Отношение историков к хорезмшаху Ала ад-Дину Мухаммеду II всегда было не очень. Жил грешно и умер смешно – такое о нем общее мнение. У нас это лучше всего выразил замечательный советский писатель Василий Ян. В его книге правитель Хорезма больше интересуется своей триста первой женой, нежели отражением монгольского нашествия.
Но на самом деле, это был достаточно молодой и битый жизнью мужик с выдающейся военной карьерой. В самом начале своего двадцатилетнего правления шах отразил вторжение афганцев-гуридов, которые взяли много восточных крепостей. Затем он удачно воевал с каракитаями, и сумел их победить после своего первоначального поражения.
Он разгромил Караханидов на севере, существенно расширив свои владения. А в Иране его под сюзеренитет перешло государство атабеков Азербайджана. Ала ад-Дин планировал поход в Багдад, чтобы халиф официально признал его шахский титул, и только метель в горах, от которой погибло немало воинов, тогда заставила его повернуть.
Он ни в коем случае не был трусом – по его приказу хорезмийцы избавились от посольства Чингисхана, за затем собрали силы и двинулись на врага. В тяжелом встречном сражении на реке Иргиз обе стороны понесли потери, но Субудай и царевич Джучи не имели приказа обострять ситуацию, а потому ночью после боя предпочли отступить.
Тем не менее, хорезмшах не вывел все свое войско, чтобы противостоять монголам, а вместо этого его разрозненные силы заперлись в городах. Это дало Чингисхану преимущество в инициативе, и в ходе молниеносной кампании нерешительный противник был разбит по частям. Ала ад-Дин бежал в Иран, где умер в одиночестве от болезни, а его сын и наследник Джелаль ад-Дин уже не имел возможности победить в этой войне, несмотря на отчаянное сопротивление.
Почему же Хорезм не ударил всеми силами, чтобы разгромить монголов?
Государство Хорезмшахов было сильной и богатой, но достаточно молодой державой. По крайней мере, треть, а то и более ее владений, завоевал лично Ала ад-Дин Мухаммед II. Поэтому он имел все основания опасаться восстаний, которые могли начаться в случае монгольского вторжения. Тем более, что эта треть находилась как раз на границе с владениями Чингисхана.
Вторая причина состояла в той самой скоротечной стычке на реке Иргиз. Там стало ясно, что монголы, как минимум, равный противник – с хорезмийской армией они разошлись только после исключительно упорной схватки. Ну а то, что ночью ушли – так они и воевать не хотели, присылали послов с предложением мира, объясняли, что на чужой территории просто гуляют, смотрят, как суслики пасутся.
Ну и главная причина – после всего этого хорезмшах был уверен, что война будет тяжелая. Но он сам, как бывший кочевник, прекрасно знал, что армии степняков не могут сравниться с вооруженными силами цивилизованных народов в таком своем важном качестве, как умение брать укрепления. Он предполагал, что Чингисхан как придет, так и уйдет – пограбит сельскую местность, уведет пару коров, и все.
Учитывая всю военную историю Средней Азии оборонительная тактика была многообещающей. Там никто не знал, что каждый из четырех корпусов, отправленных на завоевание империи Хорезма, имел при себе контингент китайских и тангутских военных инженеров, которые собаку съели на осадной войне.
Чингисхан и его генералы прекрасным образом умели штурмовать крепости – у них был немалый опыт действий в тангутском государстве Западное Ся и на севере Китая, которым владели чжурчжэни. Но об этом не было широко известно, и в исламском мире думали, что монголы, как и другие кочевники, не умеют брать города.
Ала ад-Дин дал приказ начать масштабные работы по укреплению стен, к началу нашествия они были близки к завершению, но Хорезму это не помогло. Вся восточная часть страны была захвачена одним стремительным домкратом броском, и собирать силы уже было поздно. Половина тех, кто был способен держать оружие, сложили головы при защите Бухары, Гурганджа, Отрара, Самарканда. Новый шах был исключительно смел, но уже не мог ничего изменить.
