Предыдущая часть:
Таким образом, нет никаких сомнений, что шесть кадров на Фотопленке 3 (3_13-3_17) - пять кадров с Тибо, валяющимся в снегу, и кадр с Колеватовым, изображающим "йети" - были сделаны в то же утро, что и другие кадры "Утра на Ауспии". И сделаны они были, конечно, утром 29 января, и вовсе не на Ауспии, а на Лозьве, после первой ночевки дятловцев в палатке.
Ранее я привел этому несколько убедительных и неопровержимых доказательств. Но это еще не все! У меня есть еще один аргумент, который убедительно доказывает то же самое - что все эти кадры были сделаны утром 29 января на Лозьве.
Аргумент пятый. Сожженная фуфайка.
В т.н. "дневнике Зины Колмогоровы" фальсификаторы этого "дневника" сделали запись (последнюю в этом дневнике), датированную от 30 января. Правда, они перепутали при этом январь с февралем - ведь фальсификацией "дневников" дятловцев они занимались уже в феврале (см. Фото 1 ниже):
"30.2.59 Идём по Ауспии. Айсерм. Мансийская тропка кончилась. Лес хвойный. С утра солнышко было, а сейчас айсерм. Весь день шли вдоль Ауспии. На мансийской тропке стали на ночлег. Колю сегодня не заставили дежурить и дежурили мы с Рустиком. Сожгли варежки и 2-ю фуфайку Юркину. Он ругается всё время. Сегодня, наверное, будем строить лабаз".
Ранее мы уже обращали внимание на странность этой записи: в ней идет речь о планах дятловцев построить лабаз, хотя 30-го января, если следовать хронологии Иванова-Масленникова, дятловцы никак не могли планировать сделать лабаз - 30-го января они были еще слишком далеко от перевала (см. ссылку и Фото 2 ниже). И поскольку в этой записи говорится о солнечной погоде ("с утра солнышко было"), а такая солнечная погода, по хронологии Иванова-Масленникова, была в первой половине дня 31 января - когда дятловцы двинулись к перевалу со своей ночевки у высоты 733 (найденной группой Слобцова) - то из этого мы заключили, что в действительности речь в этой записи идет о событиях 31 января (по хронологии Иванова-Масленникова). Фальсификаторы "дневника Зины", очевидно, просто сами немного запутались в датах, и переписали в эту запись от 30 января записи, сделанные Зиной 30 и 31 января.
Соответственно, и запись о сожженных варежках и фуфайках, если следовать хронологии Иванова-Масленникова, была сделана утром 31-го января, после этой ночевки дятловцы у высоты 733.
При этом фальсификаторы "дневника", переписывая записи Зины ее почерком, не очень четко прописали фразу: "Сожгли варежки и 2-ю фуфайку Юркину" (см. Фото 3 ниже). Из нее не очень понятно, то ли сожгли две варежки и Юркину фуфайку, то ли варежки и вторую фуфайку - Юркину.
Но понятно, что в оригинальной записи, сделанной самой Зиной, речь идет все же о сожженных варежках и о второй сожженной фуфайке - фуфайке Юрки. Если посмотреть, как Зина делала записи в своем дневнике (а фальсификаторы "дневника", конечно, постарались сохранить особенности почерка Зины), то во-первых, окончания порядковых числительных (1-й, 2-й, 3-й) она чаще всего прописывала маленькими буквами и подчеркивала (см. Фото 4-5 ниже), а во-вторых, в этой записи над черточкой явно стоит незаконченная буква "ю" (см. Фото 6 ниже).
То есть Зина 31-го января (по хронологии Иванова-Масленникова), утром или, возможно, днем, пишет, что во время предыдущей ночевки - в ночь с 30 на 31 января, когда дятловцы стояли лагерем у высоты 733, она с Рустемом Слободиным сожгла вторую фуфайку (Юркину). Речь идет именно о второй сожженной фуфайке, не о варежках. Сожгли варежки и вторую фуфайку. Да это и так понятно, что речь идет именно о второй сожженной фуфайке, а не о двух варежках: варежки - это варежки, а вот фуфайка в зимнем походе - вещь ценная.
Сожгли они фуфайки и варежки, конечно, ночью, от печки, сожгли те, кто дежурил в эти ночи. Ведь к печке, - вроде той, что была у дятловцев в этом походе (ее сделал Игорь Дятлов), - нужно немного приспособиться. Сколько нужно дров положить, и каких, и нужно следить, чтобы искры, вылетающие из печки, не попали и не прожгли вещи. Ничего сложного в этом нет, но к печкам такого рода нужно просто немного приспособиться. А эти советские фуфайки-телогрейки ведь делались из обычной ваты, которой набивали обычную ткань (см. ссылку ниже). И поэтому если искры от огня попадали на такие фуфайки - они не горели, они тлели. И если этого вовремя не заметить, на фуфайке может вытлеть значительный кусок ткани и ваты - что мы и видим на фото с Рустемом Слободиным (см. Фото 7-8 ниже).
А теперь, внимание, вопрос! А первую фуфайку они где и когда сожгли? И чьи фуфайки они сожгли?
Очевидно, раз в этой записи речь идет о второй сожженной фуфайке, первую фуфайку они сожгли на одной из двух предыдущих ночевок - либо в ночь с 28/29 января, либо во время мифической, придуманной Ивановым-Масленниковым, ночевки 29/30 "в трех километрах от устья Ауспии". И первая фуфайка, которую они сожгли - это, конечно же, фуфайка Рустема Слободина, в которой он и позирует на кадрах "Утра на Ауспии" (см. Фото 7-8 ниже).
А в ночь 30/31 января дежурными были уже Рустем Слободин и Зина Колмогорова. И они тоже прожгли фуфайку - еще одну, вторую. "Юркину фуфайку". Какого Юрки? Юры Кривонищенко: в "Протоколе осмотра вещей", составленном Ивановым 5-7 марта при помощи Юрия Юдина, записаны две прожженные фуфайки (телогрейки), и Юра Юдин опознал их как фуфайки Рустема Слободина и Юры Кривонищенко (см. ссылку ниже):
"Предположительно Слободину Р.: телогрейка черная, прожженная.
Кривонищенко предположительно принадлежат вещи: телогрейка синяя прожжоная".
А теперь смотрите, что получается, уважаемые читатели. На какой-то из двух ночевок - 28/29 января или 29/30 января - дятловцы сожгли первую фуфайку, фуфайку Рустема Слободина.
И вот теперь допустим, что фото "Утра на Ауспии" - включая эти два фото с Рустемом Слободиным, позирующим в сожженной фуфайке - были сделаны утром 1 февраля, после мифической ночевки дятловцев в верховьях Ауспии. Как это и пытался представить Иванов, изменив последовательность кадров, и как это уверяют гнусные советские лгунишки из секты Свидетелей Официальной Версии.
И тогда получается, что после того, как Рустем Слободин сжег свою фуфайку (сожгли ему дежурные) в ночь 28/29 января или в ночь 29/30 января, он шел один или два дня до ночевки 30/31 января. Прошла еще ночь. Потом Рустем шел еще один день, 31 января. И только утром 1 февраля, в этом мифическом лагере в верховьях Ауспии, он зачем-то вдруг решил достать эту свою прожженную фуфайку, которую дятловцы сожгли еще 2-3 дня назад, и в ней попозировать?
Бред? Конечно, бред. С чего это было Рустему вдруг позировать в этой сожженной фуфайке, которую ему прожгли два или даже три дня назад? Понятно же, что он позирует в ней на следующее же утро, после того, как ночью ему ее прожгли. Ночью прожгли, а утром Рустем в ней позирует.
Но как только мы возвращаемся к правильной датировке этих кадров "Утра на Ауспии" - утром 29 января, да еще при этом уберем мифическую ночевку дятловцев "в трех километрах от устья Ауспии" (см. Фото 9) - все тут же становится на свои места. И все становится предельно ясно и понятно.
И тогда получается, что фуфайку Рустема Слободина дятловцы (дежурные) сожгли в ночь с 28 на 29 января, во время первой ночевки дятловцев в палатке и с печкой на Лозьве. И, естественно, этим же утром - 29 января - Рустем позирует в этой сожженной фуфайке. В следующую ночь, во время стоянки дятловцев у высоты 733, дежурили уже сам Рустем Слободин с Зиной Колмогоровой. И они прожгли еще одну фуфайку - на этот раз Юры Кривонищенко (после чего тот по этому поводу все время ворчал и ругался). А утром (или днем) 30 января Зина делает об этом запись в своем дневнике: что ночью сожгли варежки и уже вторую фуфайку - Юркину (Юры Кривонищенко). Все логично, ясно и понятно.
И, таким образом, эта история с сожженными фуфайками, при внимательном ее анализе, снова совершенно ясно и недвусмысленно указывает нам на то, что все фото "Утра на Ауспии" были сделаны на Лозьве, утром 29 января.
Еще один шар в лузу! Дамы и господа! Партия сделана!
Продолжение: