«Курица — не птица, Болгария — не заграница!» Помните, так беззлобно шутили в СССР. Сегодня так можно пошутить и о Беларуси. Ведь вроде как и официальная граница есть, но государство-то — Союзное, ранее, лет тридцать тому назад, так и вообще единое и неделимое. «Молодость моя, Белоруссия!» Язык, история, культура, лица, блюда — всё как родное. Хотя теперь и с пикантным «иностранным» акцентом : ).
Ну а добавить сюда возросший интерес к «внутреннему» туризму, тучу препятствий для туризма международного, а также всего несколько часов пути от столицы до столицы, поездом или на машине, то вот вам и резоны посетить Белоруссию в целом и Минск в частности.
— Когда я приезжаю в Минск, — говорит мне известный российский журналист Владимир Мамонтов, — то первым делом восклицаю: ну, вот я и дома!
— Как дома? — удивлённо спрашивает меня тот или иной спутник. — Вы же родом из Владивостока!
— Да, малая родина — Владивосток. Но большая — Советский Союз. И здесь я чувствую себя именно в нём, в СССР.
Мы смеёмся. Ну, что ж, говорю, Владимир Константинович, раз такое дело, раз вы в Минске уже не в первый раз и неплохо знаете город, его достопримечательности, расскажите тем, кому только предстоит здесь побывать, на что обратить особое внимание.
— А вот прямо с СССР и начнём, — оживляется Мамонтов, — с картин тех времён, хранящихся в Национальном художественном музее Беларуси.
«Мой дом», автор Василий Сумарев. Это ностальгический репортаж из детства и юности художника. Минский барак, ныне снесённый, приукрашенный. И такой трогательный, что даже Министр культуры СССР Екатерина Фурцева, бескомпромиссная, суровая, его выделяла.
Правда, обязательно замечая, что флаг красный не забыт — «и вообще картина весёлая». Интересные они были люди, со своим ходом мысли. Но это в скобках. Картина жива деталями, которые интересно замечать и разгадывать. Рядом с фигурой отца художника, который любил шутить, что война рано кончилась, а то у него было бы три ордена Славы, а не два, три двухпудовые гири. Почему три? Художник не поясняет. Он разом и на крыше, и на яблоне, а брату тоже некогда, он на турнике подтягивается. Мама с соседкой на лавочке сидят. Наверху свадьба гуляет, а другу художника не весело, он смотрит на нас, руки свесив. Почему? А вот и догадайтесь. Птичка деловито отщёлкивает окорок, висящий за окном. У котельной кочегар спит, а дымина из трубы сам валит, флюгер с петухом едва виден. Едет мимо поезд по чугунке. А в некоторых окнах дома никого, темно, пусто. Что с вами, добрые люди, может, из барака переехали, а может, войной убиты? Порассматривайте…
В Третьяковке, которая «Мой дом» купила, его теперь нет — уехал в Ташкент, кажется. Любило руководство в СССР всё раздаривать — полуострова, картины. Всё ж оно наше, общее. Потом великая собирательница минской коллекции Елена Аладова признавалась Сумареву, что дома шедевр промухали и в Минске появилось авторское повторение, а бонусом, простите за слово, рама резная, с персонажами тоже. Сумарев много чего ещё написал, но «Мой дом» получился исключительно душевно. Поразглядывайте. Найдите банку из-под венгерского зеленого горошка. И вертолёт, залетевший в прошлое…
Вот «Красавица в кокошнике», тоже из Национального художественного музея Беларуси. Сергей Коненков. Датирована 1911 годом, но неуловимо похожа на Маргариту Коненкову, с которой скульптор связал жизнь много позже. Получается, он её уже тогда подспудно искал; искал спорную красавицу, советскую разведчицу, музу, которая навсегда утоньшит его деревянных неодетых дев, заставит терпеть свой роман с Эйнштейном, и умрёт в Москве позже него, объявив голодовку — так она немощной старухой пыталась победить свою деспотичную домоправительницу. У этой работы я вертелся очень долго, поскольку люблю, когда дерево встречается с камнем — ничего более природно взаимодополняющего в распоряжении скульпторов нет. Пухлогубая, неулыбчивая, манящая. Из глины такая не получится и из бронзы не получится.
Вот другие деревянные скульптуры из того же Музея. Первая — ну вылитый мудрец, набравший в рот воды из-за Марьи-искусницы. И вообще они узнаваемые какие-то.
Буквально захватило малоизвестное панно Михаила Врубеля «Садко», что находится в музее. Для меня это произведение загадочное: у Врубеля «Садко» — это декорации к опере Римского-Корсакова. А также знаменитое керамическое блюдо с несколькими эскизами к нему, и Волхова, тоскующая и прощающаяся с отцом, морским царём, керамический портрет которого выставлен тут же.
А вот когда и по какому случаю Врубель ещё и панно создал, не знаю.
Оно длинное и узкое, темного колориту с жемчужными проблесками, сильно подозреваю, что сумрачность эта от времени и особенностей красок, но утверждать не готов: всё ж таки там луна. То есть ночь — может, таков замысел. С одной стороны, из-за ночной колористики сюжет плоховато различим. С другой — есть особая прелесть вдруг увидеть — или угадать, — как под луной грациозно тянутся Волхова и сёстры к певцу, почти невидимому, идут на голос, желая не столько обольстить, сколь подольститься, словно это он сирена, а не они. На майоликовом блюде эти русалки вообще сияют своими белужьими и щучьими телами, а тут они скромно так полувыныривают.
И все похожи на меццо-сопрано Надежду Забелу, любимую жену художника, портрет которой в музее тоже имеется и висит рядом.
Здесь она в опере «Гензель и Гретель». А ниже фотография Забелы в виде Царевны-Лебеди — для сравнения.
Я, конечно, всё это богатство благоговейно заснял. Чего и всем туристам рекомендую.
Заинтриговала меня картина белорусского художника, археолога, этнографа Язепа Дроздовича «Сатурнянки осматривают свои зимние пещеры». Кажется, что художник чувствовал свою связь не только с историей Земли, но и с космосом.
Вообще сокровища этого национального музея и многочисленны, и разнообразны. Не пропустите, если в Минске окажетесь.
А вот музей совсем другого плана, но тоже с хорошо узнаваемыми чертами и героями — Домик-музей Первого съезда РСДРП. Ленин не особенно высоко это мероприятие оценивал: фактически партия создана не была, а вот на втором, в Лондоне, другое дело. Но веха.
Интересные подробности — в частности, пластинка с романсом «Солнце всходит и заходит, а в тюрьме моей темно».
Противостоянию полиции и революционеров посвящена солидная часть витрин. А ещё фотографии интересные: домик посещали видные лидеры — Тито и Фидель.
Самовар, чашки, будильник, лампа — всё это тех времен, любовно воссозданная экспозиция, как и сам домик. Подлинный в войну сгорел…
Туристы домик любят, особенно китайские. Ни буклета, ни магнита на память в киоске нет: разобрали, надо полагать :)
...
Прекрасный вечер трудного дня в Минске. Бар «Бессонница». Что в этом баре особенного?
...Два бармена, которые творят коктейли на заказ. То есть ты придумываешь название, а они создают напиток, стараясь попасть в настроение. Лично я заказал «Скучный старик в очках». В результате получил изящную, но не пьянящую смесь ананасового сока, кокоса и чего-то неопознанного, вкусно, но старомодно. Короче, бармен угадал. Круто, что сказать.
Продолжение следует!
Специально для «МОЁ!+» подготовил Лев Комов.
