Наталья опять глянула на часы. Пять часов доходит. Пора Дуняшку будить. Жалко ее, сегодня совсем девка не выспалась. С пожаром этим пробегала. Жалко, но надо. В половине шестого на работе уже надо быть. Косить сено вручную косами приходилось. Быки ни в какую не хотели впрягаться в косилку конную. Вот и приходилось колхозникам пораньше на луга идти, пока трава росная, косить легче. А уж как солнышко поднимется, да припекать начнет, там уж много не накосишь. Девчонки то молоденькие совсем, силенки то какие еще.
Да и то радовало мать, что не поставили дочку в бригаду лес рубить. Там бы совсем ее кровиночка умаялась. Худенькая, как былинка, разве дело такой топором махать. В тот год, как война началась, Дуняша в деревне семилетку закончила. Хотела идти учиться в район, там школа средняя. Училась девчонка хорошо, Мать мечтала, что вот закончит школу и отправят они с отцом ее в город, на врача учиться. Да война перечеркнула все планы. Дуня даже в школу идти отказалась. Вот еще, какая учеба, когда везде рабочие руки нужны.
Собрались тогда все выпускники на комсомольское собрание , решили и постановили, что пока война не закончится, будут в колхозе работать. Разве могли они подумать, что не месяц и не два она будет идти. Вот уж два года прошло, а ей конца краю не видно.
- Дуня, вставай, пора уже, - мать тихонько подошла к кровати, тронула дочку за плечо.. Девушка потянулась, открыла глаза, только потом поняла, что рядом с ней Любка спит, а она чуть не придавила ее.
- Ой, я и забыла, что не одна сплю. Любаньку то чуть не задавила, - испугалась Дуня.
- Ничего, не пеленошная, чай, вывернется.
Дуня встала, пошла во двор в огород, где стояла кадушка с водой. Прохладно с утра, да еще и из кровати только. Зябко поежилась, но решительно зачерпнула ладошками остывшую за ночь воду, плеснула себе в лицо, прогоняя остатки сна.
Наталья тем временем подоткнула Любку подушками, чтоб не свалилась с кровати, укрыла поплотнее полог, чтоб комары не донимали. Собрала на стол завтрак. Мальчишек решила пока не будить. Пусть поспят. Марья, чай, не пойдет сегодня на работу. Надо пепелище разгребать. Может хоть что-нибудь уцелело. Да и Клавку свою тоже будить не будет.
Дуня быстренько позавтракала. Уже и опекиши успели испечься. Перекидывая из руки в руку горячую лепешку, она разломила ее на несколько кусочков, чтобы быстрее остыла. Мать забелила молоком кипяток из печи и как то виновато поглядела на дочку.
- Молока то сегодня только забелить. Ведь на пятерых вам придется его делить.
- Мам, да ты что оправдываешься передо мной. Я разве не понимаю. Да и я, чай не маленькая. Мою долю лучше бы Любке отдала.
Мать уже приготовила узелок на обед. Обедали в лугах. Повариха объезжала все бригады, развозила обед, обычно состоящий из похлебки, заправленной мукой да каши пшенной. Но Наталья каждый раз собирала узелок для дочери. Хоть несколько картошек в мундире положит, да горсточку перьев зеленого лука. Все посытнее будет.
Девушка вышла на улицу. Люди собирались около правления. Отсюда расходились кто куда. Иногда бригадир менял разнарядку. Дуня издалека увидела свою подружку Фросю, подошла сразу к ней.
- Фроська, ты на пожаре то была ночью? Я что то тебя не видела.
- Нет, мама меня будить не стала. А я то, что, сплю да сплю. Утром уж она мне рассказала.
- А я с мамой бегала. Страх то какой. Да что толку то мы прибежали, постояли, поглядели, как горит, да и домой ушли. Жалко тетку Марью. Она и так чудная была, а тут такое опять горе. Она как не в себе стояла. Сейчас мимо пожарища шла, она там ходит, что то выбирает. Сказала, что ребятишки спят, проснутся, так придут к ней.
Девушки еще поговорили о пожаре, потом Фрося толкнула подружку локтем.
- Вон и ухажер твой пришел.
Дуня засмущалась, покраснела от этих слов.
- Скажешь тоже, Фроська, ухажер. Никакой он мне и не ухажер вовсе.
Дуня тут немного слукавила.
Долговязый Митька появился в деревне зимой сорок первого года, перед самым новым годом. Тогда со станции привезли беженцев. Митькина мать держала на руках мальчика лет трех или чуть больше. Митька волоком по снегу тащил два чемодана. Одеты были они совсем не по-деревенски. Мать в городском пальто, шапочка на голове, на ногах меховые ботики. Митька тоже в ботинках и в пальтишке на рыбьем меху.
Макарьевна, одинокая старуха, как увидела их, ахнула.
- Миленькие, как вы в деревню то такие городские приехали.
Она решительно подошла к Митьке, забрала у него чемодан, который был побольше.
- Пойдемте ко мне. Я одна живу. Старик то мой помер недавно. Детей нам Бог не дал, так и прожили два бобыля. Вот и будем вместе жить. И мне, глядишь, веселее.
Женщина растерянно оглядывалась кругом, но послушно пошла за шустрой старушкой. Она так устала, эти поезда, пересадки, маленький сынок все время плакал, боялся любого шума. Взрывы снарядов испугали его и он никак не мог забыть этот кошмар. Хорошо , что рядом был Дима, подросток. Он как-то разом повзрослел, куда-то бегал с чайником за кипятком на станциях, менял вещи на хлеб и на картошку, успокаивал мать и уверял, что все будет хорошо. Сейчас же эта несчастная женщина думала только об одном, где бы им приткнуться, чтоб хотя бы одну ночь она смогла спокойно выспаться. Даже постоянные мысли о муже, военном офицере, ушли на второй план.
Так и стала эта семья жить у Макарьевны. Деревенские называть Диму стали Митькой, так им было привычнее. Парень перезнакомился с местными ребятами. Макарьевна из своих запасов выдала Митьке полушубок да валенки с малахаем, что от деда остались. Митька стал своим, деревенским, словно и жил всегда тут.
Новый год встречали в деревенском клубе. Хоть и идет война, но праздник то никто не отменял. Правда было в ту ночь не очень весело. Не пели разухабистые частушки, не плясали, стараясь переплясать друг друга. Когда граммофон заиграл "На сопках Маньчжурии", к Дуне подошел Митька и пригласил ее на танец. Девушка смутилась. Не очень то она умела танцевать. А тут городской парень, такой галантный, подошел с поклоном, а не схватил за руку и не увел молча за собой в круг танцующих, Дуня просто не могла отказаться.
Когда они закружились в вальсе, Дуняше показалось, что она всю жизнь танцевала с этим парнем, так легко было с ним. А потом они так и провели новогоднюю ночь вместе. И домой Митька пошел ее провожать. С тех пор завязалась между ними дружба. По крайней мере так думала девушка. Ей тогда было семнадцать лет, Митьке тоже, поэтому о любви она даже не думала.
А Митька сделался ее тенью. Где Дуня, там и он обязательно появится. Даже в бригаду попросился в ту, в которой Дуняша работала. Вот и на сенокос нынче они ходили вместе. Митька косить не умел. По первости колхозники потешались над ним, но увидев, как старательно тот пытается освоить это новое для него дело, перестали посмеиваться. Наоборот, каждая женщина старалась подсказать, как правильно держать косу в руках, как точить ее бруском, чтоб как бритва была.
Митька подошел к девушкам.
- А мы вчера от отца письмо получили, - радостно объявил он. Дуня уже знала, что отец у него командует артиллеристами. Был в звании майора. И семья получала деньги по денежному аттестату отца.
- Вот и славно. Значит все у него хорошо. Бьется с фашистами, приближает победу.
Дуня вздохнула. От ее отца уже давно не было писем. Частенько она видела по утрам, что глаза матери красные от пролитых ночью слез. Но днем она никогда не плакала. Наоборот, обнимала своих девчонок и говорила, что значит некогда ему писать. Вот и не пишет. И нечего о плохом думать, беду кликать. Случись чего, давно бы уж казенная бумага пришла. А нет ее, значит жив отец.
Митя заметил, как тучка пробежала по Дуняшиному лицу.
- Вот дурак, - подумал он. - Знаю ведь, как переживает Дуня, ждет каждый день весточку с фронта, а ее все нет. А он, как мальчишка, хвастаться начал. Не смог удержаться от радости. Промолчал бы лучше.
Луга были недалеко. За деревней протекала маленькая речка, которую летом можно было перейти, не замочив подола. А за речкой этой луга до самого леса. Дошли быстро. И вот уже звенят косы в руках косцов, вжих-вжих, вжих- вжих. Начался очередной день.
Наталья в огороде полола морковь. Как проводила Дуню, так и вышла сразу. Не могла она доверить морковные грядки Клавке. Мала еще девчонка, с травой и морковь всю выдергает. Все остальные грядки на ней были, а вот морковные только Наталье доставались. Дуняшка приходит с сенокоса никакая, руки не валандают. Наталье полегче. Хотя работы, что зимой, что летом, тоже хватает. И в ночь-полночь бывает прибегают. Собирается Наталья без слов и идет. А то и из других деревень приходят, не везде медпункт есть. Она вот пять деревень в округе обслуживает.
Женщина разогнулась от земли, потянула уставшую спину. Пора всех будить. Ей самой скоро на работу идти. Взяла она сегодня грех на душу, не подняла парнишек во время. А ведь Мишка на лошади на волокуше работает, сено сгребает, да к стогам подтаскивает. Да и малой Сережка где то на ферме помогает. Но жалко ей было будить. Напишет она справку освобождение на день, что отравились угарным газом во время пожара. Пусть отоспятся.
- Пора вставать! - Крикнула Наталья зычным голосом, входя в избу. Мальчишки подскочили, как ужаленные, но Клавка даже не пошевелилась. - А ты чего лежишь, вставай давай.
Мать подошла к девочке. Спит и даже не думает просыпаться. Наталья присела к ней на кровать, погладила разметавшиеся волосы по подушке, потрясла легонько за плечо.
- Вставай, вставай Клавдейка. Дел у тебя сегодня много будет.
Девчушка заворочалась, открыла глаза, посмотрела на мать. Что это за дела у нее сегодня будут. Увидела тетки Марьиных парнишек, уже сидящих на лавке у окошка, удивилась, откуда они здесь с утра взялись.
Наталья уже налила похлебку в большое блюдо, чтобы всем хватило. Велела садиться да есть. Сама пошла в чулан глянуть на Любку. Та продолжала спать.
- Ладно ли с ней, - подумала Наталья, - спит и спит. Не просыпается, мамку не зовет, есть не просит.
Она стала тормошить малышку. Та наконец проснулась, поглядела, что не мать около нее, захныкала. Наталья взяла ее на руки, занесла в дом. Увидев братьев, та успокоилась, потянулась к ним. Забралась на руки к Мишке, ухватила ручкой кусок опекиша. Мишка стал ее кормить, девчонка ела и Наталья успокоилась. Видно намаялась ночью вот и спала крепко.
- Мам, что это они все у нас?
- Так ты все проспала. Ночью то пожар был. У Марьи изба сгорела. Вот и спали ребятишки здесь.
- А меня, что не разбудили. Мне тоже охота на пожар поглядеть.
- Чего там хорошего. И глядеть там тебе совсем не на что. Я сейчас на работу пойду, а ты с Любкой водиться будешь. А вы, Наталья посмотрела на братьев, - поедите сейчас да ступайте к матери. Она пусть придет сюда, да отдохнет хоть немного и поест.
Наталья всем дала наказы, а сама побежала на работу. Разговоры вести ей некогда было.