Я мать, и я у сына одна. Ты всего-навсего жена, а жен может быть сколько угодно.
- Не может быть, мама – Халим уже одетый встал в дверях кухни – Альфия у меня одна, единственная, другой женщины у меня не было и не будет.
Альфия не сразу собралась ответить на письмо сестренки, решила сначала пересмотреть свои вещи, заодно проветрить зимнее и уложить в чехлы.
Самое время. Апрель, а солнце уже совсем майское, ласковое. Снег в саду весь растаял, появились первые нежные ростки пырея на меже, у забора крошечными солнышками зажелтели цветы мать-мачехи.
Несмотря на выходной день, Альфия встала даже раньше обычного. Это у других выходной, а у нее самый, что ни на есть, рабочий. Выползла осторожно из-под одеяла, прихватив халат, прошла на кухню, ступая босыми ногами по крашенным половицам.
Умылась, завтракать некогда, надо воды в баню натаскать, затопить. Альфия бегом наносила воды. Хорошо! С утра напор в колонке мощный, струя аж бьет по дну ведра, мгновенно заполняя его прозрачной, сверкающей на солнце водицей.
Принесла дрова. Затопила печь, ухитрившись одной спичкой поджечь березовую бересту, подсунутую под поленья. Тяга хорошая, дрова разгорелись сразу. Пламя ласково облизало сухие поленья и принялось их яростно сжигать. Едва заметно потянуло дымком, запахло костром. Эх, на природу бы, на берег реки!
Не о том думаешь, Альфия! Пора завтрак готовить. В выходной день она с утра балует своих блинами или пышками. Как свекровь-матушка говорит, научилась за столько-то лет. Научилась, потому что не желает своим девочкам такого детства, как у нее самой.
Пусть они просыпаются от запаха жареных пышек, пусть слышат от мамы самые ласковые слова, а не ворчание, мол зачем только вы на свет родились, всю мою жизнь загубили, ни сна из-за вас, ни покоя. Целый день, с самого утра от стола не отходят, проклятые, не прокормишь вас.
Ай, тоже мне, нашла, что вспоминать! Это все в прошлой жизни. Сейчас, хорошее настроение и пышные оладьи. Растворила тесто на молоке, да на яйцах, насыпав мучицы, немного посолив, положив сахара и щепотку соды, гашеной уксусом.
Закипает чайник, жарятся оладьи, Альфия тихонько напевает незамысловатый мотив. Халим постоял в дверях, любуясь своей женой. Нисколько она не меняется, разве чуть-чуть округлилась, но это ей даже идет
- Ми-ла-яяя! С добрым утром! С добрым утром, пташка моя ранняя! Ммм, как вкусно пахнет! Что жаришь, оладьи? Чудесно!
- С добрым, утром! Выспался?
- О, да! Проснулся, а за окном солнце, так захотелось на природу, в лес. Сесть где-нибудь на пригорке, сидеть, ни о чем не думать, любоваться на небо, слушать пение птиц.
- Не получится дорогой! Земля еще холодная, на пригорке не посидишь, да и птицы в эту пору не особо поют, разве что дятел по дереву стучит на весь лес.
- Какая ты не романтичная, Альфия! Сейчас скажешь, что сегодня баня, что тебе надо полы мыть и для меня найдешь какую-нибудь работу, чтобы я у тебя под ногами не болтался.
- Умница, молодец! Сам догадался, какой веселый выходной предстоит, вот что значит, разумный человек. Но, я тебя сначала накормлю, напою, потом огорчу, работу дам. Умывайся, да сходи к матери, пусть идет чай пить. А то она неделю не была, нехорошо это.
- Может не надо? Опять начнет зудеть.
- Халим! У нас девчонки растут, они все видят и замечают. Вырастут, и нас с тобой звать к себе не станут, потому что привыкнут, так должно быть. Тебе пару оладьи жалко, что ли для матери?
- Нет, конечно, мне для мамы ничего не жалко, я бы мог ей отнести.
- Дело не в этом, мать сама может себе напечь все, что угодно, важно, чтобы она не чувствовала себя заброшенной. Халим, она старенькая, неизвестно, сколько еще проживет. Пусть, мама недовольна мной, кто знает, может у нее есть на это свои причины, но ты ей сын, единственный.
Проснулись девчонки, пришла бабушка, Альбина сразу забралась к ней на колени, Алия села поближе к маме. Ели оладьи с деревенской сметаной, пили чай «Три слона», ароматный, густой, со сливками. Беседовали. Свекрови, конечно интересно все, что касается семьи сына
- Альфия, я смотрю, ты баню сегодня рано затопила, раньше хотите помыться, собираетесь вечером куда-нибудь?
- Нет, мама, не собираемся. Просто утром рано напор на колонке хороший, потом народ просыпается, всем становится нужна вода, напор падает. Ждать долго. Сегодня мы будем зимнюю одежду проветривать, надо прибрать на лето. Печки буду белить, полы мыть.
- Мне когда будешь белить, тоже уже печь посерела.
- В следующую неделю уж, полы-то помою после обеда.
- Ладно, к Первому маю надо будет окна помыть. Вам-то ладно, ваши окна с улицы не видать, а мои окна надо почистить!
- Долго что ли, помою, конечно!
Вот такой у Альфии выходной! Баню истопила, завтрак, обед, ужин приготовила, зимние вещи проветрила выхлопала, печи побелила, полы себе и свекрови помыла, девчонок в бане искупала и без сил уселась на диван.
Халим тоже провел день не без хлопот. Сходил с дочками в магазин, с Саматом договорился вместе посадить картошку в поле. Стаскал в дом проветренную одежду, с дочками поиграл, чтобы они не мешали маме отдыхать в выходной. Сам же и уложил их спать, прочитав на ночь книгу.
- Устала, Альфия? Чего сидишь, спать не собираешься?
- Рано еще. Хочу посылку собрать Каусарие. Придется не одну, может две или три. Куртку розовую пошлю, все равно я ее не ношу, пару платьев, свитер из мохера. Больше вроде нечего.
- Хватит с нее и этого, ты не обязана содержать сестренку до старости.
- Да, но где она возьмет, если зарплата маленькая?
- Там же, где и все. Не может заработать, пусть экономит или пусть ей мать помогает.
- Халим, не ворчи, пожалуйста! Ты же знаешь, насколько она нужна матери. За всю зиму мачеха один раз зашла в магазин, поинтересовалась, почему Каусария бросила техникум и уехала. Не ругалась, не огорчилась, будто не ее дочь уехала, неведомо зачем, а соседская девчонка.
- Ну, а ты причем?
- Не при чем, а помогать Каусарие буду. Какая-бы она ни была, она моя сестренка.
- Я против, что ли? Помогай, только ты меня тоже втягиваешь в это дело. Думаешь, приятно было мне просить у Светы упаковку ползунков и распашонок? Она всем разболтала, что мы с тобой ждем третьего ребенка.
- И что? Что тут такого, Халим, даже если бы и ждали?
- Ничего. Мне помнится, Насимэ просила прислать вещи, оставшиеся после Альбины.
- Думаешь, много чего осталось после нее? Наша младшенькая донашивает одежду Алии. Как я пошлю новорожденному ребенку штопанное приданое?
Немного обидно стало Альфие. Она для свекрови не жалеет ничего. Та никогда не уходит от сына, не прихватив с собой хотя бы кухонное полотенце, хотя бы чайную пару. Для ее беременной сестренки жалко купить десяток ползунков. Обиделась, но промолчала.
Достала пакеты с вещами Альбины, разложила на столе. Все вещи чистенькие, простиранные. Только у ползунков носки заштопанные, можно отрезать нижнюю часть, подшить и получатся штанишки. Носочки есть, почти не ношенные, маечки маленькие, трусики.
Достала ножницы, шкатулку с иголками и нитками, да не судьба сегодня пошить, свекровь пришла
- Альфия, я собралась было чай пить, а молоко скисло. Утром у тебя сливки были, не осталось ли? Мне немного, на пару чашек чая.
Сария встала в дверях спальной, уставившись на стол с детским приданым
- Это что такое? Ты чего, собралась рожать? На что? Куда? Зачем нищету плодить? Альфия, ты собираешься каждые два года по ребенку таскать?
- Там осталось сливок на пару чашек, забирай, мама, конечно.
- Не прикидывайся дурочкой! Я спрашиваю, ты беременная что ли?
Альфия не знала, что и сказать, зато Халим знал, как ответить
- Мама! Нам надо спрашивать разрешения, рожать Альфие или нет? Потом, мы не нищие, мы с Альфией детям ни в чем не отказываем, и живем мы не хуже других.
- Не хуже? Люди телевизоры покупают, кино дома смотрят, машины, мотоциклы во дворах стоят. А у вас что? Стыдно уж, директор базы, называется.
- Придет время, и мы купим, не в мотоциклах счастье.
- Купите, конечно! Когда рак на горе свистнет. Нарожаете кучу, ребят, тогда непременно все у вас будет. Хоть бы о матери подумал, молоко уже сейчас киснет, лето скоро, тебе и в голову не приходит, что матери бы тоже надо холодильник привезти.
- Мама, ты пока можешь ставить свое молоко в наш холодильник. Куплю я тебе холодильник, но не в это лето. Нам надо дом до ума довести.
Альфия сложила вещи обратно в пакеты, пошла на кухню, достала банку с остатками сливок, поставила на стол.
- Мама, сливки на столе, забирай!
- Не хочешь разговаривать, выгоняешь? Не нужны мне ваши сливки, сами пейте с ними чай, если поперек горла не встанет.
Ушла. Ух, как сильно захотелось Альфие кинуть банкой в двери, чтобы осколки полетели во все стороны. Как захотелось жить далеко-далеко, не видеть свекровь и не слышать никогда ее противный ноющий голос. Устала от нее.
Надо ухитриться, отправить посылки, чтобы свекровь не заметила. Как это сделать, если она не отходит от окошек, следит за каждым их шагом. Надоело прятаться, выкручиваться. Неужели это никогда не кончится?
Сария стала еще пристальнее следить за снохой. Не заметно у нее ничего, бегает бегом, как и прежде. К Первому мая прибралась, окна почистила, шторы новые повесила. В праздник днем с детьми ходили на парад, вечером, оставив девочек с ней, на вечернее гулянье ушли.
Воспользовавшись случаем, проверила комод, шифоньер, в чулан слазила. Вот тебе раз! Не стало детских вещей. Куда дела? Разве Азалия в положении, больше некому отдать. Точно! Только Азалия у снохи в подругах. Вон оно что! Забеременела и вышла замуж. А от того ли она беременна, за кого вышла?
Любопытство распирало Сарию. Едва дождавшись утра, она побежала к Альфии
- Встала уже, дети-то спят? Все спят, рано еще, ты чего ни свет, ни заря поднялась.
- Да, так! Не спится, подумала, чего сижу одна, пойду с Альфией чаю попью.
- Ну, и хорошо! Садись, чай скоро будет готов
Сария села на свое излюбленное место у окна, подвинула горшок с геранью.
- Красивые у тебя цветы, у меня нынче вся герань зачахла. Тесновато твоим горшкам на окне, может отдашь мне один. Нет, если не жалко, не отдавай
Жалко Альфие. Остальное не жалко, а цветы для нее, как дети, она их выращивала, можно сказать, с одного листочка. Ей жалко эту герань, потому что свекровь загубит ее. Но отказать нельзя. Мать ведь.
- Забирай, мама, розовых у меня два.
- Ага, пойду домой, так унесу. Слушай, Альфия, я слышала, что твоя подруга уже в положении, как-то очень быстро, тоже, поди, восьмимесячного родит?
- Какая подруга?
- Так ведь она у тебя одна, Азалия твоя.
- Плюнь в лицо тому, ко тебе это сказал. Азалия не собирается рожать. Они решили, сначала купить машину, переехать отсюда, потом детей заводить.
- А-а-а! Вот молодцы, вот так поступают умные люди, не как некоторые. Да, говоришь, не в положении, куда ты тогда детские вещи девала?
- Детские вещи? Выбросила, в реке утопила, в бане сожгла! Какая тебе, мама, разница? Ты когда закончишь совать свой длинный нос в нашу жизнь? Успокоишься ты когда-нибудь или нет? Не понимаешь ты доброго отношения, мама! А я ведь могу сделать так, что ты побоишься на ступеньку крыльца моего дома ступить.
- Твоего дома? Мой сын построил этот дом, на моей земле, значит, это мой дом. Ходила и буду ходить, тебя не спрошу. Я мать, и я у сына одна. Ты всего-навсего жена, а жен может быть сколько угодно.
- Не может быть, мама – Халим уже одетый встал в дверях кухни – Альфия у меня одна, единственная, другой женщины у меня не было и не будет.
- Я тебя родила, я! Я ночей не досыпала, сама не доедала, все для тебя!
- Помню я, мама! Поэтому у тебя сейчас на столе все то, что и у меня. Поэтому, моя жена моет тебе полы, топит баню, зовет по выходным на завтрак. Тебе обижаться не на что. Просто, живи спокойно, не старайся нас контролировать, не надо тебе делать этого. И вообще, лучше будет, если ты поймешь, этот дом не твой, здесь ты гостья.
- Гостья? Выходит, я тут чужая, выходит, я и посоветовать ничего снохе не могу?
- Можешь, мама, если тебя об этом попросят. Ты все поняла? Что ты сегодня хотела унести? Горшок с любимым цветком Альфии? Так вот, не надо, не трогай его, это цветок моей жены.
- Поняла, вы меня выгоняете. Аллах вам судья. Пусть ваши дети поступят с вами так же, как вы со мной. Поймете вы, какая горечь жжет сердце матери, когда сын женится без ее благословения. Хотя, может вас это не коснется, у вас ведь только дочери. Однако, и девчонки могут доставить столько горя!
- Ты все сказала? Рада, успокоилась? Испортила нам настроение на целый день. Может перестанешь накликать беду на наши головы и пойдешь домой, к себе домой.
- Выгоняешь? Ноги моей больше в этом доме не будет, умру, на похороны даже не приходи. Если так, ты мне не сын.
- Который раз твоей ноги не будет, я сбился со счета? Ладно, если ты уйдешь вперед меня, на похороны не приду. Кто тебя будет хоронить, мама? Сколько у тебя сыновей? Ты хотя иногда задумывалась бы, на кого кличешь беду, от кого отказываешься.
- Это ты от меня отказался, променяв на какую-то деревенскую девку.
- Замолчи, мама, пожалуйста! Иначе может так получиться, что у тебя на самом деле не будет сына. Так может быть, что ни я, ни моя жена, мы не переступим порог твоего дома
Продолжение Глава 38