Сегодня мы имеем право услышать правду о том, с чего началось подтачивание могущества великой страны - СССР. Думающие люди понимают, что время Горбачева, когда в государстве начались уже необратимые процессы, это лишь следствие длительного ошибочного пути. До этого - и в 50-е, и в 60-е, и даже в 70-е годы у руководства Советского союза еще оставались шансы перестроить курс партии и исправить ошибки. Но буквально накануне смерти Брежнева партократия сама подготовила себе могилу. А заодно и всему СССР. Этот вопрос мы довольно подробно разобрали в предыдущих публикациях:
А сейчас я хочу предложить вам продолжение этого расследования, которое подводит нас к очень интересному выводу. Он может быть спорным, но если бы правда всегда была очевидной, не было бы закрытых архивов и сов.секретных папок, содержание которых пока скрыто от нас. Но мы постараемся распутать этот сложный узел и последовательно разобраться: кто и почему разрушал могущество великого советского государства.
В первую очередь наш разговор касается той развилки, на которой оказалось руководство партии перед смертью Сталина. Его уход сейчас многим кажется закономерным - еще бы, ведь в 1949 г. Вождь перенес тяжелейший инсульт, и в последние годы уже не мог полноценно работать. Однако здесь есть одно "НО": Иосиф Виссарионович уходит из жизни именно в тот момент, когда курс советского государства был почти повернут в новом направлении.
На исходе жизни Сталин, как мудрый руководитель и гениальный стратег, прекрасно понимал: система власти нуждается в реформировании, к управлению страной должны привлекаться новые люди. В перспективе же новый курс партии должен был касаться изменений в экономике, которые диктовали условия нового времени. Но об этой важнейшей проблеме и о борьбе двух направлений развития страны мы еще поговорим отдельно.
А вот теперь мы переходим к обстоятельствам ухода Вождя. Еще в начале 1950-х годов, когда только зарождалась партийная номенклатура, ставшая впоследствии отдельным классом, Сталин вовремя увидел это и хотел пресечь, выдвинув на свое место новых людей, перспективных управленцев. Тогда, как точно подмечает историк Андрей Фурсов,
"[Советская] номенклатура понимала, что допуск [к власти] технократов будет означать, что им придется потесниться. И возник тот кошмар, который перед номенклатурой был посеян в последние 2 года жизни Сталина, когда у него была идея - реальную власть перевести в Совет министров, а партократам - оставить идеологию, пропаганду, подбор кадров".
Кто же был той главной фигурой, на которую поставил Сталин перед самим своим уходом? И почему это назначение так и не состоялось? Здесь мы дадим слово последнему председателю Верховного Совета СССР Анатолию Ивановичу Лукьянову (1930-2019).
"[Сталин] - это человек, который своим предназначением считал сохранение режима диктатуры рабочего класса, сохранение страны, государства - особенно после [Великой Отечественной] войны. Он эту миссию выполнял, он видел себя как часть этой миссии, этой машины. В этом я абсолютно убежден...
После войны Сталин стал понимать, что мобилизационная экономика, военная экономика и управление ею не подходит. Он начинает постепенно обновлять Правительство - там появились сильные люди - Сабуров, Малышев, Первухин. И это абсолютно точно [говорит о том, что] после съезда Сталин еще раз и еще раз пытается наполнить [партийный курс] уже другим содержанием. Об этом свидетельствуют документы. Так появилась фигура Пономаренко.
Фигура Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко (1902-1984) действительно очень интересна. Особенно когда мы видим историю взлета его карьеры при Сталине - с секретаря парткома (!) Московского электротехнического института (1936) до первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии (1938) и такого же стремительного ее падения при Хрущёве.
На что же опирается Анатолий Лукьянов в своем утверждении? И кто из людей, столь же близких к вершине партийной власти, может подтвердить его версию?
Что касается смены курса партии, то среди последних действий Сталина на своем посту мы действительно видим его попытки перестроить состав партийного руководства с преобладанием там его ставленников, молодых и перспективных людей.
"В этом плане особенно показателен XIX съезд: тогдашнее Политбюро ЦК в 9 человек и 5 кандидатов по предложению Сталина было существенно расширено – до 25 членов и 11 кандидатов с переименованием в Президиум ЦК. Теперь контроль над ним должен был перейти в руки молодых сталинских выдвиженцев, составлявших большинство среди выдвинутых в Президиум ЦК", -
пишет историк и журналист Алексей Чичкин.
Свои намерения Иосиф Виссарионович объяснил и на своей последней речи 16 октября 1952 года, закрывая на пленуме ЦК XIX съезд партии. Которая, кстати, по неизвестным причинам не стенографировалась. Ее содержание известно лишь по пересказам слушателей. Интересно, почему? Но даже по отрывочным фрагментам мы видим, что Сталин упорно настаивает на смещение акцента в руководстве партией на новых людей:
"Некоторые выражают несогласие с нашими решениями. Говорят, для чего мы расширили состав ЦК? Но разве не ясно, что в ЦК потребовалось влить новые силы?
Мы, старики, все перемрём, но нужно подумать, кому, в чьи руки вручим эстафету нашего великого дела, кто ее понесет вперед?..
Мы освободили от обязанностей министров Молотова, Кагановича, Ворошилова и других и заменили их новыми работниками. Почему? На каком основании? Работа министра — мужицкая работа. Она требует больших сил, конкретных знаний и здоровья. Вот почему мы освободили некоторых заслуженных товарищей от занимаемых постов и назначили на их место новых, более квалифицированных, инициативных работников. Они молодые люди, полны сил и энергии. Мы их должны поддержать в ответственной работе".
По словам присутствовавшего на пленуме известного поэта и драматурга, военного журналиста Константина Симонова, Сталин говорил жестко, даже зло, переходя на личности и подвергнув критике своих ближайших соратников - Молотова и Микояна.
"В зале стояла страшная тишина. На соседей я не оглядывался, но четырех членов Политбюро, сидевших сзади Сталина за трибуной, с которой он говорил, я видел: у них у всех были окаменевшие, напряженные, неподвижные лица..." -
вспоминал Константин Михайлович.
Как же появилась фигура преемника Сталина в лице Пономаренко?
Трудно сказать, что в первую очередь сыграло роль в этом решении. Скорее всего, при выборе Пономаренко Сталин руководствовался его организаторскими качествами, видел в нем крепкого хозяйственника. Прекрасно было известно Вождю и об успехах Пономаренко как руководителя партизанского движения во время Великой Отечественной войны.
Важным было и то, что Пономаренко, в отличие от многих представителей руководства партии, был не просто образованным человеком - к моменту высокого назначения в секретари ЦК за его спиной были не только рабфак и Московский институт инженеров транспорта, но и опыт руководящей работы на заводе. Интересно, что обратил внимание на талантливого руководителя Сталин скорее всего во время совещания, посвящённого проблемам научно-технической литературы. В процессе утверждения списка изданий, которые предстояло выпустить в ближайшее время, Пономаренко попросил слова и предложил включить туда учебник по металлургии, который несправедливо обошли вниманием. В результате Сталин приказал пересмотреть список.
Что же касается подтверждения планов назначения Сталиным Пономаренко своим преемником, то уже упоминавшийся здесь Анатолий Лукьянов прямо утверждал:
«В ЦК от людей, которых назвать публично я не могу, но чья честность у меня не вызывает сомнений, мне довелось слышать следующее. За несколько дней до смерти Сталина с его ведома была подготовлена записка с предложением о назначении Председателем Совета Министров СССР Пономаренко П.К. вместо настаивавшего на своей отставке Сталина, ввиду надвигавшейся на него старости, о чём он официально поднимал вопрос на октябрьском Пленуме ЦК КПСС.
Этот проект был уже завизирован почти всеми первыми лицами, за исключением Берии, Маленкова, Хрущёва и Булганина. Весной 1953 года обсудить проект Постановления предполагалось на заседании Президиума ЦК КПСС. Однако неожиданная смертельная болезнь Сталина не позволила рассмотреть записку, а после кончины вождя, естественно, этот проект был отодвинут теми, в чьи руки перешла власть. С приходом к партийной власти Хрущёва этот документ исчез…»
Но о существовании этого решения Сталина утверждал не только один Лукьянов. В вышедшем в апреле 1989 года номере "Молодой гвардии" было опубликовано интервью 1980 года с многолетним министром сельского хозяйства СССР Иваном Александровичем Бенедиктовым (1902-1983). Там он говорит едва ли не дословно о том же:
"Сталин... достойного, с его точки зрения, преемника, по крайней мере, на один из высших постов, подобрал. Я имею в виду Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко, бывшего первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии, который во время войны возглавлял штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования. Обладая твердым и самостоятельным характером, Пантелеймон Кондратьевич одновременно был коллективистом и демократом до мозга костей, умел располагать к себе, организовывать дружную работу широкого круга людей. Сталин, видимо, учитывал и то, что Пономаренко не входил в его ближайшее окружение, имел собственную позицию и никогда не старался переложить ответственность на чужие плечи.
Документ о назначении П.К. Пономаренко Председателем Совета Министров СССР был завизирован уже несколькими членами Политбюро, и только смерть Сталина помешала выполнению его воли".
На этом мы на сегодня завершим разговор об уходе Сталина. В следующий раз мы попробуем разобраться в том, кому выгоден был уход Вождя вскоре после его решения о смене курса партии и назначении преемника.
Друзья, буду ждать ваших мнений! Продолжение уже скоро.
