, я отсканирую, – строит Макс кислую физиономию.
– А ты лезь на сайт метеорологической службы, – говорит мне старший ординатор. – Мне нужны данные о погоде.
– Это для вашего доклада на конференции? – уточняю.
– Опять очевидные вопросы! – поворачивается к Подберёзовикову. – Макс!
– Да?
– Он задаёт идиотские вопросы, потому что научился у тебя!
– Да нет же. У меня и так дел по горло. Без вашего доклада, – отвечаю Парфёнову. Как же он достал со своей дедовщиной!
– Старшие должны подавать младшим пример, – Костя обращается к Максу, давая понять, что тот должен начать меня перевоспитывать.
– Сколько можно это терпеть? – ворчу, глядя в сторону. Подберёзовиков, глядя на меня, делает страшные глаза. Молчи, мол, не смей перечить!
– Бабушка Воробьёва – твоя пациентка? – спрашивает меня Парфёнов.
– Да.
– У неё церебральная аневризма. Она была очень маленькой. Но три месяца назад произошёл разрыв. Изучи, чтобы я мог добавить в доклад.
– Костя, – обращаюсь к нему серьёзно. – А почему бы Расторгуеву этим не заняться?
– Зачем ты втягиваешь в это невинного меня? – спрашивает тот хмуро.
– У меня много работы, – отвечаю.
– А у меня нет?
Парфёнов хлопает ладонью по столу.
– Эй, вы, болваны! Дерзкий парнишка, делай то, что тебе велят! – требует от меня.
– Я сделаю. Соберу вам нужные данные, – вдруг соглашается Расторгуев, вставая на мою защиту.
Костя с вредным видом хлопает в ладоши трижды.
– Видели? Вот как нужно себя вести. Такое приходит с опытом.
– Буду стараться изо всех сил! – отчеканивает Расторгуев.
– Отлично, – радуется старший ординатор, не уловив ни миллиграмма сарказма.
– Так я и выживаю, – шепчет мне Олег.
– Мысль понял, – отвечаю ему тем же.
– Меня не втягивайте, – шипит Макс.
– Вы о чём это там? К обходу готовы? – грозно вопрошает Парфёнов. – Даже слушать не хочу жалобы на вас!