Митька вопросительно посмотрел на Наталью.
- Ну как там Дуня? Лучше стало.
- Лучше, она сейчас сама все скажет.
Следом за Натальей вышла из своего закутка и Дуняша. Она улыбалась какой то растерянной улыбкой и невозможно было понять, то ли огорчена она, то ли радуется.
- Митя, у нас ребеночек будет. - Тихо сказала молодая женщина.
- Что? - переспросил Митя, словно не понял слова Дуняши.
- Ребеночек, говорю у нас с тобой родится. Отцом ты станешь. - Дуняша улыбнулась. Ну никак не вязалось слово “отец” и ее вихрастый Митька. Он сам то еще словно ребенок.
У Митьки застучало где-то в висках, на лбу даже испарина выступила от волнения. Вот это новость Дуняша ему сказала. Даже не верится. Как такое могло случиться. Женились то они не больно давно. Неужели так бывает.
Митька почти ничего не знал о том, как рождаются дети. Это его совсем не интересовало. Даже когда женился, продолжал думать, что дети это что то далекое. И чтоб родить ребенка надо приложить большие усилия. А тут раз, и само получилось. Без всяких на то особых усилий.
- Ну что, зятек, рад или не больно? - спросила его Наталья. -
- Рад, конечно рад, очень. Только как то уж больно неожиданно.
Наталья рассмеялась.
- Неожиданно было бы если бы не женились, а дите появилось. Вот это неожиданно и девке позор. А тут все как надо, по чести.
Митька понемногу начал приходить в себя. Он притянул Дуняшу к себе, обнял ее. Зашептал ей что-то на ухо, предназначенное только ей. От его слов женщина разрумянилась. Было видно, что Дуняше нравится то, что говорит ей муж.
Только Клавку известие не очень обрадовало. Надька еще совсем маленькая, все время с ней водиться приходится, а тут еще один ребенок. Опять ей придется нянчиться. Лишний раз с девчонками не погуляешь. И чему только радуются.
Митька вдруг подскочил. Надо же матери сказать об этом. Она то еще ничего не знает. Он стал натягивать фуфайку.
- Ты куда это на ночь то глядя?
- К маме сбегаю. Она то ведь не знает еще. Вот обрадуется.
- Так поздно уж. Может спать легли. Взбулгатишь всех. Завтра сходишь. - попыталась остановить его Наталья.
Но Митька уже выскочил за дверь. На улице разгулялась непогода. Дул ветер и снег летел прямо в лицо. Но Митька даже не замечал этого. Даже если его на войну заберут, останется у Дуняши ребеночек. И никогда уж она не забудет Митьку, даже если он и не вернется. В этот момент ему даже не страшно было думать о том, что он может не вернуться. Все равно останется его сын. Почему то Митька был уверен, что это сын будет.
В избе у Макарьевны еще светила лампа. Не спят. Но ворота уже были закрыты на засов. Митька подошел к окошку и тихонечко забарабанил в окно. В окошке отодвинулась занавеска, выглянула Макарьевна, кивнула ему головой, что сейчас откроет.
- Ты что это малахольный по ночам то бегаешь? - начала было она ругаться. Но Митька даже договорить ей не дал
- Не мог до утра ждать. Новость у меня. У нас с Дуней ребенок будет.
Макарьевна охнула, перекрестилась. Митька обогнал ее и влетел в избу. Людмила испуганно посмотрела на сына. Она не ждала хороших вестей в эти дни. Все время только о повестке и думала. Поэтому как увидела сына, сердце ее зашлось.
- Нет, нет, мама, не бойся. Ничего страшного. У нас с Дуней ребеночек скоро будет!
Людмила опустилась на лавку, прижала руки к груди. Митька подошел к ней, присел перед ней на корточки, уткнулся в колени.
- Мама, радость то какая. Я ведь сперва было испугался, как Дуня сказала. Страшно вдруг стало. Я уйду, а она тут останется одна. А теперь то знаю, что не одна она останется, с моей кровиночкой. С сыном моим.
- Дима, почему ты говоришь с сыном. Может дочка родится.
- Не знаю, мне так кажется.
- А я бы так хотела, чтоб дочка у вас родилась. Отец всегда мечтал о девочке. Только вот не случилось. Бог даст, может с внучкой понянчится.
Людмила вдруг осознала, что у ее Димочки, ее маленького сына, скоро родится ребенок. Это же надо. Он сам то еще дите совсем. И она станет бабушкой. Ей и радостно и страшно было одновременно. Время то какое. Война. И конца краю ей не видно. И в любой момент могут принести повестку. Как же оставит Дима свою Дуню. Людмила уже и не думала о себе. Оставил сын ее и не охнул. И даже очень счастлив. А вот Дуня. Он же дышит ею. А теперь его любовь вырастет вдвое. Что будет с ними дальше.
Людмила уткнулась в вихор сына и слезы покатились из ее глаз.
- Мама, ты чего, плачешь? - Дима вытер слезинки с ее лица.
- Это я так, от счастья за вас. Ты не переживай сынок, не оставим мы Дуняшу когда тебя заберут.
- Я и не переживаю. Знаю, что одна она не останется.
Митька посмотрел на Алешку, раскинувшегося поперек кровати. Вот, пройдет немного времени и мать свою сумасшедшую любовь разделит на троих. Разделить то разделит, только меньше она от этого не станет.
- Надо будет в район к врачу Дуняшу отправить. Думаю, что тянуть нечего. Как мать поедет, так и ее пусть возьмет. Врач посмотрит.
Людмила тихонько улыбнулась, слушая как заботливо говорит ее сын о таких вещах, о которых совсем еще недавно не задумывался. Она переживала, когда сын женился. Нет отца рядом, некому подсказать, как следует себя вести с молодой женой. А тут смотри, и без подсказок все у них по шустрому получилось. Вроде молодые еще, вроде бы и рано. Тут же себя одернула. Ничего не рано. В самый раз.
Декабрь засыпал деревню снегом. Мягкий и пушистый он кружил каждый день. Морозов больших не было. Дуня, как и прежде, ходила на работу. Митька каждый раз наказывал ей, чтоб побереглась, не надсаживалась. Будь его воля, так он бы вообще ее дома оставил. Но военное время устанавливало свои законы.
Наконец то случилась оказия, Наталья поехала в район. Совсем расхворался Семен Михайлович. Решила она отвезти его в больницу, пусть там мужика подлечат. Нога у него совсем отказывала. Сидел там осколок, полученный еще в сорок втором. Операцию тогда ему делать не стали. Госпиталь забит ранеными. Не до его осколков было. Комиссовали подчистую и отправили домой. Сказали, что пусть в тылу хирурги поработают.
Сколько мог терпел Михайлович, да вот невмоготу стало. Пусть достают из него эту железяку. Пока зима, глядишь и подлечат его. Почти всю дорогу молчали. Только Михайлыч спросил, что это Дуняшу то в больницу повезли. Тут и призналась она, что на сносях.
- Вон оно что, - протянул бригадир. - Не тяжело тебе?
- Да пока справляюсь.
- Ну, ну. Я вот, Бог даст, вернусь, так работу тебе полегче поищу. Без меня то не знаю кто будет командовать.
По накатанной дороге доехали быстро. Наталья сперва Дуню к врачу отправила, потом Михайлыча в хирургию повезла. Определили бригадира в отделение. Хирург посмотрел его, оставшись наедине с Натальей сказал, что видно и тогда не стали ничего делать, что больно уж в неудобном месте лежит железячка то. Ведь совсем небольшая, а житья человеку не дает. Посмотрят они, уколы поделают. А там видно будет. Не дело молодого мужика без ноги оставлять. Только уж если совсем нужда припрет.
Дуня уже ждала мать возле лошади.
- Ты что так быстро то.
- Так никого не было. Я как пришла, меня так и позвали. Сказали, что беременных то совсем мало теперь ходит. Все только с болячками. А беременных без очереди вызывают.
- Ну чего хоть сказали.
- Сказали, что одиннадцать недель. Мам, что это значит?
Наталья рассмеялась. Вот дети и есть дети. Ничего не знают, а ребеночка смогли смастерить.
- Это значит, что как поженились вы, так почти сразу и ребеночка зачали. Шустрые вы однако.
- А это плохо или хорошо? - Не унималась Дуняша.
- Не хорошо и не плохо, в самый раз. - Наталья опять рассмеялась, удивляясь, что ничего то ее Дунька не знает.
Приближался новый 1944 год. Оставались до него считанные дни. Дуняша загадала про себя. Если до Нового года повестку Митьке не принесут, то все у них будет хорошо. Но тут же испугалась. А вдруг принесут, вдруг заберут. Нет, нет, надо снова перезагадать, да так, чтобы в любом случае у них было хорошо.
Неизвестность и неопределенность пугала Дуняшу. Как то Клавка в разговоре заикнулась, что бабы деревенские ходят к Сычихе. Та вроде как наловчилась судьбы предсказывать.
- Ой да что она может, тоже мне, гадалка. Никогда не умела, а тут научилась. Наталья не признавала никаких гадалок и предсказательниц. Хоть и хотелось порой узнать, что ждет ее, но не верила она всему гаданию. А если не веришь, то и не сбудется никогда.
А у Дуни засело это в голове. Но как она пойдет, комсомолка. Узнают, так еще и из комсомола исключат. А что если подослать Клавку. Ей что, даже и узнают, что ходила, так ничего не будет. А Митьке она ничего не скажет.
Улучив удобный момент, Дуняша уговорила Клавку, чтобы та сходила к Сычихе.
- Ты только не говори ей, что я прислала. Скажи, что сама придумала.
Клавка сперва начала отказываться. Но Дуня уговорила ее, пообещав, что к лету выпросит у матери для сестры платье из Надькиного чемодана. Хоть и не представляла она, как будет это делать, какие доводы приводить. Потом подумала, что до лета еще далеко, может и забудет Клавка об ее обещании.
Сестра согласилась. Но тут Дуне опять страшно стало. А вдруг плохое нагадает.
- Клавка, если она что плохое скажет, ты не говори мне ничего.
Дуня дала сестре немного денег. Кто знает, даром, наверное, она не гадает. Какая ей корысть тогда. Решили, что завтра прямо из медпункта Клавка пойдет к Сычихе. Матери и Митьке они ничего не скажут.
Дуня не стала дожидаться Митьку с работы. В последнее время ходила она словно сонная муха. Все время хотелось спать. Даже днем, как выдавалась свободная минуточка, старалась она где нибудь притулиться и вздремнуть.
Мать сказала, что страшного ничего в этом нет. Бывает так у многих. Так что спи на здоровье. А Митька, как узнал про ее сонливость, так стал уговаривать, чтоб не дожидалась она его с работы, а как пришла домой, так и ложилась спать. Вот и сегодня, что то ее в сон сильно тянуло. Как легла, так и уснула, словно провалилась.
Приснился ей сон, стоит она с дочкой на руках и Митька рядом. Все такие радостные улыбаются. Жаль, что сон это только был, открыла глаза. Слышит, как тихонько переговариваются за столом, ужинают значит. Дуня встала, прошла на кухню. Увидела заплаканные материны глаза.
- Мам, ты чего ревешь.
Наталья протянула Дуне небольшую бумажку.
- Вот, повестка пришла.
Дуня как стояла, так и подкосились у нее ноги. Хорошо, что Митька подхватить ее успел и она не упала.