Альфия улыбнулась самой что ни на есть доброжелательной улыбкой, глядя своими глазами цвета изумрудной зелени прямо в глаза покупателю
- Могу я что-нибудь Вам предложить?
Ее голос, мягкий, грудной, прозвучал в душе Ивана Матвеевича ласковой музыкой и запомнился ему навсегда.
Халим наотрез отказался от должности председателя Горпо. Так заявил в Райисполкоме, куда его вызвали через три дня после похорон Владимира Петровича
- Товарищи, не потяну. Не хватает образования и умения руководить. Завалю все дело.
Не помогли никакие уговоры и даже намеки, что он может остаться без своего тепленького местечка.
- Можете увольнять, пойду в любой магазин продавцом, но в это кресло не сяду.
Отступились. Желающих занять место председателя Горпо оказалось предостаточно. Им стал Сергеев Иван Матвеевич, мужчина средних лет, плотный, коренастый, с седыми висками, со спокойным взглядом серых внимательных глаз,
Продавцы в магазинах ждали, что начнутся проверки, придирки, новая метла по-новому метет. Но ничего такого не случилось, работали дальше, как и работали.
У Халима с новым председателем сразу установились ровные отношения, никаких разногласий не возникло, все вопросы решались мирно.
В напарницы Альфие дали Наину, родственницу жены нового председателя Горпо. Высокая блондинка, с тонкими выщипанными бровями, с надменным взглядом холодных серых глаз, она встала за прилавок вместо доброжелательной любезной Азалии, которую любили все покупатели.
Она не обслуживала покупателей, она оказывала им милость. Если и улыбалась, то снисходительно, из нее так и выпирало высокомерие. Альфия даже не пыталась учить чему-то Наину. Доброжелательности не научишь, это дается с рождением, или не дается вовсе.
Альфия обращалась с Наиной спокойно, хотя внутри нее все кипело. Ее раздражало в девушке все, как она сидит, положив ногу на ногу, подтачивая ногти железной пилкой, не обращая внимания на покупателей, как она стоит, постоянно нервно дрыгая ногой, как она со злостью швыряет товар.
Очень хотелось Альфие спросить, почему Наина пошла в продавцы, если ей эта работа не нравится. Своим отношением к покупателям она не их обижает, а показывает, насколько она презирает себя за то, что стоит за прилавком. Наина считает, что она достойна гораздо большего.
Однако, Альфия молчала, к чему спрашивать о том, что и так понятно. Не сложилось что-то в жизни у Наины. Не сумела добиться в жизни ничего, как она сама считает. Вынуждена работать простым продавцом, то есть стать обслугой, которую девушка всегда презирала.
Наина проработала недели две, когда в магазин зашла женщина, не очень молодая, ухоженная. Одета она в модное зеленое пальто с черным воротником и черными манжетами. На белокурых кудрях чудом держится маленький черный берет.
Женщина внимательно осмотрела магазин, рассмотрела весь товар на прилавках, встала перед Альфией, глядя на нее в упор
- Магазинчик у вас так себе, права Наиночка, ничего путного здесь не продается. Скажите, милочка, почему Вы игнорируете Наину, почему не обучаете ее, не помогаете ей?
- Вы кто будете? Почему Вы считаете, что я должна чему-то обучать Наину? Это магазин, а не профтехучилище.
- Почему Вы мне грубите? Как Вы смеете? Это Вы так обращаетесь с покупателями? Я буду на Вас жаловаться!
- Пожалуйста! Жалуйтесь, пишите, Книга жалоб и предложений висит на виду.
- Вы хамка, вам вообще не место в торговле. Так и знайте, Вам придется искать новое место работы.
- Не Вам решать, где мне работать. Прошу освободить магазин, мы закрываемся на обед.
В этот день Альфия не пошла домой обедать. Азалия позвала ее к себе, потому что у Радмира процесс и его в обед не будет дома. Встретились, как близкие родственницы, сели за стол, да поесть путем не успели. Обеим было, что сказать, обеим было трудно, но Азалии труднее.
Она за это врем изменилась, потускнела, потеряла свой блеск. Лицо без румян и ярко накрашенных глаз, стало обыкновенным, не выразительным. В ушах маленькие скромные сережки, на руке всего одно кольцо с небольшим светлым камнем. Серое костюм-платье с наглухо застегнутым воротником сделало ее похожей на пожилую работницу Архива.
- Да, Алька, не удивляйся, я так сейчас выгляжу. Нельзя мне в приемной председателя Райисполкома сидеть накрашенной. Я должна быть скромной, порядочной и выглядеть так, чтобы его ревнивая жена была спокойна. Приходила уже, посмотрела на меня.
Аль, знала бы ты, какая скука там работать. Не с кем словом перемолвиться, все такие чопорные, высокомерные. Зато посетители, сидя в приемной дрожат от страха. С ними тоже особо не поговоришь.
Куда, в какую папку класть какую бумажку я быстро разобралась, печатать тоже оказалось не так уж трудно, учусь, получается. Только как долго тянется рабочий день, это просто жесть. Ты-то как? Как тебе с новой напарницей работается.
- Нормально, притираемся. Ты лучше скажи, как у тебя семейная жизнь складывается?
- Как ты говоришь, притираемся. Вроде все нормально, ссориться повода нет. Радмир, человек не пьющий, воспитанный, оказалось, очень занятый. По вечерам он сидит за книгами и за бумагами, мы с ним мало общаемся. Может родится ребенок, тогда станем ближе, а пока как-то так.
- Что, уже? Ты ждешь ребенка?
- Нет, я так, о будущем. Грустно как-то мне, подруга.
- Ничего, Азалия, привыкнешь. Ты больше его расспрашивай, сама с ним разговаривай. Моему Халиму нравилось учить меня жизни, пересказывать книги. Это нам очень помогло сблизиться. Тебе легче, ты с Радмиром была знакома. Я-то вышла замуж за первого встречного.
Ты, Азалия, вот что. Ты дома надевай свои цепочки, кольца, румяна наводи, халаты свои атласные с декольте носи. Радмир запал на тебя за твою яркость, за красоту. Не разочаровывай его, убери с лица недовольную вывеску, улыбайся, подруга, улыбайся и никогда ему не жалуйся.
- Ничего себе! Кому я должна жаловаться, если мне плохо? Ты не жалуешься, что ли своему Халиму?
- Нет! Азалия! Мужчина приходит с работы усталый, с надеждой, что его накормят, обогреют, пожалеют. Они, как малые дети, им нужно наше внимание и понимание. Пока он сам не попросит рассказать, как твои дела, не надо приставать к нему со своими проблемами.
- Да? А меня кто будет понимать и жалеть, если он ничего не спрашивает?
- Он будет, когда привыкнет к тебе, когда убедится, что ты единственная, кто любит его и понимает. Тогда он станет доверять тебе больше всех, будет всегда вставать на твою сторону, понимать и жалеть.
- Ничего себе, называется, вышла замуж! Ты где была, когда я в первый раз замуж выходила?
- Азалия, там было совсем другое. Первый твой муж был садист, с такими людьми нельзя договориться, им нельзя угодить. С Радмиром ты уживешься обязательно. Если человек не пьет, не бьет, не унижает, с ним можно жить.
Альфия, конечно не жаловалась Халиму, но и скрыть свое плохое настроение не смогла. Он замечал подавленное состояние жены, но приписывал это только переживаниям за младшую сестренку.
- Альфия, все устроится, если было бы очень плохо, Насимэ бы уже написала тебе. Письма ведь нет.
- Нету, уже два письма отправила, попросила, чтобы о беременности Каусарии не упоминалось, ибо у нас с матерью один почтовый ящик. Ответа нет ни на одно письмо.
- Хочешь сказать, что их забрала мама?
- Нет, Халим, забрать она не заберет, а вскрыть и прочитать может. Ты же знаешь, наша мама очень любопытна.
- Да, это факт! А ты вызови на переговоры Селима, он объективнее расскажет о Каусарии, чем Насимэ. Хочешь, сходим вместе?
- Ладно, вызову на воскресенье, сходим вместе, девчонок возьмем. Куплю билеты в кино на дневной сеанс, в кино их сводим.
- Хорошо придумала, умница! Альфия, ты почему ничего не рассказываешь о новой сотруднице?
- Нечего рассказывать, обыкновенная продавщица, каких много.
- Каких, таких?
- Недовольных жизнью, унылых, грубых с покупателями.
- Наина именно такая, или кажется тебе такой по сравнению с Азалией? Ты не относишься к ней предвзято?
- Халим, я к этой девушке не отношусь никак. Вообще скоро не буду ее видеть. Похоже не только Азалии, но и мне придется распрощаться с нашим любимым магазином.
-Ты решила уйти с работы? Почему?
- За меня решили. Сегодня приходила женщина, она не представилась, но я подумала, что это супруга нового председателя Горпо. Ей показалось, я плохой продавец, она пригрозила, что я могу потерять работу.
- Вот это дела! Значит, жена Ивана Матвеевича будет решать, кому и где работать? И ты расстроилась, Альфия, сильно расстроилась?
- Немного. Но потом подумала, зачем мне проводить свою жизнь рядом с неприятной мне особой? Пусть увольняют или переводят в другой магазин. Все, что ни случается, случается к лучшему, так ведь, Халим?
- Верно, но не всегда. Но ты права, работа всегда найдется, в нашей стране безработицы нет. Однако, ты можешь и не работать. Родим третьего ребенка, будешь сидеть дома и воспитывать детей.
- Халим, это несерьезный разговор. Родить ребенка, чтобы не работать, это не дело. Думаю, нам с тобой достаточно двоих детей. Нужно еще этих вырастить.
- Ты, Альфия, как всегда, права, но мне очень хотелось сына
- Нет сына, будут внуки. Наши дочери тебе нарожают. Как раз выйдешь на пенсию и будешь внуков воспитывать.
- Уговорила! Внуков, так внуков. Гляжу, милая, ты немного успокоилась, посветлела с лица
- Халим, ты хочешь сказать, я хожу с темным лицом?
- Ну, почти с темным, не темным, но грустным. В общем, у тебя все на лице написано. Ты можешь улыбаться, разговаривать, но твои глаза выдают тебя с головой.
На переговоры вместо Селима пришла Насимэ. Она не была расположена долго разговаривать. Сообщила, что Каусария устроилась в трамвайное депо кондуктором, получила койку в комнате на двоих. Всем довольна, работает, собирается рожать.
Письма они от Альфии получили, только писать ответ некогда было, дочка болела, вообще, она не любит писать письма. На этом разговор оборвался.
Халим с девочками ждал жену на улице.
- Ну, что он сказал?
- Она. На переговоры пришла Насимэ. Каусрия работает кондуктором, живет в общежитии, собирается рожать. Писать Насимэ некогда. Халим! Может мне отступиться от них? Пусть живут, как знают, они обе взрослые.
- Давно пора! Пошли в кино?
В понедельник Альфия собралась на работу с особой тщательностью. Подрумянила щеки, накрасила тушью без того густые ресницы, помадой губы ярче нарисовала. Надела зеленое платье с глубоким вырезом, на шею, золотую цепь с подвеской, вдела в уши серьги с изумрудом, на палец - кольцо.
Халим чуть не подавился чаем, когда его супруга вышла на кухню
- Альфия! В тебя вселилась душа Азалии? Что ты с собой сотворила?
- Не нравится? Почему, Халим?
- Нравится, но ты не похожа сама на себя. Ты какая-то слишком яркая.
- Предлагаешь умыться?
- Нет, Альфия, иди так. Тебе красиво, но пусть такая раскраска на тебе будет не каждый день, хорошо?
Может зря Альфия не умылась, а может быть и не зря. С самого утра в магазине появился сам, Иван Матвеевич. По всей видимости, он решил проверить, правда ли так груба продавщица ювелирного магазина, где работает племянница его супруги? Или Ангелина, по своему обыкновению, преувеличивает.
Азалия поставила бы подруге за этот спектакль «Отлично» Альфия, разумеется, узнала Ивана Матвеевича. Она перекинула свою блестящую косу с груди на спину, повернулась к покупателю, который внимательно оглядел ее.
Альфия улыбнулась самой что ни на есть доброжелательной улыбкой, глядя своими глазами цвета изумрудной зелени прямо в глаза покупателю
- Могу я что-нибудь Вам предложить?
Ее голос, мягкий, грудной, прозвучал в душе Ивана Матвеевича ласковой музыкой и запомнился ему навсегда
- Спасибо! Я не покупатель, я Ваш новый председатель Горпо. Знакомлюсь с продавцами магазинов, так сказать, в непринужденной, в привычной им обстановке.
Альфия смутилась, опустила глаза, даже, кажется, немного покраснела.
- Простите, Иван Матвеевич, я Вас не узнала.
- Ничего, я человек новый, в вашем магазине в первый раз. Есть у Вас какие жалобы, предложения по работе?
- Есть, Иван Матвеевич! Хотелось бы расширить ассортимент и завезти побольше дешевой бижутерии. В городе у нас есть техникум. Студентки не могут позволить себе покупать дорогие украшения, бижутерия пошла бы хорошо.
- Ну, что же, учтем. Если будут какие-то вопросы, жалобы, еще какие-то предложения, приходите прямо ко мне в кабинет. Всегда буду рад. Счастливо трудиться! До свидания!
Наина только глазками хлопала. Она знала, что придет дядя, устроит разнос этой зануде, выговор даст или уволит. Он в место этого: «Какие будут жалобы? Приходите в кабинет, буду рад!» Ничего себе, вот это дела!
Вечером за ужином Иван Матвеевич получал разнос от супруги
- Неймется тебе! Не успел приехать и здесь нашел с кем таскаться! Мало тебя на партсобраниях песочили? Мало было, да? Смотри, я на тебя управу найду, выложишь ты свой партбилет.
- Ангелина, я устал от твоей ревности, честное слово. По твоей милости, меня записали в любителя женщин. Ты же сама знаешь, не было у меня никакого романа, не было никакой измены.
- Ах, бедный, ты не успел изменить? Мне надо было ждать, когда ты ее в постель затащишь? Мало того, что ты ее в своей машине подвозил?
- Нет, Ангелина, не надо было ждать, потому что там не к кому было ревновать. Ты, дорогуша, маешься от безделья, с жиру бесишься, как в народе говорят. Родила бы в свое время, воспитывала бы дочку или сына, не до выдумок бы было.
- Родила бы, только кем ты тогда был? Студентом! Кто бы меня с ребенком кормил? Если бы ты тогда бросил институт и пошел работать, я бы родила
- Тогда бы ты, моя дорогая, была женой грузчика, а не женой председателя Горпо. На столе бы у тебя не вот эта коробка вишни в шоколаде лежала, а карамель на блюдечке.
Ходила ты, дорогая моя женушка, по Райкомам, Райисполкомам и чего добилась? Из своей благоустроенной квартиры переехала в деревянный дом с удобствами на улице
И перестань мотаться по магазинам, пугать моих продавцов, ты не имеешь к ним никакого отношения. Наине своей скажи, ей не место в этом магазине. Пусть выбирает, в обувной пойдет или на базу товароведом.
Продолжение Глава 36
-