Я не просто так дал зацепку про то, что весенне-летнее наступление А.И.Деникина было приурочено к сбору озимых. "Экономика" времен Гражданской войны, это "что-то особенного", когда большая часть страны пыталась выжить на фоне событий, ныне канонизированных.
"Вот если бы не красные со своей продразверсткой..." Стоп-стоп-стоп, господа, продразверстка, это не красные. Продразверстка, это прежде всего царь-батюшка.
Начало продразвёрстки было положено Правительством Российской империи в ноябре (декабре) 1916 года. Раньше оно-то как было: закупала Империя Российская зерно на бирже, была система государственных закупок на свободном рынке. У отдельных крестьян (естественно) никто не закупал, были "перекупы" (все очень похоже на современность некоторых стран). Фокус был в том, что было выгодно "слить" все зерно оптом в закупки, а не возиться с мелким бизнесом (мельницами, пекарнями всякими).
И, ладно бы только свою армию кормили, так зерно в большинстве случаев на экспорт шло, в уплату за долги царские (да ще и с процентами)
И хлеб пропал. Хрустеть французскими булками получалось не у всех. Та же картина и с другими продуктами (особенно с жирами). Местными властями уже в 1914 году во многих районах были введены карточки.
Местные уполномоченные Особого совещания по продовольствию докладывали, что в июле 1916 года карточная система распределения продуктов питания существовала в 99 районах империи, в наиболее нуждающихся губерниях она охватывала весь район (таких было 8), в ряде случаев — уездные города вместе с уездами (32 случая), и только отдельные города — в 59 случаях.
Карточки вводились не центральной властью, (царя подобные мелочи не волновали) а местными продовольственными органами. Императорская армия насчитывала примерно 6,5 миллионов человек.
Но к 1917 году в вооруженных силах было уже свыше 15 миллионов человек. Мало того, что мужиков на войну позабирали, мало того, что мобилизовали лошадей, так еще и налоги повысились.
Понятно, что большинство мобилизованных до войны были крестьянами, поскольку в России до революции в деревнях и селах проживало более 80 процентов населения. Соответственно, большое число мужчин, ранее занятых в сельском хозяйстве, были призваны в армию. Количество работников и посевных площадей сокращалось, возникла острая нехватка продовольствия.
Но, вот, к 1916 году хлеба стало не хватать даже для армии (цены на яровые в 1916 году взлетели до небес). Союзники возмутились, и отказались брать зерно по высоким ценам.
Выход осенью 1916 года был найден министром земледелия А.А. Риттихом. Суть его предложения заключалась в том, что необходимое для снабжения армии количество зерна оформлялось в государственное задание, государственное задание передавалось Особому совещанию по продовольствию, откуда распределялось («разверстывалось», по фразеологии того времени) на губернский уровень, далее — на местный уровень и так далее, вплоть до конкретных хозяйств. Обратно по той же цепочке по истечении 6 месяцев должно было поступить зерно. От того и звалась она (политика эта) продовольственной разверсткой.
За зерно платили не рыночную цену, а твердофиксированную, государственную (так, чтобы продавая союзникам, еще и в наваре остаться). Создавалась дикая ситуация: свои голодали, а у союзников было все ОК (конечно не совсем ОК, но все же лучше, чем у нас).
Машина была запущена, но "отработать" не успела, случился февральский (мартовский) переворот. Что "УРА! Свобода!"? Да как бы не так.
«Наследие, которое мы получили, — вспоминал впоследствии министр Временного правительства И. Шингарев, — заключалось в том, что никаких хлебных запасов в распоряжении государства не осталось».
Сразу после Февральской революции, 2 марта 1917 года, Продовольственная комиссия Временного комитета Госдумы распорядилась на местах, (не останавливая заготовки хлеба по разверстке), немедленно приступить к реквизиции хлеба у крупных земельных собственников и арендаторов всех сословий, у торговых предприятий и банков. Здесь уже шла речь не о разверстке (выкупе, пусть по низким ценам), а о реквизиции (отъему) зерна.
Правда, при этом, полученный государством хлеб подлежал распределению среди потребителей по твёрдым ценам, установленным в местах закупок, с прибавлением необходимых накладных расходов. Залог хлеба и другие подобные операции «свободной торговли» запрещались.
25 марта 1917 года Временное правительство приняло закон о государственной монополии на хлебную торговлю, а в августе 1917 года увидело свет распоряжение всеми средствами — вплоть до применения оружия — взять в деревне хлеб. Парадокс заключался в том, что Россия продолжала выполнять свои зарубежные контракты даже в июне 1917 года (хотя в Петрограде уже начались волнения). Ладно, это все история давняя.
Любопытно другое. Во всех статьях подробно описывается "красная" продразверстка.
Да, действительно «Хлебная монополия» была подтверждена Декретом Совета народных комиссаров РСФСР от 9 мая 1918 года. Повторно продразвёрстка введена советской властью в начале января 1919 года в условиях Гражданской войны. Продразвёрстка стала частью политики «военного коммунизма» и производилась путём принудительного изъятия у крестьян хлеба и других продуктов по установленной («развёрстанной») норме продукта и государственным ценам.
Для этого были объективные причины. (Ради интереса: нарком продовольствия Цурюпа на заседании комиссии упал в голодный обморок). "Перегибов на местах" действительно было много. Но, если брать все принимаемые решения, то по ним зерно выкупалось (в крайнем случае изымалось под расписку). Изымалось оно не все. Оставлялся прожиточный паек.
На территории "Украины" изъятие продовольствия шло на "законных" основаниях. "Держава" сама регулировала "изъятия" и передачу продовольствия немцам. Потом немцы капитулировали перед союзниками, и ситуация поменялась. Пришли "условно красные" (Дыбенко, Махно). Пришла "красная" продразверстка.
Но, фокус-то в чем, если со стороны "красных" действовали хоть какие-то нормативные акты, со стороны "белых" "изъятия шли "явочным порядком. Например, "экспедиция" капитана 1 ранга А. В. Городысского для вывоза продовольствия из Хорлов.
Для этой цели были привлечены пришедшие из Одессы в Севастополь тральщики «Волга» (командир — лейтенант Б. Брискорн) и колесный «Граф Игнатьев» (командир — старший лейтенант Г. Мусатов), на которые был взят небольшой офицерский отряд «Морской охраны Севастополя» под командой старшего лейтенанта А. Кисловского.
Операцию прикрывал греческий миноносец «Пантер». Офицерский отряд был высажен в порту, отогнал ружейным и пулеметным огнем внезапно появившийся партизанский отряд Тарана и вывез все зерно на баржах. То зерно, которое не смогли вывезти, сожгли.
Сохранилась жалоба жителей Хорлов "красным" партизанам с указанием того, что на всех жителей села осталось 28 фунтов обгоревшего зерна. Так было не везде.
В принципе, в Одессе, "народ" неплохо жил, "толкая" зерно интервентам (по приличным ценам). Когда ушли оккупанты и пришли "красные"... (бизнес накрылся). Но это бизнес с иностранцами (которые были всегда сыты). Белая армия Деникина снабжалась гораздо хуже, и зерно была вынуждена добывать реквизициями.
Лояльность Крымского правительства Дм Ульянова в 1919 году обернулась относительным благополучием населения, но негативно отразилась на снабжении и боеспособности войск. С другой стороны, эта политика обеспечила успешные действия Крымской повстанческой армии Мокроусова (Парадокс заключается в том, что в 1919 году отряды Мокроусова подкармливали в основном татарские деревни).
Почему "красные" получили мощную поддержку у степняков-ногаев? Причина проста: их стада отобрали "белые", оставив их без средств пропитания.
Причины провала похода Деникина на Москву, называют разные. Говорят о "неграмотности" Деникина, о несогласованности действий "правителей". В реальности, "белая" армия шла обирая по пути население (ибо снабжения практически не было). Как результат, резкая смена настроения, и "качели" в сторону красных.
Я обрисовал картину очень грубо, но...
Читая о "зверствах" "красной продразверстки" всегда нужно помнить о том, что "белая" была намного более жесткой.
