(С) Богачев А.В., 2011
Продолжаю рассказ о предках славян, начатый в двух публикациях о венедах и одной – о склавинах и антах письменных источников. Чтобы избежать дополнительных вопросов, рекомендую сначала прочитать их.
Несмотря на то, что информация письменных источников о склавинах и антах хронологически наиболее близка к нам, нежели сведения о венедах, археологическая идентификация этих раннеславянских народов, тем не менее, так же весьма неоднозначна.
Отправной в понимании обозначенной проблемы явилась, ставшая уже классической, работа Д.А. Мачинского. Опираясь, прежде всего, на данные Прокопия, он пришел к выводу о том, что «около 512 г. какая-то часть склавенов населяла области, прилегающие с севера к западным Карпатам и, возможно, восточным Судетам, т.е. занимала земли по верхнему течению Вислы, а может быть и по верхнему течению Одера» [Мачинский 1976, с. 96]. Однако, на тот момент (статья увидела свет в 1976 г., но ее основные положения были сформулированы Д.А. Мачинским в докладах в 1970 – 1971 гг.) он полагал, что «мы не можем выделить какой-то археологический пласт, который на основании его собственных материалов мог бы быть датирован концом V – первой половиной VI в. н.э. (т.е. временем около 512 г.)» [Мачинский 1976, с. 96]. Археологические материалы (открытые поселения с жилищами-полуземлянками, погребения-трупосожжения с бедным инвентарем) склавенов и антов начинают проявляться с середины VI в.: «в Чехии, Моравии и южной Польше (т.е. в чисто склавенской области) основным типом посуды является горшок “пражского” типа, а в антской области восточнее Днестра – отличные от “пражского” типа горшки “типа Пеньковки” двух вариантов, а на нижнем Дунае и в Молдавии – как горшки “пражского типа”, так и близкие к “пеньковским”, что, вероятно, объясняется тесным взаимодействием здесь в предшествующее время антов и склавенов, а также включением отдельных групп антов в склавенский союз племен» [Мачинский 1976, с. 97]. Ранние памятники “типа Корчак”, занимающие лесное правобережье Днепра с центром в бассейне Тетерева, по мнению Д.А. Мачинского, были оставлены либо какой-то группой славян, о которой Иордану ничего не было известно, либо они появились на Тетереве позднее середины VI в. [Мачинский 1976, с. 98].
В.В. Седов полагал, что группировка славян-антов первоначально складывалась в междуречье Днепра и Днестра в Подольско-Днепровском варианте черняховской культуры в результате смешения славян со скифо-сарматским населением (славяно-иранский симбиоз). Спасаясь от гуннского нашествия, значительные группы черняховского населения были вынуждены бежать на новые места. Однако «в лесостепных землях междуречья Днестра и Днепра основные массы земледельцев-антов не покинули мест своего обитания» [Седов 2002, с. 203]. Именно они и формируют новую культуру – пеньковскую. Таким образом, по мнению В.В. Седова, «создателями пеньковской культуры были в основном потомки местного черняховского населения – анты, в среду которых инфильтрировали переселенцы из более северных земель Поднепровья – носители киевских древностей» [Седов 2002, с. 205]. В дальнейшем «анты – выходцы из пеньковского ареала заселили земли преимущественно вдоль р. Прут и ее притоков, а также Добруджу. Славены – носители пражско-корчакской керамики – расселились на территориях восточнее Карпат и в долине Сирета и его бассейна. На Мунтенской равнине наблюдается смешение потоков расселения антов и славинов» [Седов 2002, с.226-227]. И, наконец, в контексте нашего исследования важно отметить, что в своих последних работах В.В. Седов отождествлял население именьковской культуры Среднего Поволжья с переместившейся сюда из черняховского ареала крупной культурно-племенной группировкой антов [Седов 2002; Седов 2003].
Памятники пеньковской культуры, выделенные в особую группу в 1960-е годы, исследователи традиционно связывают с антами.
В работе 1981 года Е.А. Горюнов отмечал, что «ныне широкое распространение памятников третьей четверти I тыс. в лесостепном Левобережье совершенно очевидно. Выяснено также, что часть их по характеру не отличается от памятников того же времени, известных к западу от Днепра, связь которых с антами почти ни у кого не вызывает сомнений. Славянская атрибуция пеньковской культуры находит подтверждение в хронологии и в том, что ареал этой культуры, как неоднократно отмечалось в литературе, в целом несомненно совпадает с локализацией антов письменными источниками» [Горюнов 1981, с. 84-85.].
Выделенные в 1976 году В.Н. Даниленко «памятники киевского типа» [Даниленко 1976] исследователями практически сразу же были встроены в цепочку этногенеза антов. В частности, Р.В. Терпиловский в монографии, посвященной славянским древностям III – V вв. Подесенья отметил, что «участие киевского субстрата в сложении главных черт колочинской и пеньковской культур, на наш взгляд, не позволяет разделять этнос их носителей. Учитывая идентификацию племен пеньковской культуры с антами, мы присоединяемся к точке зрения основоположников изучения памятников второй четверти I тысячелетия н.э. северной части Среднего Поднепровья и Полесья – В.Н. Даниленко и П.Н. Третьякова, рассматривавших эти древности, а также памятники типа Колочина как славянские» [Терпиловский 1984, с. 85]. А.М. Обломский, систематизировавший памятники на водоразделе Днепра и Дона, пишет о формировании там в конце II или начале III в. н.э. особого (сейминско-донецкого) варианта киевской культуры, носители которой «являются одним из вероятных претендентов на роль предков пеньковского (антского) населения Левобережья» [Обломский 1991, с. 148].
В недавней работе А.М. Обломский, исходя из новых материалов, делает более обстоятельные выводы. «Сейминско-донецкий вариант киевской культуры формируется на основе южных, а не северных позднезарубинецких группировок (типа Картамышево и Терновки). При современном состоянии источников можно утверждать, что население киевской культуры было предками, скорее всего, не собственно славян (“склавинов”) раннего средневековья, а антов лесостепи и родственных им народов юга лесной зоны. Археологическая структура, которая могла бы служить прямым прототипом пражской культуры склавинов-славян, пока еще не открыта. Не исключено, что по общему облику она также будет близка к киевским древностям. Этническая история антов и родственных им групп населения восходит к позднезарубинецкому периоду и прекращается во второй половине – конце VII в., когда в результате военных действий, охвативших часть Поднепровья, были сожжены некоторые городища лесной зоны (типа Никодимого), а в лесостепи были сокрыты в земле клады “древностей антов” первой группы» [Обломский 2007а, с. 33].
Важно отметить, что авторы и составители вышепроцитированного издания [Памятники 2007], собрав в книгу все сведения о киевской культуре, сочли возможным поместить туда и материалы памятников III – V вв. бассейна рек Большой Черемшан и Кондурча Самарского Поволжья. Исследователь этих памятников Д.А. Сташенков в своей монографии 2005 года отметил, что они «дали неоднородный материал, свидетельствующий о приходе в регион во II – V вв. н.э. населения, истоки которого, вероятно, следует искать на территории распространения киевской и граничащих с ней культур» [Сташенков 2005, с.45].
В статье 2007 года нами было высказано предположение о том, что племена именьковской культуры Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья были этническими антами [Богачев 2007б], однако к этому тезису нам еще предстоит вернуться.
Заканчивая краткий обзор исследований, так или иначе, связанных с проблемой этнической идентификации раннеславянских культур, повторюсь, что задача полного анализа всех материалов и всех точек зрения по этой теме изначально не ставилась. Рассматривался круг лишь тех культур (типов, горизонтов), из которого в принципе (хотя бы с точки зрения хронологии) могли выйти славяне, появившиеся во второй четверти I тыс. н.э. на Средней Волге. Представляется, что таковыми своего рода потенциальными культурами-«донорами» могли быть черняховская, зарубинецкая (позднезарубинецкая), пшеворская и киевская. О них и пойдет речь далее.
Продолжение следует.
Литература: Богачев А.В. Славяне, германцы, гунны, болгары на Средней Волге в середине I тыс. н.э. Саарбрюккен: LAP Lambert Academic Publishing, 2011. 340 с.; Богачев А.В., Кузнецов А.В., Хохлов А.А. Венеды: индоевропейский контекст. Самара: Изд-во «Вояджер: мир и человек», 2022. 336 с.; Щукин М.Б. На рубеже эр. СПб.: «Фарн», 1994. 324 с.; Щукин М.Б. Готский путь (готы, Рим и черняховская культура). СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2005. 576 с.