Раэ подошел к дверям поближе и заглянул в щель между их створками. Источник света, который позволил бы осмотреть все помещение, находился где-то близко к полу, и что это было – охотник сразу высмотреть не мог, зато в диковинном разноцветном свете можно было высмотреть силуэт Мурчин, облокотившейся о стол, на который она вот-вот могла забраться, чтобы начать беззаботно болтать ногами. Так же в окно ярко светила луна, и ее света было достаточно, чтобы увидеть Вилхо, который устроился в низком кресле, вытянув ноги под длинными полами упелянда и разложил длинные рукава одеяния по ковру.
-Кто бы мог подумать, что мы с вами так споемся, - сказала Мурчин, - когда я только появилась в Ивартане, вы меня не очень-то жаловали. Держали за выскочку и авантюристку.
Вилхо тихо рассмеялся:
-Я до сих пор вас держу за изумительно дерзкую выскочку и удалую авантюристку! И поверьте – я восхищаюсь вашим умением подвизаться в авантюрах! Вы и в самом деле из тех ведьм, которые рождаются раз в сто лет!
-У-у-у, как вы мне льстите, - погрозила острым коготком Мурчин, что стало видно на фоне окна, - будь вы на пару сотню лет младше, я бы подумала, что вы на меня имеете виды.
-Ну вы-то достаточно умны, чтобы понимать, что в моем возрасте в женщине можно восхищаться только умом…
-И я достаточно умна, чтоб понимать – у меня такого ума, чтобы вас покорить, попросту нет. Я его еще не нажила. Но я просто диву даюсь, как мы удачно смогли друг с другом спеться! Вы не подумайте, я нисколько не считаю, что мы с вами играем на равных… но то, что мы можем быть друг другу взаимополезны…
-О да, я и сам несколько этим удивлен… Удивлен я и тем, что вы можете на людях держаться так, словно вы и впрямь трехсотлетняя архиведьма. И откуда это в вас, совсем еще девочке, которая прожила просто пшик?
-Я некогда состояла в ковене, если вы помните, и надо мной была архиведьма… и еще несколько подобных ей… и я многому училась… многому…
-Думаю, у вас дар… и неслучайный…
Оба после этих слов как-то притихли. Раэ перевел взгляд на переливчатый источник цвета, который играл всеми цветами радуги, и уж очень бы хотел посмотреть на то, что это такое, при иных обстоятельствах, но сейчас надо было уходить. Что ему слушать, как ведьма и колдун взаимно друга восхваляют? Все равно это ему ничего не даст.
В это время позади него раздался шелест, и его обдало движением воздуха, который вызывал сильф. В спину ему ткнулся второй поднос, Раэ вздрогнул, сообразил, что может выдать себя, поэтому быстро сделал шаг вперед, чтобы сильф не попытался преодолеть невидимое препятствие, толкнул дверь и ступил в комнату, отошел в сторону, пропуская поднос с нагроможденными на него, судя по очертаниям, фруктам.
Ведьма и колдун повернули головы сторону подноса, ничего особенного не заметили при появлении сильфа и снова вернулись к разговору.
-Теперь-то все ваши недоброжелатели в совете точно прикроют рты? – спросила Мурчин и взяла в подноса, который сильф поставил на маленький столик перед ней, какой-то фрукт, вернула сильфу, и тот в воздухе начал его чистить.
-Даже не надейтесь, - тихо рассмеялся Вилхо, - теперь они вовсю начнут чесать языками. В основном, в беседах с новой мейден ковена Меча Зари. Дадут ей массу советов, как ей переустроить сумасбродный ковен и как повлиять на этого подозрительного чудаковатого Вилхо!
-Хм… а я- то думала, у Лирило Лизир такое положение, что никто не посмеет ей давать советы… даже такие хм-м… правильные.
-Чужие рты не прикроешь, - сказал Вилхо, - придется новой мейден выслушать наставления всех, кто только пожелает влезть в управление чужого ковена. И особенно тех, кого это не касается. И конечно все будут наперебой давать советы тому, кто и так будет действовать согласно с ними… даже без них… Так что готовьтесь к длинным разговорам с теми, с кем вы согласны, и кто будет согласен с вами…
«Меня это уж точно не касается, - подумал Раэ, - надо бы мне отсюда как-то выбираться. Вряд ли такие сведения будут важны для разведки… подумаешь – Вилхо нашел выход, как не вводить в свой ковен постороннюю ведьму… это уж его дела с Мурчин»…
Он оглянулся на дверь, в которую вошел. Оказалось, что сильфы ее плотно и неслышно притворили, и теперь, чтобы выйти, он должен был ее открыть. Да уж… тут надо улучить мгновение, когда и ведьма, и колдун отвернутся от двери. Как назло оба сидели боком, и ни с того ни сего отворенная дверь могла привлечь их внимание. Что ж, Раэ все равно выждет и ускользнет.
-Больше всех, конечно, будет усердствовать Бриуди, - сказала Мурчин, принимая дольки фрукта от сильфа, - если бы вы знали, как он мне надоел! Он хуже старой карги, которая всех учит жить! Как склочная баба! А это его помешательство на моем Фере… Все норовит мне рассказать про него то, чего я якобы не знаю. И сворачивает тему на Армаллама! Я просто диву даюсь – ну помер он не пойми когда уже! Кости этого Армаллама давно уже сгнили в фамильном склепе, а он его ненавидит как живого! И почему эта ненависть воплощается в Фере?
-Потому, что Армаллам не первый Олмар, которого ненавидит Бриуди, - сказал Вилхо, - он, конечно, воплощал, воплощает и будет воплощать в себе все то, что ненавистно Бриуди в Олмарах, но его вражда с этим родом началась не с Армаллама, ой не с Армаллама! И вряд ли им может закончиться! А Фере – Олмар, как бы он этого ни отрицал.
-Да уж в последних разговорах я у него еле-еле вытянула кое-что…он мне признался, что он сын служанки из дома Олмаров… отца пока не называет… но он-то навреняка знает! Такие вещи о себе как угодно вызнаешь!
-А оно ли важно? У Армаллама в общей сложности от двух браков двадцать два ребенка, из которых выжило, вроде бы шестнадцать, если мне не изменяет память…
-Он что – икру метал? Двадцать два за короткую жизнь?
-Да все Олмары очень плодовиты и страшно живучи. Один Олмар – это с дюжину законных детишек и неизвестно сколько на стороне. Хотя, незаконные связи у них в большинстве случаев в семье осуждаются… по крайней мере, такими они были пару-другую поколений назад. Сейчас-то, Олмары, кстати, уже не те. Из сыновей легендарного Армаллама нет никого, кто бы мог встать с ним вровень. Может, оно и к лучшему. Потому как Бриуди просто бы сон и покой потерял бы, породи этот род еще одного из тех Олмаров, которых он так ненавидит…
Тут Вилхо медленно поднялся с кресла как человек, которого встревожила какая-то мысль, и подошел к огромному окну, глянул на реку.
-О чем задумались, сударь? – спросила Мурчин.
-Да вот о том, что для колдунов род Олмаров и в самом деле был роковым. Особенно мужчины из его рода для очень незаурядных ведьм… это, кстати, и послужило причиной ненависти Бриуди к Олмарам…
И Вилхо перевел взгляд на Мурчин:
-Не знаю даже… может, я сейчас имею дело с одной из тех без конца повторяющейся историй, но рассказанной на новый лад… сильно уж похоже…
-Почему вы на меня так смотрите, сударь?
-Я бы не стал вам ничего советовать… в таких вещах советы бесполезны. Однако, хотел бы вам рассказать историю ненависти Бриуди к роду Олмаров. Может, как знать… как знать…
-Да я бы и сама вас об этом попросила бы, - немного натянуто рассмеялась Мурчин, - хотелось бы узнать, что за умопомешательство у магистра Рива. Но теперь вы на меня так смотрите, что я просто боюсь расспрашивать!
Вилхо вернулся в кресло, насадил на фруктовую вилку какой-то лакомый кусок, захрустел им и начал:
-Первой ненавистью Бриуди был не Армаллам. До него тогда еще было до смешного далеко. Первой ненавистью Бриуди был Адаир Олмар.
«Неужели он про моего прапрадеда?» -изумился Раэ и предпочел не поверить своим ушам. Имя «Адаир» стояло в невероятном отдалении от его собственного в родословном древе, если не считать парочки Адаиров, один из которых был его двоюродным братом, умершим во младенчестве, второй – младший брат Армаллама, живущий до сих пор, восьмидесятилетний дед. Не их же Вилхо имел в виду! Но что осталось от этого прапрадеда Адаира, кроме скромного надгробья с полустертой от времени надписью о том, как скорбят о нем потомки. В самом уголке склепа Олмаров, где над ним сейчас в дни поминовения усопших даже грошовой свечки не зажигали!
Вилхо хлопнул в ладоши и приказал сильфу:
-О! Точно! Принеси мне портрет Адаира из галереи! Для полноты истории…
-У вас есть и его портрет? Откуда? – изумилась Мурчин, озвучив тем самым и изумление Раэ. Тому вспомнилось, что как-то его мать Ар Олмар обеспокоилась протекшей крышей в особняке ее отца и попросила прислать, а не выкидывать оттуда отсыревшие портреты предков. Ей, конечно. объяснили, что восстановлению они не подлежат, но все же прислали. На портрете, изображавшем Адаира, вообще ничего невозможно было разглядеть. Художник, которого Ар выписала на островное поместье, не смог восстановить его изображение, но, чтобы хоть как-то оправдать свою кормежку и пребывание в доме, сделал неудачный список с портрета, настолько приблизительный, что Ар не знала, что с ним делать. Никакого представления о том, как выглядел предок Адаир, список не дал. А тут…
-Вот как раз у меня-то в Даруке он и хранится! – усмехнулся Вилхо, - я сейчас все вам объясню… когда вы его увидите – вы очень многое поймете… из того, что пока, в силу возраста, вам может открыться.
Сильфы принесли картину довольно быстро. Возможно, Вилхо подготовил ее заранее? И уж конечно речи не было, чтобы Раэ попытался в этот миг улизнуть. Довольно приличных размеров портрет повесили на стену в промежутке между окон. Вилхо поднялся, щелкнул пальцами, высветил несколько шариков и заставил их подняться в воздух над тяжелой рамой портрета. Раэ, рискуя себя выдать, на цыпочках подобрался поближе и встал за спиной у Мурчин, глянул на портрет из-за ее плеча.
Неожиданно в свете нескольких световых шаров картина оказалось новой, краски были нанесены на нее как вчера. Вся картина была как изнутри подсвечена солнцем. Адаир Олмар на портрете стоял на ступенях лестницы и опирался о перила, а над ним зеленело залитое солнцем абрикосовое дерево. То, что это – именно Олмар, у Раэ сомнений быть не могло: эти вьющиеся штопором русые волосы были и у его матери, а эта мягкая полуулбыка была у его дядьев… И пусть стрижка была и в самом деле такой, какой никто сейчас не носил, как и заниженные полубаки, зато узорчатый кафтан был таков, что позавидовал бы любой щеголь в Аве, если, конечно, сменить шнуры. О да, он был очень похож на дядьев Раэ, и предстань он перед ним сейчас, как есть, за дядю бы и сошел. То, что это крыльцо поместья Олмаров в Ладилисе, Раэ тоже не сомневался. Правда, этим ходом, со стороны абрикосовой рощи уже никто не пользовался, дом несколько раз перестроили, но место Раэ узнал. Он там бывал в гостях.
-Фере на него не похож, - сказала Мурчин, - хотя… этот взгляд… этот настороженный взгляд себе на уме! Но у Фере-то глаза синие… а у этого не то серые, не то зеленые… может, Фере и не Олмар… хотя… этот взгляд… этот упрямый взгляд… это выражение на лице… кто его так удачно схватил? Чья это кисть?
И Мурчин склонилась над уголком картины, где должна быть подпись.
-Абрикос, - сказала она, - вместо подписи абрикос…
-Что мне в вас нравится, сударыня, что вы сразу схватываете суть. Так его увидел художник. Точнее, художница. Госпожа Морель. Если быть точным, мейден Морель.
-Мейден Морель? – переспросила Мурчин.
-Да, мейден ковена Ущербной Луны.
-Мейден… Бриуди Рива?
-Да-да. В то время она была его мейден и одной из изумительнейших фей, какую только мы знали. Она… она была незаурядна. Это была ведьма исключительной силы и ума. Одно из восхитительнейших созданий этого мира…
Мурчин оглянулась на Вилхо:
-Если вы так говорите о ней, значит, она стоит таких слов…
-О да… жаль, что у меня нет ее портрета. Даже написанного ею самой… Мне пришлось его отдать Бриуди. Тогда мы были с ним довольно-таки дружны… Настолько, что могли бы вместе оплакивать его мейден.
-Я… слыхала, что с мейден Бриуди что-то случилось и он… не берет новую, но я не совала нос в его дела… так что же произошло?
-Произошло то, что Марель встретила Адаира… Бриуди как раз отослал свою мейден в Ортогон, чтобы та влияла на княжеское семейство. Марель тогда стала одной из приближенных дам одной из княгинь, которая очень уважала магию и фей и старалась помешать сближению Ортогона и Семикняжия. Как раз в Рутту, тогда столицу Ортогона, прибыло семикняжеское посольство. И в числе этого неудачного посольства был молодой служивый князя Лавараолы Железного - Адаир Олмар. Тогда никто не обратил внимание на то, что Морель увлеклась этим несносным семикняжцем… тогда никто не воспринимал в серьез ни их посольство, ни их Семикняжие, ни их попытку навязать союз Ортогону против Фрураса… ни то, что Марель пожелала отправиться в Семикняжие вслед за этим Олмаром. Нас тогда даже забавляло ее увлечение этим чудаковатым простецом. Мы думали, что все окончится как обычно – очередным посредственным колдуном, которого введут в ковен Ущербной Луны или спихнут в другой какой ковен, помельче. Если Марель вообще его не съест. Бриуди даже подшучивал над своей мейден, которая собиралась вслед за удалившимся посольством, чтобы та не притащила назад половину Ладилиса. Но все вышло иначе. Для начала Морель пришлось позаботиться о том, чтобы Адаир овдовел… А затем хлопотать, чтобы семейство Олмаров не пустило его в монастырь. Да-да, он, оказывается, с детства намыливался в монастырь, но первый раз женился в угоду семье, а как только его жена умерла, так снова затянул свою песню о постриге. Морель надолго застряла в Ладилисе. Так, что даже мы с Бриуди соскучились по ней и прилетели навестить.
-Ох уж эти семикняжцы, - усмехнулась Мурчин.
-Ох уж эти Олмары, - покачал головой Вилхо, - такими уж иные из них созданы, и это из них… не выбить… Впрочем, Морель тогда действовала своими способами. Она сумела сделать так, чтобы род Олмаров потребовал у Адаира жениться повторно.
-Но ведь это у них не принято, - сказала Мурчин, - они же по воле семьи вступают в брак только один раз, а потом, если освободятся, распоряжаются собой… да и повторные браки семикняжцы не одобряют.
-Морель заставила Олмаров надавить на Адаира. Золота у нее хватало… И он повиновался старшим. Пошел с ней под венец.
-По вене-ец? Я-то думала, она принуждала его жениться на ком-то еще… еще подумала – зачем это ей… так на ней самой? – воскликнула Мурчин, и даже в полумраке Раэ увидел, как изумленно сверкнули ее глаза. – она же… под венец? Как она смогла…
-Да Бриуди их венчал! Как мог! Переоделся в священника и венчал! А я был свидетелем! Все их венчание было фарсом! Разумеется, самого обряда не было, только оболочка! Мы тогда все в храме чуть не задохнулись. Но мы были тогда молоды...Нам было весело водить простецов за нос…
-А я-то уж подумала… как она смогла пройти через это…
-Ну конечно же не прошла бы. Она же бы там пеной изошла на венчании…
-Ну и отчаянная ведьма! А попроще было нельзя?
-А тебе с его потомком – просто?
-Ну… ей тоже не получалось его приворожить? Даже после того, как он похоронил жену?
-Так-то приворожить получалось… что-то он к ней чувствовал… тянуло его… она была очень, очень сильной ведьмой. Но единственный способ, чтобы он не ушел в монастырь, был один… вступить в брак.
-И… как же они… жили? Когда она ему открылась?
-Для начала она решила его просветить. Как раз тогда он упросил свою родню отдать ему на время поместье в Ладилисе. Мол, раз вы меня женили на деньгах, то дайте мне их вложить в хозяйство. Морель была только рада уединиться с ним в этом медвежьем углу, где поменьше чужих глаз посматривают на нее – слишком красивую, богатую и образованную. Уже тогда ведьмобойцы по этим признакам начинали высматривать фей… Да и она чуяла, что Адаир как-то не до конца ей… верит. Адаир как-то исповедовался… Бриуди, который все еще корчил из себя священника, и сказал, что так и не понял, соединил их обряд венчания с Марель или нет… Бриуди его пристыдил, чтобы тот не сомневался в таинстве. Как же искренне парень каялся… а мы потешались… И мы не сомневались в успехе. Нас тогда все это только забавляло… и даже был в нас какой-то азарт – как же Морель с этим справится. Задачка была непростая, но явно ей по плечу. И только ей. О, она его учила. Долго. Вкрадчиво. Он как будто сделался ее учеником. Она беседовала с ним часами. А он молчал. На доводы ее сильного ума у него не было никаких возражений. Да и какие там могли быть возражения на то, что могла сказать Морель? Мы с Бриуди во время диспута с ней всегда ложились на обе лопатки. А Адаир был всего лишь простецом. Только потом он начал ее избегать. По уши залез в управление поместьем и даже на женскую половину не заглядывал. Вот упрямый лоб! Возразить на ее доводы ему было нечего… но верить ей он все равно не собирался!
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Неомения. Глава 201.
