Предыдущая глава
Джеймс вдруг сам предложил Кате поехать с ним. Она, не ожидая от него такой поспешности, застыла в ступоре. Ведь именно этого и хотели от неё гэбисты. Что-то подозрительно быстро Джеймс клюнул на неё.
-Я стар, Катя. Устал ездить туда-сюда с командировками. У меня есть больной сын. Как сын ... Если правильнее, то племянник, сын моей кузины, которая умерла в родах, а я просто не смог бросить Кристиана, и мы с женой его усыновили в младенчестве. Он ваш ровесник. После ужасной аварии, в которой погибла его жена, Кристиан остался прикован к постели. Моя супруга долго и терпеливо ухаживала за ним, но парень просто невыносим. В итоге мы с моей Дженни вынуждены были развестись. Она призналась мне, что устала и хочет на склоне лет пожить для себя, попутешествовать, выспаться наконец. Кроме Кристиана, детей у нас с ней так и не получилось. Дженни бесплодна. Возможно, поэтому, чувствуя какую-то свою вину передо мной, она приняла Кристиана и воспитывала его как родного.
Катя внимательно слушала быструю речь Джеймса. Как хорошо, что она в совершенстве владела немецким, и ему не пришлось долго и нудно изъясняться на русском языке.
-Вы предлагаете мне поехать с вами - медленно начала она - в качестве кого я буду жить в вашем доме?
Джеймс промокнул белоснежным платочком свой взмокший лоб.
-Эта часть самая сложная. Попросить вас согласиться поработать сиделкой моего сына. Он больше никого не признаёт! А за вами я давно наблюдаю, ещё с того самого первого раза, как увидел вас в слезах и в плохом самочувствии.
Катя резко опустила взгляд на свои сложенные на столе руки. Он давно за ней наблюдает? Но почему именно за ней?
-Я попробую объяснить вам - словно прочитав мысли девушки, произнёс Джеймс - дело в том, что я много лет езжу в Советский Союз и ищу свою сестру по отцу. Это очень долгая и запутанная история, которую мой отец успел рассказать мне перед своей смертью. До семидесятилетнего юбилея совсем немного не дожил. Встал рано утром, как будто что-то увидел, и стал на пол оседать. Ушёл с облегчением, что рассказал мне о своей первой и единственной любви. Её звали Анастасией. Я был в той деревне проездом. Но никого из той семьи не застал. Дом заколочен. Соседи подсказали, что дочь Анастасии где-то в этом городе живёт. Так и начались мои бесконечные поездки сюда. Но срок моего пребывания быстро подходил к концу, и я не успевал толком ничего узнать. Собирал информацию по крупицам.
Катя, затаив дыхание, спросила:
-Нашли в итоге?
Джеймс грустно покачал головой.
-Я очень плохо знаю русский и не могу свободно изъясняться на нём. Меня не понимали, что именно я хочу узнать, и отсылали по разным архивам, местам. Я так и не узнал толком ничего. Моя сестра вышла замуж за священника, жила где-то под Тулой с ним, потом они в Калугу переехали, и всё, дальше я след потерял.
Катя закрыла лицо ладонями. Джеймс, оказывается, просто искал её маму, а гебисты обвинили его в шпионаже! Вот бы им всё это рассказать. Но вот стоит ли? Джеймс ей такую перспективу предложил. Уехать из страны и всё забыть. Вдруг там у неё совершенно другая жизнь начнётся? А со временем она ему признается, что он её дядя.
-Я согласна с вами уехать - твёрдо произнесла Катя.
Лицо Джеймса просияло.
-Катя! Вы правда согласны? Не передумаете? Я уезжаю через пару дней, успеете собраться?
-Успею.
Катя торопливо возвращалась в общежитие, боясь даже думать о будущем. У неё возникло стойкое желание уехать из страны. Ни братья, ни сёстры её здесь не держали. Ни загадочное исчезновение Виолы, ни Женя! Даже Серёжа вылетел из головы. Последняя ниточка, которая хоть как-то их могла связать - это ребёнок. Но его нет. Он покинул её тело и никогда не родится.
Прощай, Серёжка Соколов! Прощай! Катя забрала документы из института, набила чемодан и съехала из общежития. Уже возле дверей в железнодорожный вокзал девушку цепко схватили за руку и увели в сторону.
-О чём говорили с Оруэллом?
Мезенцев собственной персоной. Разве может он о ней забыть?
-Сэр Джеймс предложил мне работу. Сиделкой у его больного сына - не стала скрывать Катя - больше ничего он мне не говорил и не рассказывал. Я согласилась. Вы сделали то, что обещали?
-Сиделкой, значит? - Мезенцев потёр подбородок большим и указательным пальцами - это просто отлично и так удобно. Ты будешь жить в его доме, а значит, всё слышать и видеть. Как с нами связаться, потом узнаешь. А пока в добрый путь, я всё сделал. Свободно можешь выехать из страны. Но помни ,что ты работаешь на нас, и где бы ты ни находилась, мы тебя везде найдём.
Катя смерила Германа Алексеевича ненавистным взглядом, который он не видел. Он сел в свою служебную "Волгу" и умчал, разбрызгивая ошмётки мокрого снега из-под колёс. Девушка потянула на себя тяжёлую дверь. Предстояла долгая и утомительная дорога. Сначала на поезде, потом на самолёте.
Ни с кем из родных прощаться не стала. Боялась посмотреть братьям в глаза, увидеть сестёр и передумать. Жизнь длинная, и когда-нибудь они все вместе встретятся. Лишь бы только Господь их всех уберёг.
***
Аня тряслась вместе с Лёнькой в каком-то грузовике. Водитель по доброте душевной согласился подвезти усталых путников. Они долго шли полем, потом лесом.
-Лёнь, разве нельзя было хотя бы на автобусе поехать? - заканючила Аня, мысленно жалея, что согласилась сбежать с Лёнькой. Она с тоской вспоминала скрипучую железную кровать с пуховой периной и вкуснющую бабушкину стряпню, даже дед её уже не раздражал, и хотелось послушать его нравоучения и посмотреть в насупленное строгое лицо.
Куда они бегут? От кого? Ясно, что Лёнька что-то натворил и теперь скрывается.
-С ума сошла? А то бы я не поехал. Нельзя, конечно. И вообще. Я тебя не просил со мной ехать. Сама навязалась.
Насупившись, Лёнька отвернулся от Ани.
-Навязалась, значит? - вскричала чересчур эмоциональная девушка. Слёзы брызнули из глаз от обиды - а зачем ты тогда вообще в деревню приехал? Меня нашёл? Я думала, ты любишь меня, а ты ...
-Затем, что спрятаться нужно было где-то. Адрес ты дала, любовью своей обогрела - нагло осклабился Лёнька - наивная ты. Я же никогда на тебе не женюсь. Я волю люблю, шальные деньги. Меня поищут одни людишки и перестанут. И снова я заживу спокойно и весело. Сейчас у друга своего осяду в северных краях. Годок-другой перекантуюсь и обратно на свою малую родину. И ты в мои планы никак не вписываешься. Просто, если хотела от бабки с дедом сбежать, то, пожалуйста, сбежала. А дальше сама будешь. Ясно тебе?
Аня замахнулась на парня.
-Ах ты гад! Почему ты мне сразу не сказал! Я бы не стала бежать никуда! Гад! Гад!
Лёнька со всего маху ударил Аню кулаком. Она отлетела в сторону, раздался глухой удар и девушка мгновенно обмякла, кулем свалившись на мешки с зерном.
-Эй ... ты чего? Эй? - Лёнька потряс Аню за плечо, прислушался к её дыханию, пульс пощупал. От страха ничего не почувствовал, у самого кровь застучала от страха в висках - вот дурища бестолковая, одни проблемы от тебя!
Кое-как подтянув Аню к краю, Лёнька спихнул девушку за борт грузовика. Уехали они далеко от деревни, очень далеко. На улице ночь. Следов никаких, ищите теперь, кого хотите. Лёнька с брезгливостью вытер руки об свою куртку. Совесть его ни мучила нисколько. Потому как никогда у него не было этой совести. А Анька сама виновата.
Чуть позднее, ближе к утру, по припорошенной снежком дорожке не спеша двигалась уже немолодая лошадь, запряженная телегой. Евдокия, увидев что-то тёмное на пути, натянула вожжи.
-Тпрууу, стоять смирно - прикрикнула она.
Евдокия с опаской подошла ближе и развернула к себе. Батюшки! Да это же девка молодая! В волосах кровь запеклась ... Евдокия осмотрелась и о помощи-то попросить некого.
-Как же тебя, милая, угораздило-то ... Сейчас помогу тебе, потерпи - приговаривала женщина, пытаясь волоком подтащить девушку к телеге.