«Защита Лужина» - третий роман Набокова, написан в 1930 году. Обычно его позиционируют как роман о гении и гениальности. Я же, пожалуй, соглашусь с теми, кто считает главного героя – Лужина – не гением, а душевнобольным человеком, аутистом, возможно, в лёгкой степени. Здесь, наверное, надо сказать, что сам термин «аутизм» применительно к людям с таким ненормальным состоянием появился лишь в 1938 году, поэтому Набоков, если даже и имел в виду именно это, назвать своего героя аутистом никак не мог. А что касается способности Лужина к шахматам, так это только подтверждает особенность развития мозга у детей с аутизмом: они могут обладать особенными способностями в математике (поэтому могут хорошо играть в шахматы или в карты), могут запоминать множество слов или диалогов, что тоже сыграет на руку при игре в шахматы.
На мой взгляд, роман состоит фактически из двух больших кусков. Сначала Набоков подробно, очень подробно и обстоятельно описывает нам детство героя – с его трудностями в плане общения, с его нежеланием посещать гимназию, с его боязнью некомфортного и неприятного для него общения, с его способом от этого общения уходить – вглубь себя, с его почти полным отсутствием человеческих привязанностей, и с его находкой для себя другого мира, отдушины – шахмат.
Следующий этап жизни Лужина дан нам практически пунктиром: смерть матери, потом отца, участие Лужина в различных шахматных турнирах, где все заботы о нём взял на себя его импресарио Валентинов, конечно, с немалой выгодой для себя.
А второй подробный кусок из жизни героя – это уже описание жизни взрослого Лужина, прославленного в своих кругах, но почему-то не разбогатевшего, и история его женитьбы.
Эта часть романа показалась мне менее достоверной. В самом деле, зачем Лужин решил жениться, причём, на совершенно малознакомой ему женщине? Из-за того, что он понимал, что люди должны создавать семьи, и решил, что коль надо, ну значит, надо, буду жениться? А эта женщина, проявившая к нему интерес, его не раздражала, по крайней мере, её общество не вызывало у него желания немедленно уйти куда-нибудь в дальний угол.
Зачем согласилась выйти за него его избранница? Тут, пожалуй, более понятно. Ей ведь уже было 25 лет, возраст самый подходящий, ещё чуть-чуть, и родители будут вздыхать, что дочка в девках засиделась. Опять же, соотечественник, русский, человек непростой, известный шахматист, загадочный, как пишут о нём газеты. Значит, должен быть не бедным. А то, что угрюмый и в общество не вписывается, так каждая женщина думает, что это он до меня был таким, а уж со мной непременно станет другим. А когда с Лужиным случилась беда, тут уже на первый план вышло желание женщины спасать своего любимого.
Правда, как мне показалось, речь о любви тут не шла вообще, ни с одной, ни с другой стороны. Но от полного сумасшествия всё же невеста его уберегла. По крайней мере, на какое-то время. Избавила его от всех разъездов, от всех турниров, вообще, убрала из его поля зрения все шахматы. И это сыграло свою роль.
Возможно, Лужину и понравилась бы эта его новая жизнь с дозированными шахматами, с женским уходом, с размеренным распорядком дня. Он бы иногда потихоньку поигрывал партию-другую, решал бы шахматные задачки – почему бы и нет, ведь каждый имеет право на безобидное хобби.
Но когда на его горизонте снова возник Валентинов, желающий вновь взять Лужина в оборот, Лужин, видимо, понял, что его психика второго такого перенапряжения не выдержит, и не нашёл ничего лучшего, как уйти.
В этом и состояла его защита – уйти. Другого выхода для себя он не нашёл. Если бы он умел общаться, как большинство людей, он нашёл бы защиту в семье, в жене. Но он не умел.
Если сравнивать Лужина с его реальным прототипом, шахматистом Барделебеном, то у прототипа была совсем другая история: он покончил с собой из-за того, что разорился (или не покончил, а просто оступился и упал, как говорит другая версия).
Роман, как и другие произведения Набокова, написан превосходным русским языком, но читался он у меня не так уж и легко, в некоторых местах я слегка вязла. Поэтому не могу сказать, что от этого романа Набокова я в восторге.
