Евгений Зырянкин рецензирует «Кристальных людей» – одну из самых мощных книг 2018 года о советском хоккее, а Станислав Гридасов, ее автор, объясняет, как эта книга родилась.
Школьные тетрадки с разлинованными таблицами. Детские рисунки хоккеистов, где клюшка больше похожа на связанный бабушкой длинный носок или на третью, без конька, ногу. Настольный хоккей, на котором разыгрываются настоящие чемпионаты мира (и, конечно же, Европы), Кубок Стэнли, Приз «Известий». Замусоленные до дыр справочники из серии «Мои первые книжки» с сакральной на тот момент, безоговорочно правильной информацией – их авторы казались верховными жрецами, располагающими Знанием. Фотографии кумиров из журналов и календарей.
У кого из нас этого не было и не хранится до сих пор в ящике старого письменного стола, в книжном шкафу, на антресоли, в бумажной стопке в углу гаража? Кто из любителей хоккея не натыкался на них спустя годы и, перелистывая, перебирая, не сопел с легкой усмешкой: «Мазня… Каракули… Наивные увлечения»? Хотя кому-нибудь наверняка приходило на ум поделиться с миром своей ребяческой любовью. Не похвастать, нет – найти «единоверцев», которые поддержат эту любовь, посочувствуют ей.
На ум приходило, возможно, многим. Но чтобы получилось не дурно и не пошло, нужны еще время и авторский талант. Не знаю, радоваться или нет, что до недавних пор никто не нашел их у себя и в себе и не заляпал уютные тайники собственной памяти плевками чужой обструкции. А в недавние поры высвободился наконец-то из узлов рутинной журналистской поденщины Станислав Гридасов, чье имя давно уже ассоциируется с высшим мастерством и лучшими образцами. И решил стать первым (а то и единственным) из тех самых «многих», реализовавшим ту самую идею. Причем детской любви в нем скопилось на целую книгу протяженностью в тысячу с лишним страниц. И каждая страница, что уже библиографическая редкость, хороша собой.
Повезло саратовскому «Кристаллу», в который был влюблен по малолетству – и, говорят, не изменил с возрастом той привязанности – Гридасов. В стране полно команд, достойных книг, альбомов и даже монографий. Но нет у них своего Гридасова. А «Кристалл», о котором в хоккейном мире толком уже и не помнит никто, удостоился настоящей Книги Почета. Где отслежен не просто каждый год его бытия – каждый шаг. С размахом сильнейшего журналиста – и раскрытым ртом очарованного, покоренного юного болельщика. На чьем настольном хоккее «Кристалл» не уступал ни ЦСКА, ни «Монреалю».
В этой книге много неожиданностей и откровений. Борис Михайлов там совсем не как приглашенная звезда, а начинающий спортсмен – и только теперь становится понятно, почему он заиграл в высшей лиге относительно поздно, зато сразу солидно. Анатолий Тарасов проступает в ней не только великим тренером великих команд, но и весьма спорной, а где-то и одиозной фигурой. А сам автор признается, что мечтал быть вратарем и равнялся при этом не на Третьяка, а на Владимира Мышкина. Который и отыграл-то в Саратове всего ничего!
Эта удивительная книга хороша еще и тем, что читать ее можно не подряд, а с любого места, сколько захочется, перескакивая взад-вперед по настроению. Изучив саратовский виток биографии тренера Егорова, вечного соперника Тарасова, отправиться в 1982 год, когда «Кристалл» в очередной раз приходил в себя после вылета из «вышки», а следом – в 1994-й, и наткнуться там на статью Гридасова из «Спорт-Экспресса». Лично я благодаря столь ловкому способу одолел тысячу страниц за четыре месяца, ни разу не заскучав и не отложив этот талмуд на полку.
Фамилий в этой книге гораздо больше, чем страниц. Тем удивительнее было наткнуться в этой чудо-книге на свою, хотя она не имеет к «Кристаллу» даже умозрительного отношения. Как утверждает Стас, это я разворошил его воспоминания и чиркнул спичкой, от которой он разжег этот грандиозный костер. А суть в том, что когда мы работали в журнале PROспорт, он откликнулся на предложение написать для нашего сайта подборку заметок вдоль и поперек саратовского прошлого – и втянулся в эту тему на несколько лет. Ни в коем случае не буду снимать с себя этой ответственности.
Добрые книжные рецензии положено заканчивать кивком на недостатки. У «Кристальных людей» их два. Книгу 1) несподручно брать с собой в общественный транспорт (все-таки 3 кг живого веса) и 2) неудобно читать в кровати перед сном. Иначе, наверное, я бы управился не за четыре месяца, а за два.
ДЛЯ ЯСНОСТИ
Подглавка из книги «Кристальные люди»
Я не собирался писать эту книгу. Все началось шесть лет назад с шутки, подначки коллеги Евгения Зырянкина, который вел на сайте журнала «PROспорт» архивную рубрику. «Приготовься, – сказал он, но не сказал, к чему именно готовиться, – вся следующая неделя будет твоя».
Проснувшись утром в понедельник, я обнаружил на сайте таблицу первой лиги чемпионата СССР по хоккею от 31 октября 1983 года: «Кристалл» делил первое место со свердловским «Автомобилистом». «А теперь комментируй с ходу, что помнишь», – написал мне Женя. Я начал вспоминать. Как бодро мы шли и топтали всех соперников и уже пели песни про высшую лигу, но проиграли весеннюю концовку чемпионата – глупо, обидно, всего одна лишняя ничья, всего одно очко отставания от «Автомобилиста». Про своего соседа по ложе «Б» директора «Тантала» Умнова и про то, как он защищал нашего тренера и своего друга Черенкова: «Тихонов – не тренер. Он придумал в Риге играть в четыре пятерки. От безысходности. Но больше придумать ничего не может, только в армию лучших игроков забирать. Аппаратчик. А тренерская работа – это искусство. Это Черенков».
Во вторник мне выпало 1 ноября 1975 года: «Кристалл» делил первое место с пензенским «Дизелистом». Это уже было проще: папа впервые взял меня на хоккей. Мне семь лет, наши побеждают не наших, дворец гудит, как высоковольтные провода, крепко трещат деревянные борта, шайба лязгает об штангу, шайба в воротах, и в финале – раскатистое, торжествующее «Мала-адцы! Мала-адцы!». Сейчас я знаю, что этот русский клич придумал наш писатель-земляк Лев Кассиль, а тогда я просто влюбился в молодецкую хоккейную удаль.
Я вспомнил и нашу дворовую хоккейную коробку, давно сгнившую и поросшую бурьяном. Лишь пара высоких стоек и обрывки железной сетки теперь ограничивают стихийный паркинг – в футбол и хоккей здесь больше не играют. А тогда с первыми морозами мы всем мальчишеским составом выбегали смотреть, как слесарь из ЖЭКа тянет из подвала длинный шланг и начинает заливать лед – сначала тонкий, нежный, хрупкий, с водяными знаками проплешин. «А ну кыш отсюда, на лед не выходить», – командовал слесарь, будто мы и сами не понимали, какая эта драгоценность. Потом ходили каждый день проверять: тверд или нет? Можно доставать коньки или еще рано?
Среда, четверг, пятница – Женя Зырянкин подкидывал мне все новые таблицы. Сквозь этот магический кристалл я пытался заглянуть в свое хоккейное детство, давным-давно ушедшее, казалось, напрочь забытое, и с каждым днем погружался в прошлое все глубже. Эта нелинейная, не в последовательности прошедших сезонов, сетка таблиц и предопределила очередность глав в первой части книги.
Мой короткий сериал понравился руководству Высшей хоккейной лиги, и Коля Карпович попросил меня расширить его для сайта ВХЛ. Я достал свои старые саратовские справочники, программки, несколько телефонов ветеранов «Кристалла» и принялся за работу.
Сначала вместо серии мемуарных текстов для сайта лиги получился первый вариант «Кристальных людей» – маленькая детская книжка на 100 страниц. Но чем больше я узнавал, тем труднее мне было остановиться – и мне уже не давали остановиться. Я медленно шел, как старый парусный фрегат, ветер то стихал, то гнал меня вперед, открывая все новые острова сокровищ.
Так книг стало две, но под одной обложкой. Первая часть – мои детские и юношеские воспоминания. Вторую можно считать справочно-энциклопедической, но и в ней много моего личного отношения к тем или иным эпизодам истории саратовского хоккея.
Я узнал, что первая настоящая клюшка для «канадского» хоккея приехала в Саратов из китайского Харбина. Что первым тренером сборной СССР по хоккею был саратовец. Это он, Владимир Кузьмич Егоров, а не Тарасов придумал вывозить хоккейную команду на летние южные сборы и отрабатывать в теплое время года броски по воротам с авиационного листа, хорошо имитирующего скольжение шайбы по льду. Не зря его команда называлась «Крылья Советов», а сам он в войну работал на авиационном заводе. Случайным наитием я нашел дату первого в истории матча саратовской команды мастеров – ее не было ни в одном справочнике.
От сотен ветеранов «Кристалла» я услышал сотни забытых, иногда веселых, реже трагических историй. В Подмосковье я нашел пожилого хоккейного педагога, который в середине 1960-х помогал Роберту Черенкову создавать в Саратове новую команду, и он мне рассказал, как они почти перехватили Валерия Харламова на полпути из ЦСКА в Чебаркуль. Кого-то я находил живущим в Риге, кого-то – в Швеции и Испании. Паша Козлов, один из моих самых любимых защитников в 1970-е, звал меня в гости в Уфу, но, пока я работал в «PROспорте», работал над книгой, он умер от рака – и как же я мог не добавить страниц в книгу, найдя стихотворение про зайчишку, написанное в его честь уфимскими болельщиками.
Я оцифровал тысячи фотографий из частных архивов. Коллеги по увлечению старым советским хоккеем из Челябинска и Саратова, Санкт-Петербурга и Пензы, Ижевска и Воскресенска делились со мной своими записями и редкими снимками.
И хотя страниц в книге становилось 200, 500, 700, 1000 и, кажется, уже 1200, я давно понял, что все они уместятся в одной жестяной коробке, вроде той, что нашла у себя в квартире Амели Пулен, – с игрушечным велосипедистом и другими страшно важными детскими переживаниями.
Свою коробочку я считал давно утерянной, когда несколько лет назад мне позвонила мама и сказала, что нашла – не жестяную, конечно, а обычную советскую коробку из твердого картона. «В ней что-то твое, детское», – сказала она. Я приехал в Саратов, коробка ждала меня в той комнате, где я когда-то делал школьные уроки. Я сел на пол, распахнул ее и стал бережно, листик за листиком перебирать. Мои самодельные программки к матчам «Кристалла», детские стишата, что я подписывал псевдонимом Арманд Качушите, рукописные спортивные газеты – я их начал делать к Олимпиаде-80.
И вырезки моих ранних саратовских публикаций. В одной из них, датированной 1992 годом, я описывал и историю своего первого похода на матч «Кристалла» (Голубович забросил две или три шайбы), и встречу с Голубовичем в подтрибунке «Лужников», и троекратное восхождение «Кристалла» в высшую лигу, и соседство с Умновым, и нашу хоккейную коробку, в которой мы возились с шайбой дотемна, и развал хоккея в начале 1990-х. Словом, все, все, что я считал навсегда забытым, ушедшим. И вдруг мне стало ясно, что эту книгу я писал не шесть лет, а всю свою жизнь. Я сидел на полу в той самой комнате, на том самом ковре, где мы с одноклассниками играли солдатиками в футбол и в войну, а коллекционными умновскими машинками – в автогонки, и не знал, что мне делать, то ли радоваться, то ли плакать.
