Вздрагиваю и отмираю только тогда, когда самолёт ухается в воздушную яму. Чёрт, со всеми этими играми в гляделки я даже про свою боязнь полётов позабыла, но сейчас она обрушивается на меня и придавливает бетонной плитой. Свет в салоне тухнет, а на табло загорается просьба пристегнуть ремни. Дрожащими пальцами выполняю указание и сильнее вжимаюсь в кресло, пытаясь справиться с панической атакой.
«Мамочки, да что ж так трясёт?! Это же кончится, верно?!»
Люди вокруг суетятся, по ту сторону прохода женщина с головой накрывается пледом, мужчина по диагонали нервно смеётся. Самолёт раскачивает как-то невообразимо, и мне кажется, что меня сейчас, просто, стошнит.
– Мы не разобьёмся. Не трясись, – неожиданный шёпот практически в самое ухо заставляет меня вздрогнуть.
Нахожусь в таком оцепенении, что даже не замечаю, как Дар сейчас нарушает моё личное пространство.
– Ты не можешь этого знать, – возражаю жалобно.
Даниил так близко, что тепло его тела окутывает меня, словно, кокон, давая хоть какое-то чувство безопасности. Неосознанно перехватываю его руку и крепко сжимаю своими холодными влажными пальцами. Чувствую, как тёплая мужская ладонь сначала каменеет от моего прикосновения, чуть дёргается, но потом нежно сжимает мою.
– Не могу, – спокойно соглашается он, разглядывая моё лицо.
– И совсем не боишься?
Он выглядит таким спокойным в то время, как самолёт мотает из стороны в сторону, и весь салон тревожно гудит, что мне это кажется ненормальным.
– Ну-у-у, твоя тревожность очень заразительна, Лиль, тут любого проберёт, – едва заметно улыбается Дар.
В глубине зелёных глаз начинают плясать озорные искры. Он склоняется ближе ко мне и шепчет в самое ухо.
– Но ещё я думаю, если мы сейчас по-настоящему начнём падать, то я хотя бы могу попробовать осуществить последнее желание.
– Интересно… И какое же? – бормочу, смущаясь от ощущения его жаркого дыхания на своей коже.
Родин отстраняется и будничным тоном произносит.
– Я бы трахнул тебя. Прямо в салоне.
На секунду замираю, открыв рот, от столь дикого предложения.
– Тут люди вокруг, вообще-то, – не знаю, почему только это тупое возражение приходит мне в голову.
– То есть, других препятствий для нас уже нет? Ну, мы бы, всё равно, все умерли. Странно стесняться почти трупов, не находишь?
Мне становится смешно. Это слишком безумная мысль, чтобы воспринимать её серьёзно.
– Ты бы не успел, – фыркаю я.
– Почему? Минут десять у нас бы точно было…
– Ты… – хочу ещё что-то сказать, но дар речи пропадает от его тяжёлого пронзающего взгляда, как будто он всё это всерьёз говорит.
Снова подвисаю, теряя чувство пространства и времени. В салоне загорается свет, а на табло - разрешение отстегнуть ремни. Взгляд Даниила моментально становится отстранённым, покрываясь льдистой коркой.
– Ну, что?! Отвлеклась?! – тихо бросает он и отворачивается от меня, вновь уделяя планшету всё внимание.
Я сглатываю, пытаясь понять, как реагировать.
«Выходит, он специально?! Просто, чтобы я истерику не закатывала?! Это…»
Я даже слов подобрать не могу, только краска смущения и стыда заливает щёки.
– Да пошёл ты, – произношу одними губами и ловлю на себе его быстрый режущий взгляд.
Если не услышал, то точно почувствовал. Ну и отлично! Заказываю себе ещё бокал вина и пытаюсь вникнуть в тупую комедию, которая уже подходит к концу.
Мне настолько хочется быстрее оказаться подальше от своего соседа, что, когда самолёт начинает снижаться, я воспринимаю это не со страхом, а с воодушевлением. Смешно, но Родин кажется мне большей опасностью, чем возможность погибнуть в авиакатастрофе. Ловлю на себе его заинтригованный взгляд. Очевидно, что он ждал от меня очередного приступа паники, но я его удивила.
«Да, представь себе, ты хуже!»
Стоит только пилоту поздравить нас с удачным приземлением, как я спешно покидаю своё место и одной из первых направляюсь к выходу. И пусть это попахивает трусливым бегством. Мне плевать. Ещё неизвестно, удастся ли обходить стороной Родина в командировке. Может быть, придётся с ним общаться с утра до вечера. Так что намерения - увеличивать время совместного пребывания - у меня нет никакого. Еле дожидаюсь у трапа Марину и Романа, выдохнув, присоединяюсь к ним. Дара не видно, похоже, решил выйти одним из последних и великодушно дать мне время сбежать.
Отлично! Если повезёт, столкнёмся пару раз, и всё. Как‑нибудь переживу!
– Лиль, ты куда? – окликает меня Марина.
Рассеянно улыбаюсь и подхожу к ней и главному юристу. Так задумалась, что пропустила встречающего нас водителя с табличкой.
– Здравствуйте. Ну что идём? – обращаюсь я к нему.
– Да, только дождёмся господина Родина.
Озадаченно закусываю губу. Ну, вот, зря только убегала!
Дар и какой‑то местный татарин с ним появляются только через десять минут. Мужчины жмут друг другу руки, это наш региональный директор, Рустам Садыков, который тут же расплывается в обезоруживающей улыбке и заявляет, что я невероятно красива. Даже смущаюсь и невольно кошусь на Даниила, а после тушуюсь ещё больше, поймав его прямой суровый взгляд.
Все вместе загружаемся в микроавтобус, и малодушно сбегаю от остальных, занимая единственное переднее место рядом с водителем. Впрочем, они сразу начинают обсуждать дела и планы, и на мой манёвр, кажется, никто особого внимания не обращает. Вскользь прислушиваюсь к их разговору, но быстро теряю интерес. Ничего такого, знакомятся. Тем более, в голову пришла неожиданная мысль, вдруг захватившая меня полностью. Нас ведь в один отель везут. Сердце ёкает, больно ударившись о рёбра. Вроде бы, в «Мираж». Он большой, но…
«Алла сакласын! Пусть у нас номера на разных этажах будут!»
Но, получая свой ключ на стойке регистрации, понимаю, что Дар прав, и молитвы - точно не моё, так как Родин оказывается через стенку, а я даже не могу попросить поменять мне апартаменты, так как у нас один номер с Мариной на двоих. Захожу внутрь с желанием к чему‑то придраться, но зацепиться совершенно не за что. Большая светлая комната, идеально чистая, со вкусом обставленная, из окна вид на Казанский Кремль.
Марина даже не проходит, а сразу с нелепыми оправданиями заселяется к Роману. Рассеянно киваю и, дождавшись, когда за ней захлопнется дверь, падаю на ближайшую кровать. Жадно втягиваю запах свежего хрусткого белья. Люблю гостиницы, путешествия, новые города и страны. Каждый раз меня захватывает волнительное предчувствие чего‑то нового и неизведанного. Словно, произойдёт что‑то такое, что изменит мою жизнь навсегда. И сейчас это ощущение во сто крат сильнее, хотя приехала в родные края.
На завтраке моё смятение только усилилось. Дар явился сильно позже остальных и прошёл мимо, даже не взглянув, хотя я уставилась на него, прожигая глазами, не в силах отвернуться. Точно знала, что он меня заметил, специально проигнорировал. Взволнованно дыша, уткнулась в тарелку, комкая салфетку в руках.
Покосилась на Родина, прикусив губу. Даже не смотрит на меня, надменный такой. Лениво улыбается, попивая кофе из чашки, обсуждая что-то с Романом. А между тем жгучее желание подойти к начальнику, тряхнуть его за лацканы костюма и заставить объясниться, с каждой секундой становилось все нестерпимей. Даже подушечки пальцев закололо. Словно, приманку закинул и ждёт, когда не выдержу и проглочу. Дар вдруг быстро поднял на меня пристальный взгляд, так что я не успела отвернуться. Криво улыбнулся, словно, догадываясь, о чём думаю, и опять переключил всё внимание на Соткина. Почувствовала, как краска заливает моё лицо, как будто за чем‑то непристойным меня застал, и в сердцах отбросила вилку.
– Душно здесь, не находишь? – сладко улыбнулась Рустаму, обмахнувшись рукой, ловя на себе его восхищённый взгляд, – Может, на улице прогуляемся?
– Да-а-а, – бедный Садыков даже сглотнул от такой чести, и тут же подскочил, галантно отодвигая мне стул, – Позволишь?
Подставил локоть, чтобы могла на него опереться.
– Спасибо, – проворковала, легко погладив регионала по плечу.
Мазнула глазами по Родину перед тем, как отвернуться и пойти к выходу, и расплылась в довольной улыбке, чувствуя, как он прожигает потемневшим взглядом мои лопатки.
Через пару часов мы столкнулись вновь у нашего стенда на медицинском форуме. Родин умудрился сделать всё, чтобы свести любезности к минимуму. Скользнул по мне ничего не выражавшим холодным взглядом, еле заметно кивнув, и с интересом стал рассматривать нашу экспозицию, как будто впервые видел. Потом покосился на Романа, рассказывающего Марине весёлую сплетню, и нетерпеливо дёрнул его за рукав:
– Соткин, я уже устал этот бред слушать, пошли, нас на торгах ждут.
И, не дожидаясь его реакции, развернулся и направился прочь.
– Девчонки, пожелаете нам удачи? – на прощание спросил Роман.
– Она нам не понадобится, – сухо бросил через плечо Дар, – Всё уже решено, наше дело ‑ явиться на заседание и поставить подписи.
После этого ошеломляющего заявления стремительно пошёл к выходу, никого не дожидаясь. С открытым ртом уставилась на удаляющуюся прямую спину Родина.
«Всё решено?! Он выиграл сам?! И я напрасно подозревала его в корысти?!»
Роман пожал плечами, извиняясь перед нами, и поспешил за ним.
