- Каусария, только, пожалуйста, не обижайся. Я допущу недопустимое. Ты когда-то сказала, что относишься ко мне, как к старшему брату. Я тоже считал тебя сестренкой. У нас с тобой есть друг к другу теплые чувства. Может мы пересмотрим эти отношения?
Думал Селим, думал. Всяко прикидывал, получалось, жить одному и растить маленькую Альфию невозможно. Никак. Однако, позволить себе жениться и привести в дом мачеху для дочери, тоже не выход. Попросить Каусарию? Согласится ли она стать няней для своей племянницы. Он же ничего, кроме этого не может ей предложить.
Молодая, красивая женщина, она должна устраивать свою жизнь, а не думать о том, как облегчить его, Селима существование. Каусария может встретить свою любовь и уйти. Дочь второй раз потеряет маму.
Больше тянуть невозможно, надо на что-то решаться. Селим вышел из дома, прошел вдоль по главной улице через всю деревню, завернул в проулок, прошел мимо дома Альфии.
Этот путь он проделывал каждый вечер, собираясь уходить в Армию. Иногда ему удавалось увидеть ЕЕ, но он не смел окликнуть, а она не смела поднять на него глаза.
Дойдя до школы, постоял у ворот. Здесь он каждое утро ждал появления Альфии, чтобы просто взглянуть в ее глаза, в одно мгновенье упасть в бездну, взлететь в небеса, и все! Этого для него достаточно, чтобы быть счастливым целый день.
Никогда Селим не испытывал ничего подобного к Насимэ. Может она чувствовала это, может с другим человеком она ощутила себя любимой и ушла поэтому?
Однако, права Альфия, любовь, это сон. Очнешься ото сна, Насимэ, захочешь вернуть дочь, будет поздно. И Селиму нужно просыпаться и жить. Придется поговорить с Каусарией. Если она откажется уехать с ним, придется бросать все и возвращаться в село, жить с родителями и воспитывать дочь.
За два дня до отъезда Селим собрался в город. Тщательно побрился, надел новый свитер и джинсы, ботинки, начищенные до блеска, причесался перед зеркалом. Мать, наблюдавшая за его сборами, решилась спросить
- Селим, ты зачем в город-то поехал? Вроде нет у тебя там никаких дел.
- Мама! Есть у меня дела, да еще какие. Поеду к родной сестре Насимэ, к Каусарии. Буду уговаривать, чтобы она стала мамой для моей Альфии
- Что? Мне послышалось? Каусария, эта взбалмошная девка, которая принесла в подоле в восемнадцать лет, станет матерью нашей Альфии? Ты совсем рехнулся? Чему она может научить твою дочь? Даже не думай! Я этой прошман довке свою внучку не отдам! Ни за что! Только через мой труп! Селим, я не шучу! Прокляну!
- Не надо, мама! Я все обдумал. Не собираюсь я жениться на Каусарии. Она поживет с нами, поможет растить Альфиюшу. Встретится достойный человек, выдам ее замуж. Мне встретится женщина, которую я полюблю, которая сможет полюбить мою дочь, женюсь.
- Нет, нет и нет! Не заикайся даже, Селим. Послушайся меня хоть в этот раз. Гнилая у них порода, насквозь гнилая. Неужели, на всем белом свете нет других женщин? Эта жить рядом с тобой и быть только няней не согласится. Она женит тебя на себе. Эти девки все в мать.
Хатира-апа заплакала. Какое там заплакала, зарыдала. От беспомощности, от горя зарыдала. Гробит сын свою жизнь, а она ничего не может сделать. Хоть расшибись, хоть разбейся, Селим поступит по-своему. Таким уродился.
Жаль Селиму мать, самому впору зареветь, но дочь он жалеет больше.
- Мама, не плачь, все будет хорошо. Я тебе обещаю.
- Ты это же обещал, когда привел в дом Насимэ. Как хочешь сынок, я твою Каусарию не приму, никогда не смирюсь с тем, что она живет в твоем доме. Хочешь, увози ее, а внучку я тебе не отдам.
- Мать, успокойся! Ты же знаешь, если я что-то решил, бесполезно отговаривать.
Больше ничего не сказала Хатира. Проводить сына, как обычно, не вышла, вслед не посмотрела. С тяжелым сердцем ушел Селим из дома. Однако, дойдя до колхозной конторы и взбираясь в кузов грузовика, мысли о матери покинули его, и он весь настроился на разговор с Каусарией.
Разговор вышел нелегкий. Когда Селим вошел во двор, он увидел, что Каусария домывает крыльцо. Услышав, как открылись ворота, Каусария расправила подол платья, сгибом локти убрала с лица упавшие на глаза волосы
- Селим-абый! Здравствуй! Вот неожиданность! Проходи в дом, я сейчас домою и приду. Нет, тут не разувайся, пол сырой, проходи так, я вытру следы.
- Здравствуй, Каусария! Я никуда не тороплюсь. Посижу на лавочке, подожду, а ты домывай.
- Ладно, я скоро!
Каусария домыла крыльцо, вылила грязную воду за баню, сполоснула тряпку, повесила тут же, ведро помыла, умылась сама. Сердце бешено колотилось. Как-то не так посмотрел на нее Селим. Не может быть, этого не может быть! Не надо надеяться на невозможное. Она для Селима просто сестренка.
- Селим-абый, я все, пойдем в дом! Заходи, позавтракаем вместе, я еще чай не пила. Думаю, надо помыть крыльцо, пока Денисик спит. Сария-апа говорит, что у приличной женщины крыльцо должно быть чистым с самого утра. Это ее лицо.
- Моя мама так же считает. Пойдем, я с удовольствием с тобой позавтракаю.
Каусария вскипятила чайник, заварила свежий чай, достала из холодильника творог, сметану, порезала кубиками халву, нарезала хлеба.
- Селим-абый, тебе творог со сметаной навести или с молоком? Халим-абый любит с молоком, а апа(старшая сестра) со сметаной.
- А ты, Каусария как любишь?
- Я? Я люблю со сметаной и с сахаром.
- Значит, мы будем есть творог со сметаной и сахаром.
- Мы?
- Да, мы! Каусария, давай, мы с тобой сначала поговорим, после позавтракаем, а то я потом могу не решиться заговорить с тобой о самом важном.
- О чем, Селим-абый? О чем ты хотел поговорить?
- Каусария! Так вышло, что мы с тобой оказались в одной ситуации, у обоих по ребенку, и оба одиноки. О, Аллах, как тяжело говорить. Но, я скажу, а ты послушай, не перебивая. Я не хочу для своей дочери мачеху, как, наверно, ты для своего сына не хочешь отчима. Давай, Каусария поможем друг другу.
Каусария вспыхнула, на глаза выступили жгучие слезы. Неужели? Неужели он сейчас предложит? Но она услышала совсем не то, на что надеялась.
- Каусария, Халим-абый говорит, что ты хорошая мать, я сам так же считаю. Ты могла бы мне помочь вырастить дочь? Она твоя родная племянница, и ты сможешь ее полюбить. В свою очередь, я обещаю помочь тебе воспитать сына.
Ты еще очень молода, когда-то встретишь человека, которого полюбишь, захочешь выйти замуж. Но, тогда моя Альфиюшка будет постарше, мне будет легче справляться с ней.
Каусария молчала. Селим предлагает ей стать няней при племяннице и не оставляет ей надежды стать для Альфии матерью. Жестоко. Ясно же, проживая с Селимом и с двумя детьми, Каусария никогда не встретит другого мужчину, не выйдет замуж.
Селим может в любой момент жениться, привести в дом женщину. Куда идти Каусарии? Может вернуться Насимэ, предъявить свои права на мужа и на дочь, куда Каусарии деваться?
- Селим-абый, я не знаю, что ответить. Мне безумно жаль племянницу, я хотела бы тебе помочь. Однако, мне нужно думать о будущем. Я сейчас уеду с тобой, стану жить в твоей квартире. Все хорошо, сын при мне и племянница не с мачехой живет.
Пройдет лет пять, Альфиюшка подрастет, ты встретишь женщину, полюбишь ее, женишься. А мы с сыном должны будем начинать жизнь с нуля. У нас с ним не будет ни жилья, ничего. Мне снова брать его подмышки и ехать снова к Альфие? Больше же нам некуда деваться.
- Каусария, ты же знаешь, как я к тебе отношусь! Я не позволю себе так тебя обидеть, не приведу я женщину в дом, пока ты не выйдешь замуж.
- Как я должна выходить замуж, проживая в квартире с мужчиной и с двумя детьми? Когда такой женщине думать о любви, встречаться с кем-то?
- Каусария, только, пожалуйста, не обижайся. Я допущу недопустимое. Ты когда-то сказала, что относишься ко мне, как к старшему брату. Я тоже считал тебя сестренкой. У нас с тобой есть друг к другу теплые чувства. Может мы пересмотрим эти отношения?
Халим правильно говорит, мы не кровная родня. Понимаю, я староват для тебя. Однако, посмотри, Халим-абый тоже старше Альфии, а какая хорошая у них получилась семья! Может, ради наших детей мы с тобой попробуем построить свою семью?
Только, пожалуйста, не говори: «Нет». Я не настаиваю на немедленной женитьбе. Пока не разведусь с Насимэ, это невозможно. Каусария, милая, ты же ничего не теряешь. Поживешь немного, если почувствуешь, что такая жизнь тебя не устраивает, уйдешь. Я помогу тебе найти квартиру, и вообще во всем помогу, стану твоим старшим братом.
- Селим-абый, мне надо подумать. Зря ты считаешь, что я ничего не теряю. Я теряю очень многое. Квартиру, пусть она в бараке. Дома на заводе строятся и жильцов из бараков переселяют в благоустроенные квартиры, значит, лет через пять у нас с сыном будет хорошая квартира.
Мне осталось доучиться год, чтобы получить диплом экономиста-бухгалтера. Уехав с тобой, я потеряю эту возможность. Я останусь без образования, без квартиры.
- Не останешься ты без образования. Можно перевестись в техникум в Свердловске и прекрасно доучиться. Насчет квартиры вопрос можно решить еще проще. Я давно стою на очереди на расширение. Если не к Новому году, то к Первому мая будет сдаваться дом.
Если до этого времени мы сможем расписаться, то получим трехкомнатную квартиру, потому что у нас с тобой разнополые дети. Так что, ты никак не останешься без квартиры. Не захочешь жить с нами, трешку можно всегда разменять на две однокомнатные квартиры.
- Все ты разумно говоришь, Селим-абый. Однако, мне надо подумать, посоветоваться с Альфия-апа. Вот прямо сейчас я тебе ничего не могу сказать.
- Хорошо, Каусария, думай! Я приеду с дочкой завтра. Думаю, Альфия не будет против, если мы у вас заночуем. Утром, на первом автобусе нам уезжать на вокзал. У тебя есть сутки для обдумывания и для сборов. Мне кажется, нет, скорее, я уверен, Альфия посоветует тебе уехать.
Ошибался Селим. Когда за вечерним чаем Каусария рассказала им с Халимом, что приезжал Селим и звал ее с собой, сестра не обрадовалась.
- Каусария, неразумно бросаться в омут головой. Обычно из этого ничего путного не выходит. У тебя же и без Селима все нормально складывается, работа, учеба, квартира. Мы с Халимом рядом, во всем поможем тебе, поддержим.
- Почему же не получается? У тебя же с Халимом получилось. Работу в городе найти можно, насчет учебы тоже не стоит беспокоиться. Селим сказал, можно перевестись в техникум в Свердловске.
- Ну, я не знаю, сможешь ли ты доучиться с двумя детьми, да без всякой помощи и поддержки?
- Почему без поддержки, Селим поможет.
- Ты, Каусария, особо на него не надейся. Мужчины, они, не любят брать на себя груз домашних забот. Знай, вести хозяйство, имея на руках двоих детей, это очень нелегко.
- Альфия-апа, тебе, конечно, приходится нелегко. Уборки на два дома, воды натаскать, дров принести, баню топить, стирать, еще и в огороде работать. Я не знаю, как ты успеваешь, как управляешься.
В городе все по-другому, квартиры благоустроенные, горячая, холодная вода. Огородов нет, скотины нет, живи и радуйся.
- Что же, Каусария, вижу, ты в моем совете не нуждаешься. Ты сама все решила. Поступай, как знаешь.
Каусарию огорошил холодный тон сестры. Почему она не может подумать, что Селим может стать судьбой ее сестренки. Разве он плохой человек?
- Халим-абый! Ты тоже думаешь, что я не справлюсь? Тоже думаешь, что у нас с Селимом ничего не может получиться?
- Нет, Каусария! Я так не считаю. Мне кажется, что у вас все может сложиться. Только нужно набраться терпения, постараться понять друг друга, искать в человеке хорошее, а плохое не замечать, отметать.
Твоя сестра, например, увидела во мне такие качества, которых может и не было. Но они появились, потому что она верила в меня и верит до сих пор. Мне стыдно не оправдать ее веру, понимаешь?
В семье очень многое, если не все, зависит от женщины. Если она захочет сделать счастливыми мужа и детей, она это непременно сделает, если, разумеется, муж любит ее. Да, это огромный труд, не всякая женщина на это способна.
Некоторые воспринимают любовь мужчины, как что-то неистребимое, вечное. Однако, самый красивый цветок засохнет, если за ним не ухаживать. Думаю, ты, Каусария, умная девушка, как и твоя старшая сестра.
Ты сможешь взрастить цветок любви из крошечного семечка и сохранить навсегда этот прекрасный цветок. Зернышко, оно есть, я его чувствую, оно в твоем сердце. Красиво сказал? Вычурно немного, но мне простительно, я же книжный червь.
- Очень красиво, Халим-абый! Спасибо тебе, я запомню твои слова. Я их запишу в блокнот и буду читать каждый день, как заклинание.
Прошла ночь, бессонная для Каусарии, для Селима, для его матери. Каусария набиралась духу, чтобы сказать Селиму: «Да, я уеду с тобой!» Селим метался, стараясь уснуть. Он не хотел думать, что будет завтра. Верил и не верил, что Каусария согласится на его предложение.
Хатира-апа не спала, молилась, чтобы Аллах дал сыну разума, наставил на путь истинный, отворотил от негодной гулящей женщины.
Не смогла уснуть в эту ночь и Альфия. Селим, сколько можно? Разве нет женщин, кроме моих сестренок? Почему ты не уйдешь из моей жизни навсегда? Почему засел занозой в моем сердце? Ведь я люблю своего мужа, дочек люблю.
Стоит мне почувствовать, что я освободилась от тебя, что счастлива, появляешься ты и начинаешь ковырять место, где сидит эта проклятая заноза, заставляя мое сердце трепетать и болеть.
Прошла ночь, день прошел, еще одна ночь. Семья с двумя детьми, хорошенькой девочкой и крошечным сыном едут в купе поезда. Женщина заплетает дочери косичку, мужчина держит на руках сына.
Стучат колеса, солнышко светит в окно. Весело мелькают рыжие и золотые леса, зеленые поля озими. Проводница заходит в купе, улыбается
- Доброе утро! Чай будем пить?
Женщина улыбается в ответ
- Селим, тебе сколько чая, стакана хватит?
- Лучше два, мне два стакана
- Хорошо, принесите нам, пожалуйста, четыре стакана чая.
Проводница улыбается еще шире
- Одну минуточку. Сейчас принесу. Какие у вас замечательные дети, девочка такая же хорошенькая, как мать, а мальчик, копия отца.
Продолжение Глава 50