Глава 19
13 лет назад
Полина
Оля мечется по помещению. То тряпку какую-то схватит и давай ей по огню шлёпать в попытке потушить. То истерит, всплёскивая руками и истошно кричит:
– Нужно выбираться отсюда!
Потом бросается к Кате. Трясёт её за плечи:
– Катя, очнись! Нам нужно выбираться! Катя! – смотрит на меня с ужасом. – Она не приходит в себя! Очнись!
Смотрю на всё это, слушаю, на саму же будто ступор напал. Торчу в помещении, которое разгорается всё сильнее, и шагу не могу сделать. Вижу, как Оля тормошит Катю, и так пусто внутри. Думаю о том, что обещала изменить свою жизнь. Что после первого же успеха это будет проще простого. Но я не осознавала, что всё до сих пор по-старому.
Пока эти мысли бродят в голове, слёзы начинают течь по лицу сами собой.
***
Алексей Петрович
«За любовь и ненависть в головном мозге отвечает миндалевидное тело, оно же ответственно за защитную реакцию «бей или беги» и агрессивное поведение. Когда человек влюблён, говорят, что он становится более агрессивным, чем обычно» – эта мысль последнее время преследует учителя, и никуда от неё не деться. Виной тому, конечно же, школьные события. Вот уж никак не мог представить, даже в страшном сне, что со мной может такое случиться.
Но ладно, подумаю об этом в другой раз. Теперь у меня деловая встреча. От неё многое будет зависеть в моей дальнейшей судьбе. Потому, наверное, собеседница и выбрала такое отдалённое место. Мы неподалёку от леса, в тихом кафе.
– Здравствуйте, я старался приехать вовремя, – говорю, когда вижу сидящую за столиком женщину.
– Присаживайтесь, я уже заказала чай, – говорит она спокойным голосом.
– Конечно. Можно газировки? – спрашиваю подошедшую официантку. Она кивает и уходит.
– А внешность обманчива. Кто бы мог подумать, что вы будете фигурировать в таком грязном скандале? Откуда я могла знать?
– Я считаю, что уважение к собеседнику – это проявление вежливости. Я вас уважаю.
Женщина недовольно и главное недоверчиво хмыкает.
– Грязный скандал, – продолжаю говорить, – стал результатом недопонимания со стороны Катерины. Я не хочу, чтобы из за этого кто-либо пострадал. Если мне принимать на себя удар, то я его приму.
– Вы что, говорите, что будете защищать Полину? Я добьюсь того, чтобы её исключили, и вы, конечно же, тоже за всё ответите, – злится собеседница.
– В таком случае я подам в суд на Катерину и школьный совет за клевету.
– Алексей Петрович!.. – возмущается сидящая напротив.
Я понимаю, что мне дальше давить на неё не следует. Всё-таки напротив – Евгения Романовна Новосельцева, директор школы. Она, во избежание слухов и сплетен, даже не стала приглашать меня в свой кабинет, а позвала сюда. Боится больше за свою дочь, так понимаю.
– Если ситуация зайдёт дальше, и всплывёт имя Катерины, она тоже пострадает, – произношу очень серьёзно.
– Тем не менее вы и эта девочка, Полина, не можете оставаться в школе. Я этого не потерплю!
Мы делаем по глотку, стремясь успокоиться. Евгения Романовна нервничает заметно сильнее меня. Или просто умею тщательнее скрывать эмоции.
Через два часа я в кабинете завуча.
– Алексей Петрович, вы же знаете, что вы мне нравились. Учитель, который был врачом, – замечательное сочетание, – говорит Григорий Кириллович. – Зачем вы от этого отказываетесь?
– Я бы хотел, чтобы после моего ухода классным руководителем стала учитель английского языка Елена Вадимовна Левченко.
Золотокопов тяжко вздыхает. Что ж, прекрасно его понимаю: терять педагога в самом конце учебного года, да к тому же классного руководителя выпускного класса – это для руководства школы драма, граничащая с катастрофой местного масштаба. Но ничего с этим не поделаешь. Я принял решение. Пусть лучше всё закончится моим уходом, чем огромным скандалом.
***
Полина
Когда мы выходим из объятого пламенем заброшенного здания, позади раздаётся хлопок и взрыв. Резко приседаем с Олей от страха. Но тут же приходится расстаться: полицейские тянут нас в разные стороны: меня усаживают с одной стороны, Копылову с другой. Что же касается Кати, то её на каталке загружают в «Скорую помощь». Слава Богу, её лицо не накрыто белой простынёй, и это значит, она ещё жива. Но судя по тому, как неотложка врубает сирену и огни, а потом резко трогается с места, состояние одноклассницы тяжёлое.
Оглядываюсь: девятиэтажка охвачена огнём. Не понимаю, что там может так сильно гореть, ведь здание – бетонная коробка. Видимо, за время простоя натащили туда всякие тёмные типы разного барахла, вот оно и полыхает. Что ж, вижу это последний раз. Нас увозят.
Когда едем, Оля хочет устало положить мне голову на плечо. Тихонько шиплю от боли.
– Что? Что такое? – тревожно спрашивает подруга.
Приподнимаю штанину и вижу волдырь размером с треть ладони.
– О, Боже, как же так? – плаксиво поражается Копылова. – Тебе нужно в больницу!
– Всё нормально, – отвечаю, медленно закрыв рану. – Не рассказывай классному, зачем мы встречались.
– Он же должен знать, через что ты ради него прошла.
– Оля, – беру её за ладони.
– Что?
– Моя подруга Оля. Я хочу стать хорошим человеком и жить правильно. Я не хочу впутывать учителя в свои проблемы и тебя. Беги прочь от меня.
Задумываюсь, отпускаю её руки.
***
В полицейском участке офицер, когда нас туда привозят, первым делом звонит бабушке. Та не отвечает. Видимо, спит слишком крепко.
– Дай номер родителей, а не бабушки, – требует от меня.
– Его нет, – отвечаю.
– Она ученица из нашей школы. Само наказание, – говорит недовольным тоном папа Копыловой, который прибыл очень быстро, едва узнав, где оказалось его чадо.
– Поджог – это преступление, – заявляет полицейский.
– И что теперь будет? – спрашивает Оля.
– Как что? В тюрьму сядет, – отвечает он. – Ей уже не 14, совершеннолетняя. Так что её ждёт суд.
– Даже несмотря на то, что это была случайность? – поражается Копылова. – Пожар начался потому, что разлился бензин.
– Канистры сами не опрокидываются. Всегда есть зачинщик.
– Я могу забрать дочь? – спрашивает отец Оли.
– Да, забирайте.
– А Полина?
– У неё даже опекуна нет. Её будут судить за поджог, – говорит полицейский.
– Нет! Меня тоже судите! – вскрикивает Оля.
– Не говори глупостей. Пойдём! – папа хватает её за предплечье и тянет за собой.
– Полина!
– Иди с отцом домой, это я всё начала, мне и заканчивать, – говорю ей.
– Нет, это я! Полина этого не делала! – признаётся Копылова.
– В их возрасте друзья вечно друг за друга заступаются, она так наивна, – поясняет отец Оли офицеру и тянет её сильнее.
– Нет! Полина! – кричит подруга. – Полина! Нет! Папа, пожалуйста, отпусти меня. Папа!
Несмотря на все усилия, отец буквально утаскивает Олю из кабинета. Она в коридоре кричит, что вернётся за мной, потом её голос стихает вдалеке.
– Решила, что будет круто взять на себя ответственность, но реальность даст тебе под дых, – сурово говорит полицейский.
***
Алексей Петрович
Получив звонок о приезде Валентины, он выходит из дома. На улице сигналит внедорожник. Дверца открывается, выбирается девушка и, сложив руки рупором, радостно кричит:
– Добро пожаловать в мой мир!
– Тихо ты, соседи, разозлятся!
Вокруг начинается собачий хор.
– К тебе приехал ординатор второго года, которому очень скучно, – смеётся Валя. Она широко раскидывает руки и движется на Алексея. Он с улыбкой уворачивается от её объятий:
– Ну-ка хватит.
– Я так рада, что ты уходишь из школы! Ты уволился, чтобы поехать с главврачом в Москву?
– Ты уже поела?
– Нет.
Вскоре они уже сидят в доме.
– Приготовишь мне ужин? – игриво интересуется Валя.
– Просто достану, что есть в холодильнике.
– Это одно и то же, – говорит девушка. Потом подкрадывается к Алексею сзади и обнимает.
– Эй! – ворчит он, пытаясь избавиться от настойчивого внимания.
– Будь моим. Я о тебе позабочусь, – прямолинейно заявляет Валя.
Их разговор прерывает телефонный звонок. Алексей достаёт смартфон.
– Кто там? – спрашивает девушка и добавляет шутливо и угрожающе. – Прибью!
– Алексей Петрович! – в динамике звенит голос Оли Копыловой. – Это я, Оля…
– Почему звонишь в такой час?
– Простите, но это очень срочно. Полина сейчас в полицейском участке. Катя Новосельцева в больнице.
– Что произошло? – начиная нервничать, спрашивает Алексей и слушает сбивчивый рассказ.
Спустя несколько минут он садится к Вале в машину, и она везёт их в больницу. В ту самую, куда привезли Катерину. Девушка уже пришла в себя, и теперь ей в смотровой обрабатывали небольшой ожог на голени. Рядом сидела её мать. Когда Алексей посмотрел на обеих, те по очереди отвели глаза. Выглядели так, словно испытывали стыд за своё поведение.
Спустя некоторое время, когда Катю перевели в отдельную палату, учитель пришёл навестить девушку. Ему захотелось узнать все обстоятельства произошедшего.
– Что именно случилось?
– А что сказала Полина?
– Сначала я приехал к тебе.
– Она пыталась меня убить.
– Катя…
– Вы мне нравитесь, я вас уважала, я ходила в школу только потому, что вы там были. Почему вы меня разочаровали?
– Что нравилось и что разочаровало?
– Почему это не могу быть я? Почему Полина может, а я нет? Почему она вам нравится, а меня вы ненавидите?
– Ты… Знаешь, что ты умная и привлекательная, – сказал Алексей. – Отдыхай и поправляйся физически и морально.
Он вдруг понял одну вещь. Катя выдумала себе прекрасного принца и влюбилась в него. Стоило ей увидеть, как этот рыцарь в сияющих доспехах интересуется кем-то другим, так сразу воспылала ревностью. «Как же глупо это всё!» – расстроенно подумал Алексей, покидая палату.