«Самый известный, самый дорогой импрессионист России» - будет основная характеристика этого мастера, если вы наберете имя «Бато» в поисковике или спросите о нём художников или искусствоведов. Искать же в сети термин «батоизмы» не надо. Это определение предложил я, познакомившись с этим замечательным человеком в феврале 2024 года и что это слово значит, я объясню в этой статье.
Как я заметил, общаясь с художниками, они, в основой массе, очень ревностно относятся к творчеству своих коллег, очевидно, воспринимая их как соперников на весьма тесном арт-рынке: живописцев сейчас больше, чем платежеспособных граждан, которые не просто «восхищаются» картинами, а реально покупают их, особенно по ценам, сопоставимым со средней зарплатой по России и тем более - в разы выше.
От художников, в кулуарных разговорах, я слышал весь спектр нелестных характеристик «коллег» - от уничижительного - «мазня» - до, в лучшем случае, сдержанно-корректного: «это - не моё, но уважаю»; верх «вежливости» - просто равнодушно промолчать о творчестве собрата по цеху.
Наверное, это нельзя осуждать и я к этому отношусь с пониманием: даже в бизнесе редко кто хвалит конкурентов, особенно представляющих реальную «угрозу».
Но когда речь идет об оценке и суждениях коллеги о коллеге в такой деликатной сфере, как искусство, это выглядит если не жалко, то низковато.
А вот о Бато Дугаржапове, даже самые «злостные» критики чужого творчества, всегда отзываются с восторженным придыханием и пиететом. И ещё стремятся лично ему засвидетельствовать почтение, при удобном случае обязательно подойти к нему и, если не обнять, то хотя бы «постоять рядом».
Меня этот феномен заинтересовал.
И, когда представился случай познакомиться с Дугаржаповым лично, я это сделал и вынес своё впечатление, объяснившее мне эту ситуацию.
Скажу сразу: статья будет нестандартная - она не рассказывает подробно биографию художника и не содержит в качестве иллюстраций всемирно прославивших его картин.
Во-первых, это совершенно не цель данной публикации, а во-вторых, даже если кто не знает о Бато, всегда в интернете найдет массу статей о нем и его творчестве от профессионалов искусства с примерами его прекрасных работ.
Я лишь пунктиром обозначу общеизвестные факты, но которые дополню своей «живой» картинкой, своим «импрессионом» от нескольких встреч и общения с ним во время его традиционного приезда на пленэр в по-весеннему солнечный Гурзуф в конце зимы 2024 года.
Итак, еще пару лет назад, я даже не слышал этого имени и тем более не знал о его громадном авторитете в художественной среде.
О нем с уважением, теплом и даже трепетом впервые мне рассказал мой сосед по даче в Малом Маяке и товарищ Сергей Скляров (творческий псевдоним «Скляр»), известный крымский художник, как особую ценность показав мне свой портрет, написанный Бато.
Ну как - портрет? Несколько росчерков-мазков кистью, символизирующих Сергея. Скорее, это был сделанный Великим Мастером шутливый рисунок, основная и единственная ценность которого в том, что на нём стоит его автограф.
У Бато это - характерная косая линия с точкой под ней.
Кстати, о работах Сергея Склярова я неоднократно писал в этом блоге, но планирую отдельную обстоятельную статью о его творчестве, а сейчас дам лишь ссылку на свою публикацию об одной из его картин, приобретенной мною год назад.
Далее на фото - подпись Бато на его собственном лбу и его невероятно счастливое и веселое лицо, которое уже одно может много сказать о задорном характере этого человека.
Бато, родившийся в 1966 году в Читинской области, окончил Московский государственный академический художественный институт им. В. И. Сурикова. Кстати, его хорошо знает ещё со студенческих времен в «Суриковке» мой товарищ, известный живописец и член Академии Художеств России Илья Комов, о недавнем визите которого ко мне на дачу в Крым я писал.
В 90-е годы прошлого века у Бато был, как он сам его назвал в одной из наших бесед, «крепостной» период, когда он под покровительством некоего расторопного галериста-иммигранта из СССР, жил во Франции и писал импрессионистские картины (пейзажи, жанровые сцены, портреты), которые тут же этим галеристом и продавались восторженной публике за 6-7 тысяч евро, сам получая за свой труд около 100 евро. Бато не стал долго мириться с такой «пропорцией» и уехал обратно в Россию, продвигать себя сам.
Надо сказать, что импрессионизм в живописи - это не только состояние души, но и мастерство классического художника, а так как Бато имеет серьезное образование в сфере монументального искусства, он был в числе тех, кто расписывал стены восстановленного Храма Христа Спасителя в Москве, причем делал это не только сам, но ещё руководил группой: согласитесь, уже одно это говорит о нём как об авторитетном и очень серьезном мастере.
Как следствие, его работы сейчас крайне высоко ценятся (в прямом и переносном смысле), ими гордятся как музейные коллекции, так и собрания очень и очень известных российских и зарубежных частных лиц и государственных деятелей.
Так как позволить себе купить холст, написанный Бато, могут немногие, его картины уже находятся в разряде «статусных» для людей солидных и обеспеченных.
И все-таки, почему художников много, а «Бато» - один?
На мой взгляд, его успех во многом объясняется тем, что он заряжает свои произведения позитивом невероятной силы, даже если просто проводит несколько полос и ставит свою подпись: его душевные качества не могут не отпечатываться в работах, сделанных его рукой. Причем это не формальные слова, которые часто пишут обо всех и вся. У Бато это - позитив, подкрепленный реальным делом, о чем - ниже.
Бато - невероятно светлый человек и его свет выражается не в «свечении» его «звездного нимба», а совершенно другим способом, выражающимся прежде всего в его доброжелательном отношении к окружающим людям и коллегам по цеху, в действенной поддержке художников по жизни: он дарит им радость и не дает отчаиваться в трудную минуту, ведь отчаяние или депрессия - частые спутники многих людей, особенно - творческих. Причем делает он это совершенно бескорыстно, сродни народному лекарю-травнику.
Можно долго говорить общие слова и описывать эмоции, но я люблю опираться на реальные факты.
И тут стоит вернуться на много лет назад и рассказать очень показательную историю, крайне выпукло характеризующую Бато и отлично иллюстрирующую моё личное впечатление о нём, наглядно подтверждающее то, что я сказал выше.
Это история о том, как упомянутый мною крымский живописец Сергей Скляров, будучи ещё только юным студентом-первокурсником художественного училища, даже пока не мечтая об академии, которую окончит позже, познакомился с мэтром современного русского импрессионизма. В буквальном смысле слова «на улице». Правда, у художников это называется на «пленэре»)).
Дам слово Сергею, процитировав его рассказ.
«… 2008 год, весна.
Таких слов как «Бато» я ещё не знаю.
Первый мой выход на самостоятельный пленэр.
Куда поехать? Конечно - в «Мекку» художников - Гурзуф, тем более, он совсем рядом от меня, через Аю-Даг.
Иду с самодельным, корявым этюдником из какого-то металлолома, страшно гордый собой, загадочный такой иду, одухотворенней, ведь приобщаюсь к сообществу настоящих художников, правда, пока ключевое слово - «страшно».
Вижу, возле чеховской дачи, там, где котик сидит, стоит мужик, своеобразной, колоритной внешности и этюд пишет, небольшого формата. А вокруг него люди, люди, как бабочки около цветка вьются.
Подхожу ближе.
О! Классно, мощно, свежо! Близкий мне стиль, не «засушенный», без прорисовки, светлыми пятнами: «бомбочка» такая, концентрат энергии.
Встал я рядом, стал наблюдать, увиделись с ним глаза-в-глаза. Он мне понравился: без пафоса, без надменности, лучится позитивом. Улыбнулся мне, салаге, с пониманием и каким-то одобрением, поддержкой, мол - «Не дрейфь, всё будет хорошо!». А я завис глазами на его этюде.
И тут какая-то женщина восклицает:
«А давайте сфотографируемся?!».
Я: «Ну давайте».
Она, презрительно посмотрев на меня:
«Не, не с тобой, ты кто вообще такой?».
Я даже и слов не могу найти в замешательстве. И тут мужик приходит на помощь, «выруливая» ситуацию:
«Да, да, давайте все вместе сфоткаемся!» и становится рядом со мной, давая сделать фото. В общем, спас пацана от полного унижения.
Посмеялись, разговорились с ним потом.
Я его запомнил, да и , видать, он меня.
Это была самая первая, мимолетная встреча. Понравился он мне как человек: контактный, незаносчивый и живопись такая светлая, весёлая, летящая. Но я так тогда и не понял, что он такой знаменитый и великий.
В следующий раз, уже перед поступлением в Харьковскую художественную академию, тоже на начало цветения, опять встречаю его в Гурзуфе. Я уже совсем смелый и опытный, да и с однокурсниками пришел.
Вокруг него толпа художников, как потом узнал, из Московского союза, все тоже пишут этюды. Маленькие. А я такой большой холст принёс. Ну и пошли подколы: «О, вот это крупный художник, с форматиной метр на метр пришел краску наваливать! Масштабно!».
Бато меня узнал, ободрил, мы посмеялись, сразу позвал меня после этюдов на вечеринку, которую он для всех устраивал. А мои товарищи по училищу: «Ого, вот это у тебя знакомые!»
А я до сих пор не в теме:
«А он кто?»
«Да это ж Бато Дугаржапов, импрессионист Всея Руси, ты че, не знаешь?!!»
И объяснили мне что к чему.
Уже на вечеринке, посмотрев на мои этюды, он берет и приглашает меня принять участие в совместной выставке членов Московского союза в Доме Художника на Крымском валу.
А я в Москву тоже в это время от Крымского союза ехал, в соседнем зале выставлялись. Ну и вот он, за бесплатно, просто дал возможность вместе с «мэтрами» Москвы выставиться…
И так пару раз. Денег за это не брал. Просто поддерживал в период моего становления, ничего не требуя взамен.
В каждый его приезд он звал меня на свои Гурзуфские тусовки и искренне радовался моим успехам и так более 15 лет. Но ведь у многих художников жизнь особо полосатая: белая узкая полоса упрямо чередуется с широкой черной.
И вот однажды, года три назад, лежу я в полном депресняке, денег нет, приболел, да ещё в разгаре эти мутные новогодние каникулы в деревне. Жить, короче, не хочется.
И тут - звонок.
Бато!
«Серега, чего, как дела, собираюсь опять скоро нагрянуть в Гурзуф. Увидимся?».
Я пытаюсь сыграть позитив, но видать, очень плохой из меня актер, Бато сразу понимает что к чему и говорит: «А давай я у тебя этюд твой куплю, любой, не глядя, за сколько продашь?».
Я такой: «Да как так, ТЕБЕ и подарить - честь, а ты - продать!»
Бато: «Так, 15 тысяч перевожу, а как приеду в Крым, этюд отдашь».
Вот честно, не в обиду людям, платящим за мои картины в разы больше, это самая крутая «продажа» в моей жизни, потому что этими деньгами и, главное - моральной поддержкой, Бато буквально тогда меня спас…» (конец цитаты).
Как я говорил выше, совсем недавно я тоже не знал о Бато. И моё знакомство с ним стало, конечно, не совсем случайным, а благодаря тому, что я привез Сергея Склярова в Гурзуф, куда традиционно в конце зимы приехал Бато. Серега планировал «зависнуть» там на ночь без машины и попросил его отвезти-привезти. Заодно меня познакомить с Дугаржаповым.
Встреча у нас с Бато получилась весьма своеобразная.
Бато в Гурзуфе не только снимает целый дом для себя и своих близких друзей-художников , с которыми он приезжает на этюды, но и полностью обеспечивает в финансовом плане эти поездки, включая не только питание и проживание, но и краски, холсты, картоны. Конечно, этот дом сразу наполняется крымскими художниками, причем без особых приглашений, просто потому, что они узнали о его приезде. И вот несколько дней идет бурный праздник, где днем - пишутся этюды прямо на берегу моря, а по ночам поются песни со всеми сопутствующими напитками, вызывающие пение)).
На самом деле, так Бато сам отдыхает душой от Московского официоза, при этом даря своим друзьям праздник отдыха и впечатлений, совмещенный с творчеством. А в переводе на французский, как все знают, слово «впечатление» и значит «impression», откуда и пошло название стиля импрессионизм.
Сергей представил меня Бато и его друзьям как «Виктора - собирателя, у которого находится самая большая в мире коллекция его картин» (действительно, только работ Сергея у меня в Крыму и Москве уже около 30), то есть как доброго друга и человека, поддерживающего его заказами. Мне понравилась и сильно рассмешила реакция Бато на эти слова Сергея.
Бато, оценив весьма упитанную фигуру Скляра, сказал:
«О, а ты его хорошо поддерживаешь, это по щекам видно, спасибо тебе за него!»
Окружающие шутку оценили. Пока шло общение с новыми знакомыми, которые либо сами писали этюды в маленьком дворике домика прямо рядом с дачей Чехова, либо предавались маленьким радостям жизни, я снимал это на видео, планируя смонтировать потом для Бато ролик на память.
Бато веселился сам от души и для видеосессии поставил свой автограф прямо себе на лбу, из тюбика с краской.
Прошло около двух часов и мне надо было уезжать домой. Я стал прощаться.
Бато ещё раз поблагодарил меня за «упитанность» Сергея и радушно предложил приходить в любой момент к ним, на что один из старинных друзей Бато, приехавших с ним, сказал:
«Ха, Бато, да ты хоть помнишь, как этого человека зовут, ты ж ничего лишнего в голове не держишь, особенно имена?!»
На что Бато невозмутимо ответил: «Виктор» и следом, взяв только что нарисованную им на картоне свою работу, со словами: «Держи, Виктор, это - портрет Скляра. Тебе на память», вручил ее мне.
А потом добавил: «Кстати, если будешь продавать, учти, что он стоит 10 тысяч долларов» и пожал мне руку.
Если можно себе вообразить немую сцену, но когда онемевшие восторженно смеются, то это был именно тот случай.
На следующий день я приехал со смонтированным роликом и со словами «Горячую пиццу заказывали?», положил ребятам на стол несколько штук таковых, а в придачу разных напитков на всякий вкус - от «хлебного вина» до пива, минералки и сока, что было всеми принято на «ура».
Еще неоднократно я заезжал к ним с гостинцами - то с пирожками из знаменитой уличной пекарни в Гурзуфе, то с иными вкусностями типа крымского сыра, что никогда не было лишним, ведь гости там не расходились и на ночь, а процесс трапезы не особо прерывался.
Бато был неизменно мне благодарен за такие «приятные» дополнения к столу.
А сам он был искренне весел и счастлив, как ребенок в детстве на пляже. Причем он был не во хмелю, постоянно писал сам и даже успевал давать импровизированные мастер-классы приходившим к нему знакомым художникам.
Он излучал энергию. И все вокруг её впитывали. Я бы даже сказал: «жадно впитывали». А энергия его не кончалась.
Среди написанных им в эти дни работ в традиционном стиле, было много картин в весьма далёком от классического импрессионизма и тем более академизма духе. Но даже от этих композиций из линий, точек, мазков, которые у него потом приобретаются коллекционерами за весьма приличные деньги фактически только за то, что они сделаны его рукой и подписаны его подписью, исходили невидимые, но как будто врачующие, добрые излучения.
Это лучилась его позитивная и светлая сущность, переданная им в каждую работу.
Именно эти излучения я и назвал «батоизмами».
При этом я понял, что давая много другим, если ему или его другу кто-то тоже что-то дает, даже малость, Бато никогда сам не остается в долгу и спешит дать ещё больше.
Даже мне, когда я, совершено искренне, но отчасти пытаясь хоть как-то отблагодарить его за так неожиданно подаренный «портрет Скляра» и теплый прием в свою компанию, предложил отвезти его из Гурзуфа в Симферополь на вокзал (ему пришлось экстренно отбыть в Москву раньше, чем он планировал уехать на машине, с друзьями) и он с благодарностью это принял, он тут же написал мой небольшой экспресс- портрет.
Отдал он мне мой портрет смеясь и со словами: «Учти, для продажи он стоит 5 тысяч. Долларов)))».
Конечно, даже если воспринять его слова серьезно, я никогда не расстанусь ни за какие деньги с этими двумя его работами, излучающими «батоизмы», то есть добрую энергию человека, который дарит ее окружающим его людям кто бы они ни были.
Да, и не могу не сказать, что уезжая раньше, Бато снабдил своих друзей, которые ещё там оставались, не только продуктами, но и деньгами…
Кстати, в дороге до вокзала, мы с ним пообщались в спокойной обстановке и он мне многое о себе рассказал, но это останется только между нами также, как и снятый мною памятный видео-ролик, который прекрасно запечатлел те моменты конца февраля, когда на «материке» еще свирепствовали холода и лежал метровый снег, а на «Острове Крым» уже зацветал миндаль, Солнце слепило глаза, отражаясь в воде бухты Гурзуфа, а дворик лачуги, гордо именуемой «апартаментами с видом на море», лучился «батоизмами».
Единственно, чем из личного общения с ним могу со всеми поделиться, так это тем, что Бато очень понравились мелодии, которые играли в моей фонотеке. А одну, самую понравившуюся, я переслал по его просьбе ссылкой ему в мессенджер.
Эту мелодию я сам давно использовал в видео-презентации своей любимой картины в стихах «Богомакоматерь», смысл которой в том, что за своих детей переживают все: и Бога мать , и человек, и даже цветок мака…
Кому интересно, послушайте эту композицию: Refined Enlightenment от Howard Harper-Barnes.
На эту музыку я снял специально для настоящей статьи видео:
Мне кажется, что эта проникновенная мелодия очень точно на звуковом уровне отражает то, что я назвал «батоизмами» Бато Дугаржапова.
Виктор Фецит, 6 апреля 2024 года.