- Каусария, ты отняла у меня все. Оставь себе Селима, дочь мою верни. Вы не сможете дать ей того, что сможем дать мы с моим мужем.
- Нет у тебя никакой дочери. Ты своими руками подписала отказную, собственноручно вычеркнула ее из своей жизни. Ты же не совсем тупая, как ты не поймешь, обратного хода нет. Альфия тебе не кукла, чтобы ее из рук в руки передавать.
Это был грустный Новый год. Селиму дали всего два дня отгулов, плюс выходные. Только доехать до дома и обратно. Собравшись уезжать, он принес елку с балкона, установил ее в комнате мальчиков, потому что она самая большая.
- Каусария, прости, что так получается. Не сердись на меня, хорошая моя. Сама понимаешь, не могу я маму бросить.
- Селим, не надо, не проси прощения, я все понимаю. Поезжай со спокойной душой. Может еще ничего, может еще уживемся.
- И Новый год тебе придется справлять одной с ребятишками, а я буду возле матери.
- Нет, милый, я буду не одна, Викуля с сыном к нам придут с ночевкой. У Вики только мама, но она не против, чтобы Вика ушла в гости. Ты ведь тоже не против, чтобы она к нам пришла?
- Что ты! Я наоборот рад, что ты будешь не одна. Может еще кого позовешь?
- Нет, с остальными женщинами с работы я как-то не особо сдружилась, ты же знаешь. Хорошо хоть Вика у меня есть.
Каусария проводила мужа с улыбкой на лице. Зачем его расстраивать? Кому от этого легче? Проводила и стала думать, да раздумывать, как дальше ей жить. А не надо кровать в Комнату Альфии покупать. Надо купить диван и поставить в комнату к мальчикам.
Жаль, когда переезжали, ширму подарили соседям по старой квартире. Красивая была, с жар-птицами и чудными лиловыми цветами. Ничего, Селим другую сделает, ткань купить не проблема. Отгородить диванчик ширмой, сделать уголок для Альфии да такой уютный, чтобы ей оттуда уходить не хотелось.
Нельзя, чтобы дочка денно и нощно общалась с бабушкой. Селиму сказать, он для своей доченьки и кукольный домик сделает. Площадь позволяет, комната-то под гостиную рассчитана. Надо будет, Каусария забросит мытье и приборку, станет с дочерью в куклы играть, платьишки для них шить.
Правильно, нечего бабушке мешать. В ее возрасте пора молиться, поминать ушедших, желать здоровья ближним. Каусария накормит свекровь и напоит, в чистую постель уложит, чтобы ей не на что было жаловаться. Хотя, едва ли Хатира станет молчать, найдет причину придраться.
В последний день уходящего года Каусария с Викой вышли с работы вместе, вместе забрали детей и веселой толпой направились в квартиру к Каусарии. Викуля жила в соседнем доме. Новые дома просто огромные, получалось, она жила через квартал.
Подруги решили сначала зайти к Каусарие, приготовить праздничный ужин, потом Вика сходит переодеться. По дороге остановились у ледяной горы. Дети так умоляли разрешить покататься с горки, что не было никакой возможности им отказать.
Ребята со смехом, криками летели с горы
- Мама, смотри, я задом наперед еду!
- Мама, мы сейчас паровозиком, ой, держитесь!
На мгновение Каусария забыла о своих огорчениях, какие у нее счастливые малыши! Насимэ подкралась сзади, встала рядом.
- Привет, сестренка! Выводок свой выгуливаешь? Это моя доченька тебя мамой называет? Чего улыбаешься, радуешься, что смогла меня семьи лишить? Недолго тебе улыбаться доведется.
Алька, а ну беги ко мне! Смотри какой подарок тебе прислал Дедушка Мороз!
Ребята, скатившись в последний раз с горы, сгрудились возле матери. Даже Сережа встал рядом с ними. Насимэ продолжила
- Э, вот это да! Еще одного что ли подобрали?
Каусария положила руку на плечо дочери
- Чего тебе надо, Насимэ? Зачем ты нас выслеживаешь? Ты сама выбрала свою дорогу, вот и шагай по ней, а нас оставь в покое.
- Я тебя трогаю что ли? Я подарок принесла своей дочери. Это уголовно не наказуемо. Каждый человек может подарить игрушку любому ребенку.
- Не нужны нашей дочери твои подарки, мы сами купим все, что ей нужно.
- Мы сейчас у нее самой спросим, нужен ли ей такой подарок?
Насимэ достала из большой спортивной сумки куклу, ростом едва ли не с Альфию, в красном пальто с белой муфтой, в белой шапочке и белых сапожках.
- Алька! Хочешь такую куклу? Ее зовут Саманта, она приехала к тебе из самой Америки.
Альфия смотрела на куклу с восторгом, с восхищением. Как девочке отказаться от такого чуда? Она посмотрела на маму умоляющими глазами
- Мамочка! Можно я ее возьму? Мне сильно-пресильно хочется забрать Саманту себе.
Насимэ, конечно, сестра единокровная, но в этот момент Каусарие хотелось, чтобы она рассыпалась в прах, чтобы следов ее на этой земле не осталось. Что же она так издевается над ее девочкой? Что ей нужно?
- Да, доченька! Забирай куклу. В Новый год любая посторонняя тетенька имеет право подарить чужой девочке красивую куклу. Забирай, моя хорошая, скажи тете: «Спасибо».
А мальчишки у нас что так приуныли, вам подарков нет? Для чего Дед Мороз вашим мамам премию дал? А для чего нам вон тот игрушечный магазин? Сейчас зайдем и купим вам игрушки.
Альфия взяла в охапку куклу, вежливо произнесла: «Спасибо, тетенька» и важно зашагала в сторону игрушечного магазина. Насимэ как-то не ожидала такого
- Аля! Аленька! Постой! Ты разве не поговоришь со мной? Я хотела узнать, как ты живешь?
- Я не Аля, тетенька, я Альфия.
Вика смотрела и слушала с раскрытым ртом. Какая сестра? Каусария говорила, что сестра живет далеко, у нее две дочери. А это кто тогда? Каусария тронула подругу за рукав
- Вика, ты иди с ребятами в магазин, мы с Динаром сейчас придем.
Нет желания у Каусарии говорить с сестрой, но придется
- Насимэ, ты профукала свое счастье. Не старайся сделать несчастной мою дочь. Мою дочь, поняла? Ты меня знаешь, я свое никогда не отдам и тебе со мной в этом не тягаться. Исчезни и никогда больше не подходи к моим детям.
- Каусария, ты отняла у меня все. Оставь себе Селима, дочь мою верни. Вы не сможете дать ей того, что сможем дать мы с моим мужем.
- Нет у тебя никакой дочери. Ты своими руками подписала отказную, собственноручно вычеркнула ее из своей жизни. Ты же не совсем тупая, как ты не поймешь, обратного хода нет. Альфия тебе не кукла, чтобы ее из рук в руки передавать.
- Каусария, давай, по-хорошему договоримся. Верни мне Альку, Селим не будет возражать, ты ему еще дочь родишь. Мой муж, человек со связями, он сможет сделать так, что у вас девочку отберут.
- Может? Чего же тогда ты ко мне пришла? Пусть попробует отобрать у матери ребенка, если у нее хорошая работа, большая квартира, непьющий муж. До свидания, сестренка! Спасибо за подарок.
Трудно Каусарие далось внешнее спокойствие, мурашки по всему телу, холод по спине. Она взяла на руки сына, пошла в магазин. Мальчики никак не могли решить, что им купить. Каусария отпустила Динара на пол, прислонилась к подоконнику, вытерла пот со лба. Вика встала с ней рядом.
- Каусария, я ничего не поняла, кто эта женщина? Почему она твою дочь называет другим именем?
- Вика! Я тебе все расскажу дома, дай передохнуть. Пойдем, поторопим мальчиков.
Мальчишкам купили по машинке, что еще им желать, пошли домой, скорее добраться и играть. Альфия пыхтела, таща свою куклу. Каусария погладила ее по шапке
- Дочь, отдай Саманту тете Вике, пусть она понесет, тяжела она для тебя.
Альфия остановилась, посмотрела на маму, которая держала на руках бутуза Динара и изрекла
- Забирай, тетя Вика! Куклу можно носить, она красивая, а ребенка рожать я никогда не буду! Таскай его на руках, вон как тяжело.
Женщины посмеялись, Каусарию немного отпустило. Раздев ребятишек, развешав по батареям штаны и пальтишки, отправили их играть в комнату, где стояла наряженная вчерашней ночью елка.
Сами пошли на кухню готовить. Каусария достала из холодильника продукты, вареные овощи, колбаску, майонез, зеленый горошек, все, что положено для салатов к Новогоднему столу.
- Вика! Когда еще мы станем ужинать, давай-ка, наделаем бутербродов, накормим детей, сами перекусим, а после станем готовить.
- Правда, что! Они так обрадовались игрушкам, что и не вспомнили о еде. Мой-то Сережка обычно с порога кричит: «Мамка, есть хочу», весь в отца, паразит такой. Тот, бывало, никогда не подумает, ел кто-нибудь еще или нет, все сметет, что есть в холодильнике.
- Давно хочу спросить, Вика, почему ты ушла от него? Мне думается, что вы были хорошей парой. Игорь кажется нормальным мужчиной.
- Нормальный он, пока не выпьет. Попала капля в рот, надерется до чертиков, не помнит себя, может обматерить, может и ударить. Утром извиняться будет. Он же пьяный был, ничего не помнит. Терпела, пока не избил так, что попала в больницу.
Вот, вернулась с сыном к маме. А она еще молодая, одинокая женщина, вполне себе симпатичная. Мужчины ею интересуются. Не знаю, куда бы я девалась в Новогоднюю ночь, если бы ты не пригласила. Мама мне русским языком объяснила, что она ждет гостя, в эту ночь решается ее судьба, поэтому нам с Сережкой лучше уйти куда-нибудь в гости.
- Даже так? Если решится судьба, и она приведет этого мужчину, как вы будете все вместе жить?
- У ее мужчины есть жил площадь. Если все удачно, то мама переедет к своему воздыхателю, а мы с сыном останемся в квартире.
- Тебе легче! А мой муж после Нового года привезет женщину к нам в квартиру, нам с детьми уйти некуда.
Голубые глаза Вики стали с чайное блюдечко, и она усиленно заморгала крашенными в синий цвет ресницами.
- Что ты такое говоришь? Ты же сказала, что он уехал к матери!
- Расскажу. Только, давай, унесем деткам бутерброды и яблоки, чаю нальем. Устроим им пикник под елкой. У меня клеенка где-то была. Сейчас, сделаем.
Постелив возле елки старенькую, но чистую клеенку, женщины принесли бутерброды, яблоки, апельсины, вазу с конфетами, чай. Каусария рассадила детей вокруг.
- Ребята, у вас сегодня новогодний пикник, угощайтесь. Альфия, дочь, пригляди за ними, ты за старшую. А где твоя Саманта?
- Посадила на свою кровать для красоты. С ней нельзя играть, она какая-то не такая.
- Ну и ладно, пусть сидит, может потом к ней привыкнешь. Все, мы с тетей Викой пошли готовить.
Вика поставила на стол бутерброды, открыла бутылку красного вина, налила в фужеры.
- Так, подруга, ждать нам с тобой некого, давай выпьем за уходящий старый год, пропади он пропадом, и ты расскажешь мне про женщину, которая приедет и про ту, что на улице к тебе приставала.
- Давай! Мой Селим не просто уехал к матери, он уехал, чтобы привезти ее к нам жить. Дело в том, что отец Селима осенью скончался, мать осталась одна, заболела. За ней нужен уход.
- Селим единственный сын?
- Нет, не единственный, но самый младший. Старший брат и сестра считают, что их матери будет жить лучше у Селима, потому что у нас квартира больше. Селим не может отказаться.
- Ничего себе! Ты согласилась, конечно! И что теперь будет? У вас трое детей, куда еще и старуху?
- Ну, как-нибудь уживемся. Понимаешь, я могла бы отказаться жить с ней, Селим был бы вынужден со мной согласиться, но он бы никогда мне этого не простил. Я своего мужа хорошо знаю. У него очень долгая память на обиду.
- Ох, не завидую я тебе. Отношения-то у вас с ней нормальные?
- Замечательные! Летом мы к ним ездили в гости, она меня выгнала.
- Да, ты что? Серьезно? А Селим?
- Мы с ним и с детьми уехали. Думали больше туда ни ногой, но отец скончался, Селим ездил на похороны и помирился с матерью, что вполне понятно.
- Ладно, на самом деле это понятно. А на улице что за женщина подходила?
- Одно с другим связано. Это первая жена Селима, она же моя старшая сестра.
- Мозги вскипели. Налито, надо выпить!
- Надо, так надо! С уходящим старым годом!
Чокнулись, выпили, закусили конфетами. Вика тронула Каусарию за руку.
- О чем задумалась, рассказывай! Я правильно подумала, твоя Альфия, это ее дочь, этой женщины?
- Не ее. Насимэ бросила Селима, написала отказную от Альфии и вышла замуж. Селим женился на мне, я удочерила Альфию. Свекровь простить меня не может, считает, что я гулящая, залезла в постель к мужу своей сестры.
- Чего же она тогда собралась жить с тобой? Пусть идет к хорошей снохе.
- Знаешь, я не буду ссориться из-за нее со своим Селимом. Пусть приезжает, пусть живет. Ели она ко мне по-доброму, будет ей добро. Вздумает ссорить меня с мужем, или дочь против меня настраивать, я ей устрою веселую жизнь.
- Скажешь тоже, разве ты на такое способна?
- Слишком трудно мне досталось мое счастье, мой Селим, мои дети. Не дай Бог пережить то, что я пережила. Конечно, по своей глупости, по молодости.
- Расскажешь?
- Это очень грустно, Викуля, не хочется вспоминать. Ну что, овощи и картошку порезали. Знаешь, сделаем по салатнице зимнего и винегрета, заправим, остальное поставим в холодильник. Да? Куда нам на двоих? Завтра свеженький салат сделаем, например, с консервами. Пельмени у меня заморожены. Согласна!
- Тогда, ступай, переодевайся!
- Да, ну! Зачем это надо? Что оно даст новое платье? Мне бы юбку снять, есть какой-нибудь халатик?
- А то! Есть, красивый, атласный, мне он великоват, тебе как раз будет.
Так провожали подруги этот уходящий год, выдавшийся для обеих совсем нелегким. Провожали в домашних халатах, в тапочках, без причесок. Поставили на столик в спальной бутерброды, салаты. Включили телевизор. Выпивали, закусывали, смеялись, плакали и снова смеялись.
Детей накормили пельменями, тортиком угостили, уложили спать. Вика распечатала шампанское, выпили под бой курантов, поздравили друг дружку, пожелали счастья и здоровья, что еще пожелаешь.
Селим в это время был дома у родителей. Мать спала, а он сидел один, слушая песни из репродуктора, выпивая и закусывая вяленой гусятиной. Шампанского у него, конечно, нет. Сидел и думал.
Не ожидал он увидеть маму такой. Ехал, думая, что мама в тяжелом состоянии, прикидывал, как довезет ее до поезда. Зашел в дом, а мама за самоваром сидит, чай с соседкой пьет.
- Доброго вам дня! Чай пьете?
- Ай, сынок, приехал за мной! Говорила я тебе, Назира, что Селим меня не оставит, а ты не верила. Иди, обниму тебя сын! Как доехал? Не холодно было в поезде?
Селим разделся, сел за стол
- Хорошо доехал, мама. Ты, как себя чувствуешь? Васил писал, что ты плоха, вроде слепнуть стала, не сможешь одна, уход за тобой нужен.
- Правильно написал. Болела я, сильно болела, думала вслед за отцом уйду. Даже две недели в больнице вылежала. Уход нужен за мной, да, он правильно написал.
- Что плохо видеть стала, тоже правда?
- Правда, Селим, истинная правда. Врач в глаза капли прописал и велел очки носить. Хорошо, что приехал, погостишь немного и поедем к тебе в город. Васил рассказывал, у вас большая квартира, для матери всяко место найдется.
- Некогда мне гостить мама. Завтра надо уезжать.
- Ладно, я уже чемоданы собрала. Про дом и усадьбу хотела сказать. Масхут хочет для сына купить. Задаток хороший дает. Мне самой ничего не надо, поделите деньги на троих.
- Нет, мама! Дом продаваться не будет. Пусть будет куда вернуться, если у кого-то из нас жизнь не сложится. Отец так наказывал, дом не продавать!
Продолжение Глава 57