Бедная жена богатого мужа. Часть 19
Все части романа здесь
Самое главное сейчас – не показать свою растерянность и страх. Ведь именно это он хочет увидеть в моих глазах, потому и смотрит так – с полуироничной улыбкой на губах. Не знаю, что на меня действует сейчас, но я почему-то успокаиваюсь. Знаю – бороться и что-то доказывать бесполезно, вот всё и кончилось – моя спокойная жизнь, мой тихий домик, уход за животными, пробежки вдоль озера, купание в его чистых водах. Жалею только об одном – что больше никогда не увижу Димку.
А Борис? Вероятно, люди Стаса схватили его там, на улице и держат, чтобы он не ворвался сюда. Может быть, даже избили… Вот за него-то я переживаю больше всего сейчас. Наверное, он хочет мне помочь, но не знает, как…
А Стас также привлекателен – на нём идеально белый лёгкий костюм, оттеняющий загорелую кожу, белые туфли и белая дорогая трость. Волосы убраны назад, можно сказать, зализаны, на красивом лице – ухмылка садиста.
- Что ты здесь делаешь? – спрашиваю спокойно, не глядя на него.
Кажется, он не ожидал от меня такого спокойствия. Проходит по комнате, щёлкая каблуками туфель, садится на стул, кладёт ногу на ногу, вертит в руке свою трость – верный признак того, что нервничает, приподнимает одну бровь:
- Я приехал за своей женой, милая.
- Ты приехал не за женой – отвечаю ему и впервые за всё это время закуриваю длинную тонкую сигаретку – для успокоения – ты приехал за личной боксёрской грушей, да, Стас?
Он молчит некоторое время, потом тоже достаёт сигарету, дорогую зажигалку, глубоко затягивается и произносит:
- Но ведь тебе нравилось, не так ли?
- Когда нравится – не бегут…Отпусти человека, которого ты схватил на улице, хозяина этого дома. Он ни в чём не виноват.
Он ухмыляется:
- Пожалуй, ты будешь удивлена. Но это позже. Почему же он не виноват? Виноват, милая – он собирался трaхнуть мою жену… Да и жена моя, похоже, была абсолютно не против. Верно? А потому её ждёт наказание по приезду домой.
Я смотрю ему в глаза и медленно, с расстановкой, говорю:
- Я. Никуда. Не поеду. Можешь хоть убить меня тут.
- Ты думаешь, я буду тебя спрашивать? У меня достаточно сил, чтобы взять тебя, как куклу, и спокойно положить в машину. Жизнь бедной женщины тебе не идёт, Лерок! Ты создана, чтобы блистать… рядом со мной.
- Чем? – мрачно говорю я, отворачиваясь – фингалами, которыми ты, неизвестно за что, угощаешь меня?
- Я больше не буду – опять ухмыляется он.
- Ты уже обещал – вряд ли можно тебе верить. Как ты нашёл меня?
- Это не составило большого труда. Я уже давно знаю, где ты. Просто хотел посмотреть, насколько далеко ты зайдёшь. Все эти твои пробежки около озера, все эти твои гуляния под луной, привязанность к чужому ребёнку, болтовня с местными старухами и тяжёлая работа в теплицах – всё было под моим чутким надзором, Лера. Ты не создана для всего этого.
- Я не создана и для твоих побоев тоже. Ещё раз – я тебе не боксёрская груша.
- Ты – моя жена, а я предупреждал когда-то, да ты и сама знала, что в нашей семье никогда не было разводов, весь наш клан славился своими семейными ценностями, детьми – достойными продолжателями рода, верными жёнами, безупречной репутацией. Всё это наработано моим отцом, моим дедом, и я не собираюсь это рушить. И никому не позволю это делать. На меня смотрит город, общественность, мои партнёры, для них я – пример идеального мужа, а скоро стану и примером идеального отца.
- Каким это образом? – усмехаюсь я, хотя в моём сердце что-то мертвеет.
- Пора нам с тобой, дорогая жена, подумать о ребёнке. О, нет, о детях! Это укрепит мои позиции у важных для меня людей, Лера. А что там происходит за стенами нашего дома – для них не имеет большого значения.
Приблизившись к нему, я говорю сквозь зубы:
- Да я лучше в утробе задавлю этого ребёнка, чем рожу от тебя, Стас! Рожу такого же подонка, как ты сам!
Он перебирает в руках зажигалку, вертит её, крутит, я вижу, что разозлила его – красивое лицо заливается краской.
- Не зли меня, Лера, не надо – это плохо кончится…
- Повторить ещё раз то, что я тебе только что сказала? – спрашиваю у него. Сейчас мне важно вывести его на эмоции, разозлить так, чтобы он перестал думать, что делает.
Впрочем, у меня это плохо получается – здесь он спокоен. При своих «шестёрках» он пальцем меня не касается, боится, что кто-нибудь из них проболтается, и тогда важная для него «общественность» увидит истинное лицо этого монстра.
Господи, где были мои мозги, когда я выходила за него замуж и потом жила столько лет под его гнётом? Как можно было не видеть по этой ухмылке, по злым глазам то, что на его красивом лице лежит печать мучителя и монстра? Как? И даже если я каким-то волшебным образом выпутаюсь из этой истории, как сделать так, чтобы новые жертвы не попались на крючок этого изверга, как оградить тех, кто считает его идеальным мужчиной, мужем, тех, кто сейчас завидует мне?
- Кстати – говорю я – а под каким соусом ты собираешься предъявить меня общественности? Насколько я знаю, в городе поползли нехорошие слухи относительно моего исчезновения.
- Ну, это-то проще простого, моя любимая – опять эта противная ухмылка – завтра ты вместе со мной, как ни в чём не бывало, выйдешь в свет. А журналистам я просто озвучу, что накануне твоего исчезновения у нас была небольшая семейная ссора, в результате которой ты обиделась и решила полететь отдохнуть на Мальдивы, при этом специально не сообщив мне об этом – чтобы я волновался и переживал. В общем, милая моя жена надула губки… Ты вполне сойдёшь за вернувшуюся оттуда – вон какая загорелая и похорошевшая.
Раньше за этот заинтересованный вспыхнувший взгляд я отдала бы многое, но сейчас мне хочется броситься на него и вцепиться в лицо. Я прямо представляю, как с лёгкой, пружинистой грацией обхватываю ногами его тело, вцепляюсь ногтями в его скулы и шею, вгрызаюсь зубами в щеку, даже, кажется, ощущаю солоноватый привкус крови во рту. Представив эту картину, заливисто смеюсь, отчего получаю недоуменный взгляд. Ну, конечно, он-то ожидал, что я буду плакать, трястись и умолять его, возможно, стоять на коленях и просить не увозить отсюда, а я ещё имею наглость препираться с ним…
- Тебе предстоит кое-что узнать, прежде чем мы уедем – говорит он и делает в сторону окна какой-то знак. Только теперь я замечаю, что за окном стоит один из его людей.
Через несколько минут дверь открывается, и в комнату входит Борис – абсолютно свободный, без следов насилия на лице. Кажется, я начинаю потихоньку понимать, что здесь происходит, и на глазах выступают злые слёзы.
Он не смотрит на меня, а подходит к Стасу. Тот, окинув его с ног до головы, говорит:
- Возьмёшь дипломат там же, у Кира. Можешь пересчитать – ничего не бойся, там всё ровно. Я держу свои обещания.
Борис кивает и поворачивается в мою сторону. Беру ещё одну сигарету и вновь закуриваю. Как я могла быть так слепа? Ведь меня предупреждали все – и Циля, и Олеська, и даже маленький Димка. А как возмущалась Найда, когда видела Бориса! А ведь собаки чувствуют человека лучше, чем люди.
Как я могла не обратить внимания на слова о том, что он ленив и любит лёгкие деньги, и не сопоставить это с его мне же озвученной мечтой о путешествиях?! Вот и сбылись мечты Бориса… За счёт меня. Хорошо Стас разыграл эту партию, ничего не скажешь! И конечно, он не довёл до основной развязки с этим Борисом, потому что никогда бы не позволил, чтобы его женой владел другой мужчина.
Поздравляю, Лера – ты лох! Хорошо же над тобой посмеялись эти двое, а самое главное – Борис посмеялся над твоими чувствами, которые только-только начали зарождаться. Негодяй! Да и я хороша – не слышала, абсолютно не хотела слышать своих близких подруг, которые действительно знали Бориса лучше, чем я. Всё видела в нём какие-то особые черты, а он оказался всего лишь жалким подонком.
- Ну и как тебе? – спрашиваю у него с усмешкой – быть «шестёркой» при этом монстре?
- Прости, Лера – говорит он тихо, и я не узнаю его такого – трусливого, жалкого, как побитая собака – ты же знаешь, у меня есть мечта… Я очень хотел, чтобы она сбылась.
- Ну, что ж – спокойно говорю ему – тогда позволь вернуть тебе должок. За всё.
Представляя, что передо мной боксёрская груша, что есть силы бью Бориса кулаком в нос. Струя ярко-алой крови вырывается из носа фонтанчиком и летит прямиком на белоснежный костюм Стаса.
Борис зажимает нос рукой, охает и пытается двинуться в мою сторону.
- Стоп-стоп! – кричит Стас, брезгливо отряхивая костюм и отодвигая Бориса рукой – не трогай мою жену! Только я имею на это право!
И медленно хлопает в ладоши:
- Прекрасный удар, дорогая! Уроки бокса пошли тебе на пользу!
- Тоже хочешь попробовать? – спрашиваю его, потирая кулак – всё-таки задела зуб Бориса каким-то образом.
- Мы с тобой вряд ли поменяемся ролями – парирует он – что же, теперь ты всё знаешь…
Не понимаю, зачем я тяну время…
- Нет, не всё. Борис был нужен для того, чтобы я больше никуда не убежала из деревни, верно?
- Конечно, дорогая. Ты всегда была догадлива. Тебя, как магнитом тянуло к этому мальчику, которому действительно интересны только лёгкие деньги, вот я и решил воспользоваться случаем. Мне очень было нужно, чтобы он держал тебя на коротком поводке, а потому пришлось приплачивать ему за эту работу. Вот так-то, милая.
- Я даже не сомневаюсь, что Борис – такой же подонок, как и ты.
- Ты преувеличиваешь, дорогая. До меня ему очень далеко, но, должен согласиться – он достиг определённых успехов. Столько долго удерживать тебя около себя…
- Зачем тебе это было нужно? Ведь ты сразу мог со всем покончить?
- Я хотел посмотреть, как далеко ты способна зайти. Играл с тобой, как кошка с мышкой, а ты и не поняла. Дурочка, неужели ты думала, что не в моих силах найти тебя?
- А ты привык думать, что ты всесилен, да? Но ведь и на старуху бывает проруха, Стас.
- Привыкни к тому, что я никогда не проигрываю, Лера. Ладно – он встаёт – пора заканчивать с этим. Вещи забирать не обязательно, ключи от дома завезём по дороге – но только попробуй что-то не то сказать перед этим сморчком – владельцем дома.
- Я могу забрать с собой животных?
- Нет. Твоя овчарка порвёт меня в клочья.
- Вот видишь – ты всё же хоть кого-то боишься, Стас – кстати, это ты приезжал тогда сюда? Целая кавалькада машин…
- Да, и не один раз. Тогда же я знал, что ты в теплицах работаешь, Борис сказал. Надеялся, что ты увидишь издалека и тебя будет просто трясти от страха. Ну, а мне нужно было повидать этого пройдоху, и заодно узнать, как продвигается его план соблазнения и удержания моей дорогой жены. Я не мог, милая, у меня нет времени ездить за тобой по всей России, потому мне важно было задержать тебя в «Счастье».
Он подходит ко мне, проводит пальцем по лицу, подбородку и задумчиво говорит:
- Завтра у нас с тобой будет чудесная ночь, дорогая – смеётся, и я впервые замечаю, что у него какой-то истеричный, ненормальный смех – ты не пожалеешь, я обещаю…
В голове нервной бабочкой бьются его слова, делая меня всё злее и злее: «Чудесная ночь… Та не пожалеешь…». Как заведённая пластинка… Чудесная ночь… Я не пожалею… Гадёныш.
Совершенно неожиданно для него и для себя я вдруг резко отвожу руку и, как и в случае с Борисом, бью его кулаком в нос, потом добавляю удар в скулу и подбородок.
Он, не ожидая подобного, сгибается от боли, закрывая руками лицо.
- Нравится? – шумно дыша, спрашиваю я – нравится, Стас? А ведь ты сейчас даже ответить мне не сможешь, ведь ты всё время боишься, что кто-нибудь из твоих «шестёрок» увидит, что ты колотишь меня и сдаст это прессе, верно? Ну так как, нравится?
- Слабовато – бубнит он, усмехаясь сквозь боль – слабовато для той, которая так рьяно колотила грушу. Боря заснял это на телефон и отправил мне. Ты была так эротична, детка. Но этого маловато – справиться со мной тебе не под силу. Развлекайся пока, а завтра ночью придёт моя очередь.
- Развлекайся?! – злюсь я – это для тебя это развлечение, Стас! А для меня это боль, боль, боль!
Понимая всю безысходность своей ситуации, я с упоением, напоследок, молочу его кулаками по плечам, по скулам. Сбиваю костяшки пальцев, но продолжаю молотить, хотя смысла не вижу в том, чтобы воззвать его к милосердию.
- Видел бы твой отец, каким ты стал подонком! – кричу я – он бы убил тебя, тварь!
Он отталкивает меня от себя, я делаю несколько шагов назад, натыкаюсь на стул и чуть не падаю.
- Не трогай моего отца – холодно говорит он – ты и мизинца его не стоишь. И достаточно этих разговоров – нам пора ехать. Ещё добираться сколько… Я дам тебе время на отдых, но потом… И кстати, скажи-ка мне – кто из персонала помог тебе выбраться? Ты ведь через калитку вышла, а от неё тебе нужны были ключи.
- Я сама взяла их у садовника – усмехаюсь я – для этого большого ума не надо, мозгов тоже. Впрочем, у меня нет ни того, ни другого, иначе, я бы обязательно разглядела тебя тогда, Стас, и ни за что бы не вышла за тебя замуж.
- Врёшь! – он подходит ко мне совсем близко, берёт пальцами за горло и сжимает – кто тебе помогал?
- Ну, давай, сожми посильнее – хриплю я – убей прямо здесь и тогда, может быть, тебя посадят…
- Сука. Не дождёшься – опять сквозь зубы говорит он – мы с тобой, милая жена, будем развлекаться по-другому, ведь у нас ещё столько счастливых лет впереди…
От этих его слов мне становится холодно и страшно. Собрав последние силы, плюю ему прямо в лицо, в наглые глаза. Он отшатывается от меня, выпускает горло, стирает рукавом слюну с лица. Я надеюсь, что сейчас он размахнётся, хорошенько ударит меня, так, что я потеряю сознание, а потом, обезвреженную таким образом, отнесёт в машину и увезёт отсюда. И моя жизнь навсегда будет кончена.
Может быть, тем лучше… Уж там, на месте, я постараюсь сделать так, чтобы мои муки продлились как можно меньше по времени. Познав настоящий вкус жизни здесь, в «Счастье», я теперь не хочу жить по-другому. А тем более, той жизнью, которую предлагает мне Стас.
В это момент дверь открывается и в поём просовывается голова одной из «шестёрок» Стаса.
- Слышь, Виталич…- начинает он, но Стас не даёт ему закончить.
- Тебя стучать не учили, козёл?!
- Да Виталич, блин – опять повторяет парень – там к тебе это… мужик какой-то ломится, из местных… Говорит, что у него для тебя информация, очень важная.
- Дак посмотрите, что за инфа! Я что вас, учить должен!
- Он не даёт! Говорит, что только тебе покажет эту информацию. И, кстати, утверждает, что она тебе очень не понравится!
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
