Тиль Уленшпигель – герой средневековых нидерландских и немецких легенд и народных книг — это как бы немецкий Робин Гуд. В Восточном варианте его можно было бы сравнить с Ходжой Насреддином. Примечательно, что его имя переводится, как «чистить зеркало», а на сленге «надраивать зад». Этим он и занимался. Бытовало мнение, что , как и Гуд, Уленшпигель был историческим персонажем. В любом случае он попал на сцену.
Вот как это фигурирует в увертюре к моей создающейся книге «Эмиссарам»:
«— Владимир Иванович [князь Барятинский] недавно вернулся из Парижа, — приглушенно сплетничала княгиня Инсарова, — и рассказал почти скандальную историю. Наполеон III в пику оппозиции демонстративно приказал Davioud поставить Théâtre du Châtelet на месте снесенной тюрьмы, и дал театру то же имя, что было у тюрьмы!
Дамы издали вздохи удивления, недоумения и восхищения одновременно.
— Теперь в августе для его супруги там дадут первый спектакль — безумную сказку со странным названием Rothomago. Все так тонко в свежей шутке Панина: «Tous les Napoléons détruisent les prisons et créent des bagarres. Et tous les russes détruisent les fous pour construire des prisons qui deviennent à nouveau des fous» (Все Наполеоны разрушают тюрьмы, чтобы воздвигнуть балаганы. А все русские разрушают балаганы, чтобы построить тюрьмы, которые становятся снова балаганами (фр.)).
— Gentil mais banal, — заключила Лядова, и графиня Инсарова немного расстроилась из-за того, что ее каламбур обесценили.
— Все же это очень по-французски сделать из тюрьмы цирк и театр одновременно! — не сдавалась Инсарова. — Так недалеко и до Тиля Уленшпигеля. До чего они дойдут в этом Châtelet, только Богу известно.
— Смешно вообразить, чтобы из театра с такой историей вышло что-то серьезное, — пожала плечами Апраксина, словно забывая, что и Мариинский был воздвигнут на месте театра-цирка».
Действительно «Уленшпигеля» ставили. И Нижинский, который полвека спустя покоит театр Шатле в Париже, в 1916 году поставит «Тиля» на музыку Рихарда Штрауса. Балет не имел успеха, как и все постановки опередившего время Нижинского. На ту же музыку ставили балеты Джордж Баланчин, Жан Бабиле, Леонид Якобсон.
Об «Уленшпигеле» Нижинского известно не так много. Есть несколько фото в Интернете. Одно из них послужило прототипом моего рисунка (карандаш, акварель, лак). Нарисовала я его на альбомном листе (не было под рукой акварельной бумаги), слишком тонком для воды. Пришлось клеить на картон. Рисунок пострадал. Но приобрел вид состаренного. Покрыла для сохранности палубным лаком – что осталось в коробке от ремонта.
«Тиль» стал последней сценической работой Вацлава Нижинского. С 1919 года он до конца жизни будет находиться на попечении психиатров… Мало кто из гениев жил долго и еще меньше — счастливо. Но судьба Нижинского, к сожалению, не пощадила его ни в чем. Кроме одного… Он сумел сохранить в душе свет настоящей человеческой доброты.
Так ушел русский «Тиль» ХХ века…
