- Я сейчас расплачусь! Себя пожалей, трое спиногрызов на шее, а он вздумал жалеть. Я свободный человек, ни от кого не завишу, питаюсь в дорогих ресторанах, могу снять шикарную квартиру, если гостиница надоест. Любую, самую роскошную телку могу себе взять на ночь, или на неделю.
Как-то Каусария добралась домой, умылась, детей накормила, дождалась Селима. По ее виду он сразу понял, случилось что-то страшное.
- Каусария, милая, что с тобой? Ты не заболела? С детьми что-то?
- С детьми все в порядке, и я не заболела. Селим! Алексей в городе. Сегодня встретила его. Он узнал меня, хотя имени моего не помнит.
- Вы с ним разговаривали? Общались?
- Да! Он живет в Свердловске. Что теперь будет, Селим?
Задумался. Трудно, наверно, будет. Надо встретиться и поговорить с Алешкой.
- Все нормально будет, успокойся, пожалуйста! Я не знаю, где искать Лешку, но я встречусь с ним и поговорю. Я помню его по Армии, он был нормальным парнем. Алеша не мог уб ить, он, конечно, человек взрывной, но он и кошку не может пнуть. Думаю, что Алексея подставили, он тупо за кого-то отсидел. Уверен, Лешка не будет лезть в мою семью.
- Ты и правда так думаешь? Не будет лезть? А если он узнает про нашего Дениса? Что тогда будет?
- Давай, моя хорошая, не будем бежать впереди паровоза. Подождем. Мне кажется, ему сейчас не до нас, работу искать, то, да се. Что касается нашего сына, то он никак не докажет, что причастен к рождению.
- Селим, я бы не была так уверена в Алексее. Мне кажется, ты плохо знаешь своего друга. Он звал меня к себе на квартиру, вернее просто потащил. Хорошо, целая компания ребят шла, они заступились за меня.
- Знаешь, Каусария, на него это не похоже. Может он изменился пока сидел. Надо мне с ним увидеться и поговорить. Мы обязательно с ним договоримся.
- Где ты его найдешь? Город-то большой.
- Я не буду его искать, если суждено, то мы встретимся. Если нет, то и не о чем переживать.
Каусарие показалось, Селим слишком легкомысленно отнесся к появлению Алексея, или сделал вид, что не очень этим озабочен. Может не хотел, чтобы она сильно тревожилась.
Время шло, Алексей не появлялся. Каусария понемногу успокоилась. Может он был проездом, может пожил здесь и уехал. Каусария жила в надежде, что больше ничего плохого с ее семьей не случится. Не может же все время что-то происходить именно с ними.
К Новому году ждали гостей. Должны были приехать Халим с Альфией и с дочками. Каусария отмыла до блеска весь дом, накрахмалила все, что только можно, приготовила два больших блюда чак-чак, хворосту нажарила целую корзинку.
Встречать гостей на вокзал поехали вдвоем. Дети уже большие, их вполне можно оставить одних на часок-другой. Народу на вокзале не так много, залы ожидания полупустые. Прибытие поезда откладывалось на час. Каусария забеспокоилась.
- Селим, мы, наверно зря детей одних так надолго оставили. Вдруг есть захотят, газ включат. Может ты поедешь домой, я одна встречу родных.
- Нет, милая, поезд могут еще потом на час задержать, устанешь тут сидеть, замерзнешь, в зале не так уж и тепло. Пойдем, посажу тебя в трамвай, поезжай домой. Я журнал какой-нибудь куплю, почитаю, время и пройдет.
- Ладно, тогда. Не надо меня провожать, сама уеду, не маленькая.
- Нет уж, дорогая моя, мне не трудно тебя проводить. Пойдем!
Взяв жену под локоть, Селим повел ее к выходу. Дойдя до дверей, Каусария оглянулась, почувствовав холодок где-то посредине лопаток. Видимо, почудилось, никто на них не смотрел.
Алексей отложил газету и подошел к окну. Селим вел женщину к остановке, по-хозяйски обняв за талию. Ничего себе, это же сестренка его жены. Вспомнил, Каусария ее зовут. Да, не очень красиво с ней получилось. Иринка нарисовалась, пришлось девочку отвезти домой.
Теперь не Иринки нет, не девочки. Оно и хорошо! Зачем ему надо обременяться семьей, заводить детей. Молодой еще, успеется, для себя пожить надо.
Селим посадил жену в трамвай и вернулся обратно в зал ожидания. Навстречу ему шагал сам Алексей, собственной персоной, такой разодетый, в полушубке, норковой шапке, в начищенных до блеска штиблетах.
- Селим! Друг ситный, не узнаешь что ли? Или, если отсидел, уже не друг?
- Здравствуй, Леш! Давно не виделись. Как ты?
- Нормалек! Давай, обнимемся, что ли! А то как неродные. Ты как поживаешь? По-прежнему женат?
- Да, женат. А ты? Есть жена, дети?
- Не, нету. Была у меня женщина, беременная была от меня, но не стала со мной расписываться. Все оборвала, уехала к себе то ли в Краснодар, то ли куда еще, короче говоря, на юг.
- Ты освободился и не искал ее?
- Зачем? На мой век баб без нее хватит.
- Ты же говоришь, в положении была, неинтересно, кто у тебя родился?
- Зачем оно мне? Какая разница, кто родился, я его никогда не увижу. Мало ли с кем и когда я переспал, теперь по всему Советскому Союзу детей собирать? Ты у нас, конечно, примерный отец, сколько ребятишек настругал?
- Трое у нас. Старшая дочь от Насимэ, двух пацанов Каусария мне родила.
- Ничего себе! Значит, Насимэ бросил, женился на ее сестренке, старая надоела, потянуло на молодых?
- Нет, Лешка, Насимэ меня сама бросила, захотелось богатой жизни. Что это мы все обо мне? Ты как устроился? Нашел работу? Что в Свердловске делаешь?
- Друг мой, Селим! Лучше тебе не знать про мои дела. Я в городе проездом. Бывает, задерживаюсь здесь месяца на два, бывает, проживу дня три. Сегодня уезжаю в Сочи. Не сезон, но это как, для кого.
Алексей сдернул с головы шапку, помял ее в руках
- Селим, брат, скажут, что твой друг Алешка убий ца, не верь! Я этого не делал. Я сел за свой карточный долг, долго объяснять, так получилось. Теперь я не могу спрыгнуть с этой карусели, только если упакованный в черный мешок.
- Лешка, во что ты ввязался? Зачем?
- Селимка! Ты всегда был рассудительный, весь такой правильный. Понимаешь, скучно мне так жить. Не могу я работать с восьми до пяти, в выходные в баню ходить, детей рожать, сопли им вытирать.
Ты, это, скажи Каусарие, пусть она на меня не держит зла. Я после колонии встретил ее, напугал. Тогда злой был, как че рт, кинули меня на хорошую сумму.
- Знаю, что встретился ты с моей Каусарией, она рассказала. Я все знаю, что ты стал ее первым мужчиной, тоже знаю. Думал, встречу тебя, по стенке размажу за то, что так ее обидел. А увидел тебя, нет у меня к тебе ни злости, ни ненависти. Мне просто жаль тебя. Ни жены, ни семьи, ни детей.
- Я сейчас расплачусь! Себя пожалей, трое спиногрызов на шее, а он вздумал жалеть. Я свободный человек, ни от кого не завишу, питаюсь в дорогих ресторанах, могу снять шикарную квартиру, если гостиница надоест. Любую, самую роскошную телку могу себе взять на ночь, или на неделю.
- Алешка! У каждого из нас свое счастье, своя судьба. Я не собираюсь учить тебя жизни. Для кого-то важны семья и дети, для кого-то дорогие телки.
- Ну, да! Как я понимаю, ты не очень рад появлению старого друга. В гости не пригласишь?
- Нет Алешка, прости, не думаю, что Каусария будет рада. Лучше нам с тобой больше не пересекаться для ее спокойствия.
- Ну что же? Получается, был друг и нету друга?
- Алексей, я человек приземленный. Для меня важна семья и дети. Кататься на каруселях я не люблю
- Ладно, брат, я все равно рад, что встретился с тобой. Может никогда больше не увидимся. Если что, прощай! Слышишь, объявили, мой поезд подходит. Проводишь меня. А то всех провожают, а я так уезжаю, некому меня провожать и плакать по мне некому.
Селим проводил друга. Да, друга. Что бы то ни было, но вычеркнуть время, когда они ели из одной чашки, ложки, Селим не мог. Заблудился его друг, заигрался. Не было рядом ни матери, ни отца, даже друга не было. Он оказался один, вот и скатился, удержать его было некому.
Друга проводил, встретил родных. Радости, словно сто лет не виделись. А сумок! Привезли с собой не только мяса, еще мешок картошки, мешок всяких овощей, варенья, соленья. Селим прямо возмущался
- Халим! Вы думаете мы голодом сидим что ли? Слава Богу, на рынке все есть.
- Это на рынке, а это свое. Мать нас из дома не выпустила, пока не убедилась, что мы упаковали все ее варенья. Селим! Я никак понять не могу, чем не угодила моей матери моя Альфия, а Каусария ей прямо на душу легла.
- Думаю, если бы ты женился на Каусарие, то на ее душу легла бы Альфия.
Посмеялись, погрузились на такси, поехали! У Каусарии уже дети наряжены, уже салаты на столе, уже Викуля расставляет хрустальные бокалы, которые Каусария купила без разрешения мужа. С ума сойти, каждый бокал стоит восемнадцать рублей! Зато какая красота!
Новый год встретили весело, шумно, вместе с детьми. Уложив их досмотрели Новогодний Огонек. После мужчины пошли провожать Вику, женщины остались прибирать и мыть посуду. Альфия поглядывала на сестру, но не решалась заговорить. Каусария сама спросила ее
- Альфия-апа, о чем ты хочешь меня спросить?
- Не знаю, как и сказать. Каусария, не слишком ли вольно ведет себя в твоем доме эа самая Викуля? Ты не видишь разве, как она виснет на твоем Селиме?
- Апа, брось! Вика просто так шутит. Селим не из тех, кто изменяет женам.
- Ну, смотри, тебе виднее. Я не терплю возле моего Халима незамужних женщин. Никогда не узнаешь, что у них в голове.
- Я никак не смогу отгородить мужа. У него едва ли не половина цеха женщины, большинство из которых незамужные. А Селим наладчик, он с ними общается постоянно. Если мне ревновать, то можно с ума сойти. Я доверяю мужу, он у меня не такой.
- Хорошо, если так. Я Халима страшно ревную, только он об этом не знает. Сколько трудов мне стоило избавиться от Светки. Она ведь прямо безо всякой совести липла к моему Халиму.
- Правда что ли? И что ты с ней сделала?
- Замуж выдала, да и все! Теперь муж ее каждый день с работы встречает. Димка Иванихин ее муж. Жена его бросила, а парень-то он хороший, на хлебовозке работает. Мало денег получает, зато не пьет.
Мужчины вернулись только под утро. Викуля пригласила их отведать французского вина. Они зашли, что тут такого, полчаса судьбы не решают. Выпили, даже Халим сделал пару глотков, Вика включила телевизор, а там концерт, все танцуют. Ну, и мужчины тоже не смогли отказать даме, потанцевали с ней.
Хорошо, что недалеко идти, а то бы и к обеду не вернулись замечательные преданные мужья. Альфия сидела на диване, ожидая мужчин. Непонятно, кого она больше ревнует, то ли своего Халима, то ли мужа своей сестры.
Наутро лица не светились счастьем, чтобы не сказать хуже. Альфия вообще не разговаривала с мужем, Каусария фыркала на Селима в солидарность сестре. Дети, не выспавшиеся, переевшие сладостей, не хотели завтракать.
Селим включил телевизор. Шли новости. Показали во весь экран лицо неизвестного мужчины, убитого ночью в поезде.
Альфия первая обратила внимание
- Селим, он похож на твоего друга. Кто такой может быть, почему ищут его знакомых?
- Не знаю, может быть организатор преступной группировки
- Неужели в нашей стране есть такие?
- В нашей стране есть все, просто мы не про всех все знаем.
- Так, это твой друг или нет?
- Нет, Альфия, он просто похож на моего погибшего друга.
Продолжение Глава 64