Родители не спали. При виде растрепанных волос и оторванной пуговицы на блузке дочери, с Альфией случилась истерика. Отец молчал, глядя на дочь глазами, полными презрения.
Как ни старался Халим загладить свою вину, Альфия продолжала на него сердиться даже по возвращению домой. Не могла она забыть, как эти два индюка пыжились и расправляли свои перья, кружась возле крашеной смазливой куклы.
Викуля, конечно, веселая, простецкая девушка. Пьет наравне с мужчинами, не стесняется своего декольте, коленок, выставленных на показ. Что только Каусария смотрит, неужели не видит, какими глазами пялится ее подруга на Селима. Да и с Халимом не прочь пофлиртовать. Было бы тут еще пятеро мужчин, она бы и их не оставила без внимания.
Трудно Халиму пережить гнев жены. Она никогда так долго не сердилась. Главное, ничего такого он не сделал, позвал его Селим, он пошел, настроение было веселое. Просто не заметил, как быстро время прошло.
- Альфия, голубушка моя, ничего такого не случилось. Мы просто выпили немного, засиделись.
- Да, ты выпил! Кто мне клялся, что больше никогда, ни капли? А? Как я теперь могу тебе доверять? Ты выпьешь и не помнишь, что творишь. Не будь рядом Селима, ты бы мог запросто у Викули остаться. Не так ли?
- Конечно, не так! Выпил-то я малость, компанию поддержать.
- Хорошо. На Восьмое марта пойдем в ресторан. Я куплю себе платье, чтобы коленки были на виду, выпью и будь уверен, найдется не один желающий за мной поухаживать. Ты будешь сидеть и смотреть, как мне весело. А потом я с какой-нибудь подругой удалюсь, прихватив мужичка посимпатичнее. Ничего не случится, я не одна с ним уйду. Как тебе понравится такой расклад?
- Даже не смешно. Перестань говорить глупости. Ладно, поставил себя на твое место. Виноват, прости! Но сколько можно просить у тебя прощения? Сказал же, больше никакого алкоголя.
- Прощу, куда мне деваться. Не разводиться же из-за какой-то мартышки. Ты потерпи, пока я не отойду, чернота у меня на душе.
- Ну и зря, ты у меня самая красивая, самая добрая, я тебя очень-очень люблю.
- Хотелось бы верить. Все, ложись спать. Надо выспаться. Завтра буду учет в магазине делать, посмотрю, чего там наторговала Валентина.
- Не доверяешь?
- Не то, чтобы! Мы с ней вместе всего две недели до Нового года поработали. За это время разве узнаешь человека.
- Почему тогда не передавала магазин?
- Толку-то, если все равно вместе работали. Да и неудобно показывать, что сомневаешься в человеке. Она повода не давала. Провести учет, это нормально. Валя видела мои тетради и знает, что для себя я проводила переучет каждый месяц.
В магазине все оказалось порядке. Альфия довольна работой Вали. Она не такая улыбчивая, не очень видная, но по-своему привлекательная девушка. Чистое лицо, кареглазая, брови дугой, вся аккуратная, приятно на нее смотреть, легко общаться.
Время идет, дети растут, Алия уже в пятом классе. Из веселой смешливой девчушки она превратилась в неуверенную в себе, немного замкнутую девочку. Одевают ее в самое лучшее, что можно достать. Шубка из цигейки, сапожки из натуральной кожи, всякие шарфики, перчатки, даже закладки в учебниках у нее особенные.
Алия словно стесняется всего этого, красоты своей стесняется, сжимает плечи, голову держит в полунаклоне. Подруг у нее, можно сказать, нет. Единственная девочка, которая с ней дружит, одноклассница Лена, живущая на соседней улице.
Альфия воспитывает девочек в строгости. К ее приходу с работы, должна быть затоплена печь, полы подметены, никакой посуды, все вещи строго на своих местах. Крыльцо и дорожки должны быть помыты, никакой грязной обуви, никаких следов на ступеньках.
Девчонки не могли гулять сколько им вздумается, у них все по расписанию, уроки, домашний труд, чтение книг, рукоделие, могут отпустить погулять на часок. В воскресенье разрешается сходить в кино.
Альбина воспринимала такой распорядок спокойно, могла его нарушать, когда хотела, ей многое прощалось. Алия слушалась безоговорочно. В школе к ней никаких нареканий нет, учится Алия на отлично. Правда ни в каких школьных мероприятиях не участвует, но к этому привыкли.
Все было хорошо, пока в пятом классе не появилась новая учительница русского языка и литературы, Клавдия Егоровна и ее сын Максим. У Алии появились четверки и тройки по русскому языку, даже по литературе. Она очень старалась, но до того боялась учительницы, что забывала все, когда выходила к доске.
Ребята смеялись над ней, громче всех смеялся Максим. Он не давал Алие прохода. То толкнет, то за косы дернет, то записку на спину ей приколет. Особенно нравилось ему дергать девочку за сережки. Алия бы не носила их, но папа подарил ей на День рождения маленькие золотые сердечки и не носить их, значит папу обидеть.
Если в классе ее мучил Максим, на переменах частенько поджидал мальчишка из седьмого класса, Сашка, хулиган и второгодник. Алия без ума боялась даже смотреть на него. Он ничего такого не делал, только дразнил, обзывался, смотрел, как бедная девочка заливается краской и гоготал.
Пожаловаться матери, тем более отцу Алия не могла. Потому что знала, ей скажут, сама виновата, значит, недостойно себя ведешь. Бабушка постоянно приводила примеры, как девчонки ведут себя неподобающе, а парни это понимают по-своему и могут оскорбить, даже плохое что-то сделать.
Совсем невыносимо стало в восьмом классе. Алия и раньше была хорошенькая, а теперь, когда появились грудки, обозначилась тонкая талия, стала просто невероятно хороша. Мама отпускала ее на школьные вечера, но, чтобы она с Леной ушла и с Леной пришла. Вечер заканчивается в девять часов, в девять двадцать Алия должна быть дома.
Одноклассники, одноклассницы после школьного вечера идут гулять по городу, в парк или на реку. Алия с Леной бегут домой. Получалось, мальчики за ними бегали в буквальном смысле этого слова.
Вот такая юность была у Алии, вспомнить нечем. Постоянный страх перед родителями, бабушкой, перед учителями, перед мальчишками, которые все, сплошь и рядом, хотят сделать с ней что-то плохое.
К окончанию восьмого класса родители задумались, идти ли Алие в девятый класс или поступать в техникум. Спорили меж собой, решали. Альфия доказывала свое
- Халим, надо ее отправить учиться на медсестру. Хорошая профессия для девушки.
- Молоденькая еще, как бы с пути не сбилась
- В соседнем городе есть медучилище. Устроим на квартиру, чтобы по общежитиям не болталась, на выходные домой будет приезжать. Тут дороги полтора часа.
- Альфия, может быть пусть доучится, школу окончит, устроим в институт.
- Зачем ей институт? Алия, девочка домашняя, тихая, ей главное замуж удачно выйти.
- Ладно, спросим ее. Скажет, что хочет остаться в школе, значит, останется и будет учиться. Рано ей еще о замужестве думать.
Когда папа спросил, не хочет ли она поступить в техникум, Алия не могла поверить своему счастью. Неужели ее отпустят из дома?
- Да, папа! Я поеду в техникум.
- Куда ты хочешь поехать, какую специальность получить?
- Лена собирается в соседний город, в медучилище. Если бы вы меня отпустили, я бы поехала вместе с ней.
- Хорошо, поедешь, но будешь жить на квартире, никаких общежитий, никаких гулянок. Одно замечание и вернешься домой доучиваться в школе.
- Я поняла, папа! Я буду вести себя очень хорошо.
Каусария через знакомых нашла квартиру у пожилой одинокой женщины. Съездила, договорилась обо всем, попросила быть построже с Алией.
Обе девочки благополучно поступили в училище. Только Лена жила в общежитии, а Алия на квартире. Хозяйка попалась добросовестная. Никаких гулянок, никаких кино. Неделю Алия училась, в субботу уезжала домой, помыться в бане, постираться.
Девчонки бегали на танцы, встречались с парнями, влюблялись, разочаровывались, снова влюблялись. Жизнь протекала мимо Алии, она чувствовала себя пожилой женщиной, равнодушной, несчастной. Ничего хорошего ее не ждет. Она закончит училище и вернется домой. Место работы для нее уже есть.
Лена получила распределение в районную больницу города, в котором и училась, Алия вернулась домой.
У девочек было некоторое время до того, как приступить к работе. Наконец, Алие разрешили пойти на танцплощадку, разумеется, уйти с Леной и с Леной вернуться обратно.
Можно подумать, будто Алия пошла на разведку на территорию врага, а не на танцы в районном городке, где все друг друга знают. Ей дали наставлений, поучений, сначала мама, после, бабушка. Мало того, бабушка вышла проводить за ворота, посмотрела вслед, пока девушки не повернули за угол
Сама Алия волновалась, будто в этот день решалась ее судьба. Так оно и вышло. Теплый летний вечер, парк, казавшийся таинственным, негромкая музыка с танцплощадки. Сердце волнуется и трепещет от предчувствия чего-то неожиданного, очень важного для нее.
Сашка будто ждал ее у самого входа в парк
- Вот и моя птичка! Как это тебя выпустили из клетки? Как поживаешь маленькая? Соскучилась по мне? Молчишь? Значит, скучала. Пошли, пройдемся по парку, после потанцуем, билеты сам куплю.
Не спрашивая разрешения, парень обхватил Алию за талию. Лена, дернув подругу за руку, зашипела
- Пошли, давай, зачем с ним остановилась?
- Сейчас, Лен. Я только поговорю, ты иди, я тебя догоню.
Лена в этот вечер подругу не увидела. На танцплощадку она не пришла. Алия даже не вспомнила, что у нее есть подруга. Наказы матери и бабушки начисто стерлись из памяти.
Ласковые руки обнимали ее, нежно прижимая к горячей груди, Алия чувствовала биение его сердца, его поцелуи прерывались лишь для того, чтобы произнести слова признания. Да, Саша долго ждал, когда она подрастет. Дождался и больше никуда не отпустит.
У девушки кружилась голова, подгибались колени, только бы он не отпускал ее, только бы не оказаться без его ласковых рук, без его горячих губ.
Закончились танцы, народ разошелся, а Саша не отпускал ее. Алия не помнит, о чем разговаривали, по каким улицам бродили. Небо на востоке заалело, загорланили петухи. Алия опомнилась.
- Саша! Меня мама ждет, ой, что теперь будет?
- Ничего не будет. Ты совершеннолетняя, взрослая девушка, не будут же тебя бить.
- Бить не будут.
- Вот и все! Будут сильно ругаться, скажи, что выйдешь замуж за меня.
- Замуж?
- А чего, поженимся и уедем. Мне все равно тут нечего делать.
- Мне не разрешат, родители не согласятся.
- Тебе на что их разрешение? Ты маленький ребенок что ли? Поженимся, уедем куда-нибудь на стройку, квартиру получим и заживем.
Родители не спали. При виде растрепанных волос и оторванной пуговицы на блузке дочери, с Альфией случилась истерика. Отец молчал, глядя на дочь глазами, полными презрения.
Продолжение Глава 65