- Значит, вы так меж собой рассуждаете? Если у Каусарии нет родного отца, значит ее можно забрать, можно отдать? Она не кошка с приплодом, у Каусарии есть мать, есть человек, который пришел в этот дом, чтобы стать вам отцом.
Как только получили известие, что Каусария с Селимом направляются к ним, Альфия собралась ехать в село.
Пришлось идти отпрашиваться к Сергееву, мол срочно нужно съездить на родину, дела семейные решить. Иван Матвеевич отпустил без разговоров, вроде даже обрадовался.
- Надо же, а я как раз в соседний район собрался. Село-то ваше на дороге стоит. Могу подвезти в ту сторону и обратно забрать.
- Неудобно как-то, Иван Матвеич, лучше я на попутках доеду
- Какая разница, Альфия, Вася тебя у Горпо посадит или по дороге подберет? Иди, садись в машину, я сейчас выйду. Чего ты хмуришься, ты боишься меня что ли?
- Боюсь немного, Вы же всегда недовольны мной.
- Недоволен? Неверно, просто к тебе отношусь требовательнее, чем к другим. Кому много дается, с того и много спрашивается. Я же прямо шефство взял над твоим магазином. Все твои заявки выполнятся, выручка какая, а?
- Да, спасибо! Товара хватает и выручка хорошая. Летом всегда так, отпускники в район приезжают с большими деньгами, золота на них не напасешься.
- Так, чего ждем? Выходи, садись в машину, поедем.
- Сейчас, только в магазин схожу, сумку с гостинцами нужно взять.
- Чего ходить, заедем по пути. Садись!
Доехали до села минут за тридцать. Василий остановил машину у колхозной конторы. Иван Матвеевич обернулся к Альфие.
- Мы обратно поедем часов в пять, подождешь здесь нас.
- Ладно, подожду Вас. Едва ли кто вечером из села в город поедет.
Дом мачехи оказался закрыт, видимо ушла на работу. Ключ висел на обычном месте, но Альфия не решилась открыть и войти в дом. Огляделась. Хорошо во дворе, чисто. Тротуары из камня выложены, кругом все подметено, вокруг дома новый забор. Кажется, повезло мачехе, наконец-то поживет, как мечтала, с хорошим мужем.
До обеда еще есть время. Альфия направилась к дому Бибинур. Вошла в незакрытые ворота. Да! Все не такое, как при тетушке. На дворе коровьи лепешки, по которым ползают жирные мухи. В углу двора куча навоза, в которой усиленно роются несколько кур, вытаскивая лапками солому из навоза. Огромный рыжий петух с ярким красным гребнем, увидев Альфию, взлетел на кучу и громко прокукарекал.
Крыльцо немытое, поэтому Альфия разулась только в сенях и вошла в дом. Танзиля с соседкой Язилей сидели у самовара. Хозяйка обрадовалась, или сделала вид, что обрадовалась, поднялась из-за стола, протянула для приветствия сложенные вместе ладони
- Ой, какая радость! Альфия наша приехала! Здравствуй, здравствуй! К накрытому столу пришла, к добру это, к добру. Садись, самовар горячий, только вскипел. Вы, небось самовар-то не ставите?
- Здравствуй, Танзиля-апа, Язиля-апа, здравствуй! Какой там самовар, из чайника чай пьем. Я немного гостинцев привезла, как раз к чаю.
- Ой, спасибо, Альфия! Надо же, халва, финики! Как моя свекровь-матушка любила финики, да будет ей место в Раю. Скучаю я по ней, Альфия, ой скучаю. Люди думают, что мы с ней плохо жили, только чего люди могут знать?
У меня, что на уме, то на языке, свекровь такая же была. Одинаковые мы с ней, вот и спорили, ругались. Но не злобно, по свойский. Ты, Альфия, береги свекровь-то. Хотя, вы отдельно живете, ругаться-то вам не за чем.
- И то, нечего нам делить. Мы ей помогаем, воды принесу, полы помою. В магазин она сама ходит и готовит сама.
Танзиля подала Альфие чашку чаю на блюдечке, усмехнулась, поджав губы
- Еще бы и в магазин она не ходила. Молодая ведь, ее ровесницы у нас в селе еще на колхозном поле работают, скотину держат. Пей чай, пей! Только что заварила. Как здоровье у Сария-апа, как Халим, девочки не болеют ли?
- Слава Аллаху, все живы-здоровы. Живем потихоньку. Вот, решила родных навестить, пока в отпуске. Молодость вспомнить, воды из родника напиться.
- Ой, Альфия, я как вспомню молодость да как мы с Халимом, да с Гаязом тебя воровали, так и взгрустну. Какие интересные были времена! Теперь уж и Сабан-туи не такие, молодежь пошла не та, какой тут невесту воровать? Теперешние девки сами кого хочешь своруют.
- И не говори, были времена! Сама вспомню и испугаюсь. Как посмела, не спросилась ни у кого, не сказалась, вышла замуж, незнамо за кого. Правильно Разия-апа на меня обижалась. На ее месте я бы тоже рассердилась.
- Сердиться Разия всегда умела. Сейчас еще и гордая стала, муж у нее, видишь ли, пимокат. Только нечем особо гордиться, никакой он ей не муж. С первой-то женой он не разведен. Приедет, поживет у Разии, опять к жене и детям отправляется.
- Молодец, мужчина, не забывает своих детей. А что, разве хорошо, когда люди разводятся и бросают детей?
- Правильно говоришь, Альфия – вмешалась в разговор соседка – кому какое дело, расписаны Разия-апа с Шакур-абый, или нет? Он хороший человек, живут они тихо, никому не мешают. У нас в селе только бы посплетничать про кого-нибудь.
Танзиля цокнула языком, головой покачала
- Не знаю, хороший ли? Как Разия-апа с ним сошлась, девки к ним ни ногой. Насимэ приезжает к свекрови, а не к матери. Зайдет поздороваться и все. Каусария, говорят, вообще куда-то сбежала и пропала, даже не пишет матери.
Альфия замялась, не зная, что сказать. Вот это положение, вот это попала Альфия! Даже не знаешь, как разговор свернуть.
- Ну, Танзиля-апа, так судить тоже нельзя. Насимэ замужняя женщина, она и должна ездить с мужем к его родителям. Так положено. В том, что Каусария захотела жить и работать в большом городе, тоже ничего удивительного. Она первая что ли уехала из села?
- Ох, Альфия, сколько я помню, ты всегда за сестренок горой, хоть они тебе и не родные.
- Как уж не родные? Папа у нас один, я с ними водилась, они у меня самые родные, у меня, кроме них нет никого. Ой, я засиделась. Мне еще к Разия-апа надо зайти, а то обидится. Все-таки она меня вырастила.
Спасибо за чай, Танзиля-апа! Жаль, что с Гаяз-абый не повидалась. Привет ему передавай. Приезжайте в гости к нам, всегда будем рады.
Танзиля проводила родственницу до ворот, посмотрела ей вслед, помахала рукой. Вернувшись в дом, снова села за стол, налила себе чаю
- Вот что я думаю, Язиля! Не просто так Альфия приехала в село, да к Разие пошла. Интересно, какое у нее к ней дело?
- Мало ли, может валенки надо скатать, семья-то у них большая, чем на базаре брать, заказать сразу на всех, да и все. Может Халиму помочь надо, все знают, Шакур-абый мастер на все руки.
Замка на дверях не оказалось. Разувшись на крыльце и покашляв в сенях, чтобы не застать хозяев врасплох, Альфия вошла в дом. Только туда ли она попала? На полу чистые половики, на стене тикают новые часы с кукушкой, на окнах тюль и вышитые занавески.
Пахнет уютом и вкусной едой. За столом, прямо напротив дверей сидит мужчина с суровым неулыбчивым лицом, хлебает суп из глубокой миски. Сбоку – Разия, в белом платке и в голубом ситцевом платье, вся какая-то светлая, мягкая. Альфия растерялась, растерялись и хозяева. Альфия опомнилась первой
- Здравствуйте! Гостей принимаете?
Мужчина молча кивнул. Разия засуетилась
- Альфия, здравствуй! Не стой у порога, как неродная, садись за стол. Шакур, это наша старшая дочь, Альфия. Я тебе рассказывала, мы с ней в ссоре были с тех пор, как она замуж без моего благословения сбежала.
Мужчина положил на стол расписную деревянную ложку, вытер рот полотенцем, прочистил горло, скупо улыбнулся
- Здравствуй, кызым(Дочь моя). Молодец, что первая пришла мириться, спасибо, оказала уважение. А то вы совсем мать забросили, нехорошо это. Разия вспоминает вас, скучает. Разия, ты чего встала, налей дочери супу, мясо к ней поближе придвинь.
Альфия совсем не хотела есть, но отказаться невозможно. Хотя, поела с удовольствием. Она сама готовить не любит, а поесть вкусно никогда не откажется. Молчать было неловко, с чего начать разговор, Альфия не имела понятия. Хуже того, она не знала, как назвать мачеху. Они с мужем назвали ее дочкой. Неужели называть их мамой и папой. Но нет, язык не поворачивается.
- Спасибо, Разия-апа! Очень вкусный суп. Ой, я гостинцы-то не достала! Растерялась немного, не знала, как вы меня примите.
Достав из сумки свертки, Альфия положила их на стол. Разия усмехнулась, видя, как она волнуется.
- Как мы должны тебя принять, мы рады, правда, Шакур?
- Рады, конечно рады. В семье должен быть мир. Мы все пришли на этот свет не на вечно, надо вовремя простить друг друга и помириться.
- Я о том же, Шакур-абый! Я не просто так приехала, мне надо с вами поговорить о Каусарии.
- О Каусарии, что с ней? Разия говорила, она уехала к Насимэ. От Насимэ на Первое мая пришла открытка, но о Каусарие там ничего не написано. Так, что с ней случилось?
- Не знаю даже с чего начать. В общем, еще в техникуме Каусария сошлась с парнем, они не могли расписаться, потому что Каусария была несовершеннолетняя.
Альфия достала из кармана платочек, вытерла пот, выступивший над губами. Ох, как тяжело врать! Ладно, начала, дуй дальше. Разия поторопила ее
- Ну, говори дальше, сошлась, а ты что смотрела? Ты ведь уговорила Каусарию поступить в этот проклятый техникум. Зачем за ней не смотрела? Я так и знала, что это ее до добра не доведет. У вас в городе один разврат.
- Сошлись они, Каусария забеременела, а парня ее посадили.
Разия побледнела, как полотно, схватилась обеими руками за горло, будто ее что-то душит
- Как, забеременела? От тюремщика понесла? Позор-то какой! Альфия! Ты где была? Почему мне не рассказала?
Шакур хмыкнул, отодвинулся от стола, встал над Разией, чуть наклонившись, нависая над ней
- Тюремщик не человек по-твоему? Я сам пять лет отсидел ни за что. Корова пропала на ферме, меня вредителем объявили. Ты ведь как-то живешь со мной.
- Так ведь, Шакур, тебя зря посадили, а этого может за дело.
- Если и за дело? Кто в этой жизни не ошибается? Говори, кызым, где теперь Каусария, что с ней?
- Она побоялась рассказать матери, что беременная, стыдно было быть опозоренной, уехала к Насимэ. Там устроилась на работу, вышла в декрет и родила мальчика. Так что, Разия-апа, у тебя теперь не только внучка есть, но и внук.
- Только этого нам не хватало! И где она теперь?
- Так получилось, в общежитие с ребенком не пускают, снять комнату – дорого. У Насимэ она не может жить, у них с Селимом маленькая однокомнатная квартира, совсем маленькая.
Селим советует Каусарие поехать домой, к вам. Если вы не захотите ее взять придется нам с Халимом забрать ее к себе. Другого выхода нет.
Шакур-абый прошелся по комнате взад-вперед, встал под часами, поднял гирю кверху, потянув за цепь.
- Значит, вы так меж собой рассуждаете? Если у Каусарии нет родного отца, значит ее можно забрать, можно отдать? Она не кошка с приплодом, у Каусарии есть мать, есть человек, который пришел в этот дом, чтобы стать вам отцом. Мало того, что вы столько лет не хотите считаться с матерью, я уж не говорю о себе, еще и решаете за нее, куда пристроить ее дочь!
- Подожди, Шакур-абый! Не сердись, пожалуйста! Нам откуда было знать, как ты к нам относишься? Разия-апа всегда была строга к нам, мы боялись ее…
- Строгая была? Она мать, она должна быть строгой. Жила бы Каусария дома, с ней бы такого не случилось. Но, если случилось, значит, так! Передай ей, пусть сейчас же едет домой! Мы не дадим ее в обиду, ее и внука. Парень из колонии ей пишет?
- Нет, они потерялись. Каусария даже не знает, где он сидит.
- Надо найти. Послать запрос, найти его и написать. Пусть знает, что у него есть сын. Поддержка большая парню будет. Тем, кто знает, что его на воле ждут, легче там выживать. Когда она приезжает?
- Завтра, рано утром, на поезде. Мы с Халимом поедем встречать. Можем сразу и домой ее доставить.
- Ладно, пусть едет домой и не стесняется ничего. Не у нее одной муж сидит в тюрьме, и не она одна не расписанная живет.
- Вот и хорошо! Спасибо большое! Мне пора, горповская машина должна подъехать, я на ней приехала.
- Не благодари, кызым! Больше не забывай нас, приезжайте с мужем и с детьми, мы всегда будем рады.
- Спасибо, Шакур-абый, вы к нам тоже приезжайте в гости
- Как только позовете, обязательно приедем.
Разия проводила Альфию, выйдя за ворота. Пусть соседи видят, дочка к ним приезжала, уважила. Альфия шла по улице к конторе, до сих пор не веря, тому, что произошло.
Разия, всегда злая, раздраженная Разия, которая не давала никому слова против сказать, сидит, как смирная овечка. За нее решают судьбу ее дочери, получается, и ее судьбу, а она молчит.
Альфия думала, что мачеха вышла проводить ее, чтобы наговорить гадостей, пока не слышит Шакур-абый. Нет, она и тут не проронила ни слова. Сказать по-русски: «Чудны дела твои, Господи!»
Халим поехал встречать сестренку жены не один, а со всей семьей. Иван Матвеевич дал ему горповскую легковушку, почему не воспользоваться и не прокатить девчонок? Они не бывали нигде, кроме своего городка. Пусть они увидят многоэтажные дома, увидят поезд, не на картинке, а вживую.
Собирались тщательно. Альфия нарядила дочек, сама приоделась. Взяла с собой еды в дорогу для девочек, кипяченой воды для сына Каусарии. Волновалась, конечно. Как-то Каусария перенесла роды и эту поездку. Не вышло у нее остаться в Свердловске. Видно, не судьба ей жить в городе, и нелегко снова вернуться туда, откуда сбежала.
Поезд пришел вовремя. Прогудев издалека, ворвался на станцию, гремя и стуча колесами. Паровоз замедлил ход, раздался свисток, и он остановился, с шумом выпустив клубы пара и дыма. Альбина крепко обняла отца за шею, увидев такое громадное чудище. Алия, восторженно повизгивая, вцепилась в руку матери.
Селим выпрыгнул из вагона, вытащил чемодан, взял из рук Каусарии ребенка. Халим поставил дочку на землю, двинулся навстречу Селиму. Альфия обняла Каусарию, сестры заплакали.
Продолжение Глава 43