Звезды перемигивались на безоблачном небосклоне. Под ними лежал вечерний город. Всё меньше прохожих, всё ярче в темноте горят фонари.
Колдун посмотрел на мир из окна, снова перевел взгляд на расклад, выложил дополнительную карту и выразительно вскинул бровь. Седая прядь свесилась ему на лоб.
Он посмотрел многозначительно на кота, всё это время мирно дремавшего на стуле, затем на дверь и негромко позвал:
- Юная леди, не могли бы вы мне кое-что разъяснить?
Ева вышла из ванной с ватным спонжем в руке и уставилась на Андрея не мигая. На её красивом лице почти не осталось косметики.
- Бесы шепнули мне, что сегодняшняя ночь слишком хороша для того, чтобы провести ее дома. Не желаешь совершить променад?
- На погост? – спросила Ева ровным тоном. Любой другой не заметил бы её недовольства. Но Андрей знал чуть больше, чем ведает простой смертный.
- Я бы показал тебе мир мертвых глазами бесов, - заманивал Колдун.
- Зачем мне это, если не смогу снова делать ритуалы?
- Дыхательные практики и медитации в конце концов сделают своё дело.
- Или нет, - напомнила девушка.
- Или нет, - согласился Андрей.
- Я останусь дома.
Колдун задумался, снова достал из колоды карту и выложил перед собой.
- Может, оно и к лучшему, - сказал он, собирая со стола расклад. – Может, к лучшему.
***
Под неодобрительным взглядом мужа, Варя вышла из дома. Её красная машинка стояла на привычном месте, обсыпанная снегом. В безлюдном дворе было тихо.
Ведунья достала из машины щетку и начала обметать автомобиль. Она уже начала забывать, каково это: быть ведающей, совершать обряды. И теперь в Варе боролись два начала. С одной стороны, ни на что в жизни она не променяла бы те чудесные моменты с маленькой дочерью. Ведь это чувство вселенской любви как будто росло в ней с самого рождения. Крепло, тянулось к свету, наливалось соком и вот, наконец, расцвело, как нежный бутон. Всю беременность и всё время с рождения малышки Варечка уверяла себя, что жить обычной жизнью человека, лишенного магических способностей, быть любимой мужем, качать в колыбели дитя – это именно то счастье, которого она всегда желала. И только теперь, выйдя на морозный воздух в звездную ночь поняла, как ей не хватало колдовского таинства. Чувствовала, что вокруг колышется Сила, манит её своими секретами, как зовёт раскрыть их.
На морозе щеки Варечки раскраснелись. Она обмахнула лобовое стекло, номера и зеркала заднего вида, бросила щетку в багажник и села за руль. Дары для хозяйки кладбища лежали на пассажирском сидении. Автомобиль заведен. Мотор прогрет. Легкое касание педали газа, и машина трогается. Мягко выкатывается с парковки. В салоне ещё пахнет забытыми Авророй конфетами, но мысли Вари уже не с семьёй.
Она едет в машине одна. Знакомые улицы, витрины. Светофор горит зеленым, значит, ещё успевает проскочить. Стрелка спидометра двигается по часовой. Скорость увеличивается.
Лишь в последний момент она замечает мужчину в черной куртке и черных штанах. Он не смотрит на сигнал светофора, идет неровной походкой через проезжую часть. Визг тормозов, автомобиль заносит, Варя выкручивает руль, останавливается, открывает дверь, чтобы высказать всё, что думает о пешеходе…
- Ну а куда ты на ночь глядя, - выдает совершенно невменяемый тип, пьяно икая.
И, словно ему только что не угрожала опасность, проходит перед капотом, улыбаясь во весь наполовину беззубый рот.
Сзади сигналят - перегородила полосу. Варечка берет себя в руки, поворачивает ключ в замке зажигания и трогается с места, оставляя злополучный перекресток позади.
Думать о том, что произошло, она будет позже. А пока нужно унять эмоции. Вдох – выдох, вдох – выдох. Мертвые не терпят суеты. Только покажи слабость и приведешь домой к дочери неупокоенных духов. Варя поежилась. Кто бы мог подумать, что она так быстро разучится быть ворожеей, текучей, словно вода, и твердой, как камень.
- Вот почему некоторые ведьмы сознательно отказываются от детей в пользу дара, - размышляла она вслух. – Любовь в мире колдовства – это слабость. Особенно для тех, кто, пошел темной стезей. Ведь иногда эти силы могут потребовать от ведьмы извести своих детей, навести порчу на собственных внуков, чтобы доказать свою преданность.
Варя отогнала эту мысль и сбавила скорость.
Впереди показалась черная ограда.
Автомобиль свернул на обочину. Две минуты на подготовку. Проверить, чтобы всё было наглухо застегнуто, чтобы не выпали из кармана в неподходящий момент ключи или перчатки. Волновалась, как в первый раз. Это и был первый раз. С тех пор, как у нее появилась маленькая Аврора, её собственная утренняя заря.
Медленно вышла из машины. Хрустя снегом под ногами, прошла вдоль ограды до калитки. Остановилась, прислушиваясь к ветру и тишине вокруг. Ни одного человека. Только звездное небо над головой и бледные тени за кованным забором. Перед тем как переступить невидимую границу прошептала приветственные слова. Словно отвечая, проухал в глубине кладбища филин.
Ведунья поняла – это знак. Она зашагала в ту сторону, откуда доносился звук, боковым зрением отмечая движения теней.
Снег укрывал всё вокруг ровным белым саваном. Только несколько троп из одиноких следов прочертили погост неровными линиями.
- У-ху, -раздалось совсем рядом.
В руках дары для хозяев погоста, свечи, спички и марципановый батончик, снившийся ей накануне.
Ветер утих, но от холода тело начинает знобить.
- У-ху, -раздается над головой.
Ведунья остановилась. Вот и срезанное дерево. Пень прямо у перекрестка торчит из-под снега, как маленький журнальный столик. Чем не алтарь? Варя оставляет дары, просит о помощи в том, чтобы закончить эту войну и выйти из нее без потерь. Зажигает свечу.
- Доброй ночи, - звучит знакомый голос за спиной. – Мне сулили приятный сюрприз, но, признаюсь, о таком я не мог и помыслить.
Варя обернулась слишком резко, едва не выронив всё, что было в руках.
В темноте был виден лишь силуэт мужчины, лицо оказалось так кстати скрыто широкой тенью березы, на которой сидел лупоглазый филин, не испугавшийся двух людей.
Бежать молча, когда после обращения к хозяйке враг сам нашел тебя, было глупо.
- Здравствуй, Андрей, - сказала она.