Равиля-апа едва ли не по пояс высунулась в окно, глядя им вслед Ну вот, Римма говорила, что сестренка Альфии нагуляла ребеночка. Отец-то у него, оказывается, есть. Какие они довольные и веселые. Гулять пошли, наверно.
Каусария не вмешивалась в разговор Альфии с Селимом. Она во многом согласна с сестрой. Правильно, надо жить дальше. Найдет Селим себе пару, он вон какой видный, а придачу еще и добрый. Дочери, маленькой Альфиюше, где он мать найдет?
Молчала. Боялась, начнет говорить, выльет на голову Насимэ не только ушат грязи, но и кое-что другое. Подлая Насимэ, как она могла оставить дочку? Маленькая! Приедет домой, станет маму искать, а ее нет! Сердца нет у нее.
Подумала, и тут же одернула себя, если бы не Селим, сама бы оставила сына на произвол судьбы. Может быть ее мальчика подобрала какая-нибудь пьянь, может собака бы покусала. Такая же гадина, как Насимэ, еще хуже в сто раз. Ох, Альфия, заговорилась! Похоже, с обеда голодная уйдет
- Альфия-апа, ты не успеешь поесть, твой суп стынет
- Как говорит Селим, кусок в горло не лезет. Ох, Насимэ, что наделала! Селим, ешь тоже, давай! Каусария, ты почему не садишься?
- Схожу за Дениской, может уже проснулся.
- Я видела, свекровь рядом с коляской сидит, она что ли за ним присматривает?
- Да, сама вызвалась, говорит, делай свои дела, я повожусь. Укачала его, а я за это время пеленки постирала.
- Дивные дела творятся, я боялась, она на тебя злиться станет. Смотри-ка, ничего, разговаривает, еще и с ребенком водится.
- Сама удивилась. Вы ешьте, я сына покормлю, потом поем.
- Хорошо, я опять не успеваю чаю попить, напоишь Селима! Селим! Оставайся ночевать, с Халимом увидишься, посидим, почаевничаем.
- Не могу, Альфия. Дочь утром плакала, не хотела оставаться с бабушкой. Она словно чувствует, что-то плохое случилось. Мать с отцом уговаривают оставить ее, пока не найду другую жену. Не понимают, в моей Альфиюшке вся моя жизнь. Конечно, мне обидно, что Насимэ так с нами поступила. Я привык к ней, привязался, сроднился. Однако, я могу прожить без нее, а без дочки, никак.
- Да, положение у тебя – не позавидуешь. Придется, наверно, дочь в круглосутки отдать.
- Нет, и этого не могу сделать. Сказал матери, пусть она подумает, может кто-то из родни, из пожилых женщин, согласится поехать, поводиться с Альфиюшкой.
- Тебе когда уезжать?
- Через неделю. Времени-то мало остается. Не знаю даже, что и придумать.
- Жаль, Селим, что не останешься ночевать, посоветовались бы еще. Ты все-таки повидайся с Халимом, он постарше нас с тобой, может что-то присоветует. Слушай! Может тебе вернуться на родину?
- Что я в селе буду делать? Да и дочь только-только удалось устроить в приличный садик.
- Ой, Селим, мне надо бежать. Надзор над моим магазином постоянный, опаздывать нельзя. Ты приезжай еще, ладно?
- Наверно, приеду. Тошно мне, не знаю, куда душу девать. С тобой поговорил и вроде полегчало, просвет какой-то завиднелся.
Каусария принесла сына, стала одной рукой наливать горячую воду в кружку, чтобы в ней согреть молоко для Дениски. Селим протянул к ребенку руки
- Давай, я подержу, обольешься еще.
- Держи, забыл, наверно, как с такими маленькими обращаться.
- Думаю, навыки еще остались. Видишь, лежит и не пищит. Нравится ему на руках у дяди. Дениска! Знаешь, кто тебе имя дал? Правильно, Селим-абый. Ага, улыбаешься, узнал никак? Каусария, если доверишь, могу покормить племянника.
- Чего это не доверю? Корми, если хочешь, я хоть спокойно пообедаю. Потом чаю с тобой попьем.
На мгновение Каусарие показалось, они семья. Она приготовила обед, накормила мужа. Он забрал сына, чтобы она могла пообедать. Сейчас он поедет в село за их дочкой, которая гостит у бабушки. От таких дум бросило в жар. Размечталась, нужна ты ему с ребенком, рожденным неизвестно от кого.
- Накормил? Спасибо! Давай его сюда, в кроватку отнесу. Когда он сытый и сухой, лежит себе, не пищит.
После чая Селим собрался уходить.
- Пойду я, Каусария! Еще к Халиму надо зайти, может с его базы машина в сторону нашего села пойдет.
- Пойдем, мы с Денисом тебя проводим. Нам за молоком надо. У одной бабушки молоко козье берем. Обычно ходили утром, сегодня она велела после обеда прийти. Сказала, на луга за калиной пойдет.
- Ладно, проводите, если так. Мне веселее будет. Сказал тоже, веселее. Надо сказать, не так горестно будет.
- А ты, Селим, не горюй. Я тоже одна, с грудным ребенком и не плачу ни разу. Все устроится, все нормально будет.
- Согласен, просто нужно эти дни как-то пережить, все потихоньку забудется.
Выйдя за ворота Селим попросил
- Можно, я коляску покачу?
- Кати, конечно! Ох, Селим, как тебе идет эта коляска!
- Мне кажется, коляски идут всем мужчинам.
- Женщинам все же больше.
Так, разговаривая ни о чем, они завернули за угол. Равиля-апа едва ли не по пояс высунулась в окно, глядя им вслед Ну вот, Римма говорила, что сестренка Альфии нагуляла ребеночка. Отец-то у него, оказывается, есть. Какие они довольные и веселые. Гулять пошли, наверно.
Каусария проводила Селима квартала три и повернула на нужную улицу. Селим, помахав ей рукой, отправился дальше.
Халим поднялся навстречу вошедшему в кабинет Селиму.
- О, дружище, рад тебя видеть, какими судьбами?
- Приезжал в Собес, материны документы увез. К вам заходил, пообедал, чаю попил.
- А чего такой смурной? Заболел что ли?
- Да, нет, не заболел, и дома все здоровы. У тебя машина в сторону села не пойдет?
- Если подождешь часик-второй, уедешь с рабочими, которые картошку сортируют.
- Подожду, все равно за это время пешком не дойду.
- Вот и хорошо. Садись и рассказывай, что случилось? С родителями поругался? Для меня самое страшное, когда мать принимается воспитывать и корить.
- Нет, Халим-абый, в последний раз меня мама пыталась ругать, когда я собрался на Насимэ жениться. Отец не дал, заступился. Оказалось, мама была права.
- То есть? Мне кажется, у вас замечательная семья.
- Была! Бросила меня Насимэ. Прислала письмо, не смогла мне в глаза сказать, что уходит.
- Ничего себе! Вот это неожиданность. А дочь, как же дочь?
- Написала, что позже заберет. Только кто ей отдаст?
- Как же ты один с дочкой справишься? Город – не деревня, соседи не помогут.
- Ума не приложу. Няню надо искать. Есть же одинокие бабушки, у которых маленькие пенсии, жить тяжело. Может кто-то согласится уехать со мной.
- Ну, брат, если бы у тебя была жива бабушка, она бы несомненно с тобой поехала. Чужая на такое не решится. Знаешь, Селим, я бы на твоем месте пригляделся к Каусарии.
- К Каусарии? Шутишь? Она родственница, сестра моей жены, пусть даже бывшей.
- Ну и что? Не твоя же сестра! Тебе не обязательно на ней прямо сходу жениться. Позови ее побыть няней, хозяйкой в твоем доме.
- Халим-абый, это как-то даже неприлично, непорядочно даже. Жена не успела повернуть за угол, я приведу в дом молодую женщину, еще и родственницу.
- Вот именно, родственницу. Кто лучше, чем родная тетя присмотрит за твоей дочерью? Вообще, Каусария, она, конечно, девка верченая. Но при нормальном подходе из нее может получится хорошая жена. Селим! Она так картошку жарит! Пальцы оближешь, язык проглотишь.
- Хочешь сказать, Альфия плохо готовит?
- Про Альфию разговора нет. Она на воде лапоть пожарит, я съем и похвалю. Старается Альфия, даже солянку научилась варить, а у Каусарии само собой получается. Дело не в этом.
Смотри, Селим, вас с Каусарией судьба все время вместе сводит. Когда она нуждается в помощи, рядом оказываешься именно ты. Неспроста это, брат, ох, неспроста. Может тебе на роду было написано жениться не на Насимэ, а на другой сестре, на Каусарии? Может тебе показалось, что ты влюблен в Насимэ?
- Если уж сказать правду, не Насимэ я любил, совсем другую девушку. Но Насимэ ждала меня из Армии. Я пришел, такой весь повзрослевший, такой готовый любить, что случилось у нас с ней то, что не должно было случиться. Насимэ забеременела, я женился, вот и вся любовь.
- Тем более! Поговори с Каусарией, может она только и ждет, чтобы ты позвал ее с собой.
- Как-то это неожиданно, с Насимэ я хоть сколько-то встречался. Как ни с того, ни с сего позвать девушку с собой, когда даже симпатии между нами нет.
- Селим, ты за себя говори. Откуда тебе знать, что чувствует к тебе Каусария? Знаешь, все эти встречи, свидания вообще ничего не значат. Ты знаешь, как мы с моей Альфией поженились.
- Слыхал кое-что, рассказывали.
- Никто ничего кроме нас с Альфией не знает. Мачеха ее выгнала, не велела приходить домой, если тот под лец, который похвалился, что обесчестил, не украдет ее. Она сидела под ивой и плакала.
Тогда я был затюканный, занюханный Халим, на которого ни одна девушка не смотрела. Я спросил ее, о чем она плачет. Она мне рассказала про свою беду, я предложил ее украсть. Альфия согласилась. Лицо я ее увидел, когда привел в дом к тете. Понял? Я женился, не видя даже ее лица, соответственно, она не видела и моего.
Альфия была не опытна, я знал про любовь из книг. Альфия не умела ни готовить, ни штопать, ни вышивать. Я не мог делать мужскую работу. Но мы очень сильно хотели семью. Мы оба старались, учились жить вместе. У нас родилась дочь. Мы смогли полюбить друг друга, не влюбиться за красивые глаза, а полюбить.
Ты подумай хорошенько, Селим! И не о себе думай в первую очередь, а о счастье своей дочери. Каусария, хорошая мать. Недостатки у нее есть, но кто из нас идеальный?
- Я подумаю, Халим-абый. Смотри, там народ толкается, они не машину ждут?
- Точно, поезжай! Помни, счастье никому так просто не дается, его нужно заслужить.
Альфиюшка увидела папу издалека. Косолапо ступая полными ножками в красных ботиночках, она изо всех сил бежала к нему навстречу
- Папа! Мой папочка приехал! Папка! Ты приехал!
Селим подхватил ее на руки подкинул высоко-высоко! Девочка восторженно завизжала, залилась смехом
- Пап! Еще! Еще хочу!
Но бабушка взяла ее за руку, другой рукой одернула подол красного вельветового пальтишка
- Хватит, Альфия! Ты же сегодня сказала, что ты взрослая девочка. Нужно вести себя, как взрослая. Пойдемте домой, дед, наверно, нас заждался. Никак не могла загнать ее домой. Уперлась и все, мол, папу буду дожидаться. Отдал документы в Собес?
- Да, конечно!
- Чего так долго добирался, мы тебя к обеду ждали?
- К Альфие заходил, к Халиму.
- Зачем? Они тебе какая родня? Насимэ им сестра, они ее оправдывать станут, во всем тебя винить.
- Мама, никто, никого не винит. От того, что Насимэ ушла, я с ними дружить не перестану.
- Нашел друзей! Что сестры этой, что Халим, все из негодной породы. Нечего с ними якшаться, они тебе добра не пожелают. Никто лучше матери не знает, что нужно ее сыну. Я тебе сразу говорила, не связывайся, не путные они люди. Не послушался, и что из этого вышло?
- Мама, мы все уже обсудили, поговорили. Не мы одни разводимся. Такое творится сплошь и рядом. Все наладится. Насимэ не последняя женщина на этом свете, она себе нашла нового мужа, и я один не останусь.
- Ничего себе! Кто это у нас вчера говорил, что найдет старушку, чтобы смотрела за дочкой, никакой жены ему не надо, нажился вволюшку?
- Подумал, пока ездил в город. У моей дочери должна быть мать.
- Ты серьезно? Один раз обжегся, готов второй раз в костер прыгать?
- Что ты предлагаешь? Всю оставшуюся жизнь быть одному?
- Нет, конечно! Но ты хотя бы отдохни, оглянись, приглядись к кому-нибудь. Да, оглянись! Найдешь там какую-нибудь городскую фифу, она тебе на шею сядет. Раз хочешь жениться, выбирай из своих, из деревенских.
- Выбирал уже из своих. Она как-то быстро городской стала. Ладно, подумаю.
- Вот! У Малики есть дочь! Ой, какая ягодка, видел бы ты. Щеки-яблочки, глазки карие, веселая такая и работящая.
- Мама! Ты, о чем говоришь? Пойдет ли молодая девчонка за взрослого мужчину с ребенком, да еще официально не разведенного. Мне уж только сосватать тоже разведенную, может с ребенком, чтобы обоим не обидно было.
Задумалась мать. Пожалуй, прав сын. Не пойдет за него молодая девчонка. Да и кто пойдет? Когда еще он разведется? Свяжешься с ним, а жена возьмет, да и явится.
- Вот что сын! Нет у тебя другого выхода. Оставляй нам с отцом Альфию, сам уезжай, устраивай свою жизнь. Мы еще не старые, мы ее вырастим.
- Тише, мама! Альфиюшка услышит. Больше слышать такого не хочу! Дочку я буду растить сам. Пошли ужинать!
Альфия с Халимом тоже ужинали. Каусария старалась не быть третьей. Она поужинала с девочками, и сейчас вывела сына и племянниц в сад. Вскоре вышла бабушка, села рядом с Каусарией, завладела коляской и стала тихонько ее катать.
Альфия улыбалась и качала головой, глядя на это
- Халим, ты только посмотри, что творится. Наша мать вполне мирно разговаривает с Каусарией. Представляешь, она сегодня укладывала Дениску, пока Каусария стирала.
- Что-то с матерью неладно, это совсем непохоже на нее. Не заболела ли уж мама?
- Может наоборот, выздоравливает?
- Вот тебе и Каусария! Как она сумела найти подход? Альфия, Селим тебе рассказывал о Насимэ, так ведь?
- Рассказывал. Я очень удивилась. Не тому, что она ушла от Селима, а тому, что оставила ему дочку. Чем Насимэ думает, как он один вырастит дочку?
- Зачем один, пусть женится.
- Халим, милый, ты не представляешь, каково это жить с мачехой. Я такого счастья племяннице не желаю. Селим не может привести в дом чужую женщину. Я думаю, он будет жить ради дочери.
- Зачем чужую? Вон, смотри, какая хорошая мать, Каусария. Сына своего любит, и наши дочери тянутся к ней. Чем она не жена Селиму? Каусария всяко не станет злой мачехой для маленькой Альфиюшки.
- Халим, ты бредишь! Селим не может жениться на Каусарии, она ему все равно, что родная сестра.
- Вот именно, не родная она и не сестра! Зато его дочери родная кровь. Ты поговори с Каусарией откровенно. Для нее лучший вариант выйти за Селима. Он замечательный, добрый парень. Он полюбит сына Каусарии.
- Халим, я Каусарию знаю лучше. Сватать ее за Селима не стану. Если они сами договорятся, хорошо! Вмешиваться в такие дела вообще не стоит. Не уживутся, окажешься виноватым.
Сейчас Селим в таком состоянии, что может послушать кого угодно. Ему может показаться, что это и есть выход. Не надо пороть горячку, может так случиться, что Насимэ вернется. Куда в этом случае деваться Каусарии?
Для нее лучше получить хоть маленькую квартиру, но свою, устроиться на работу. Если судьба, то они сойдутся, обойдутся без наших советов.
Продолжение Глава 49
-