Рано утром Любу в бок пихнул Афоня.
- Корова не доена, — пробурчал он. — И в печи огонь почти погас.
— А баба Надя? — подняла голову от подушки Люба.
— Спит она и во сне стонет. Не стал ее будить. Сегодня еще Макаровну хоронить. Опять нагрузка на бабушку, — ворчал домовой.
— Понятно, — вздохнула она.
Поднялась с кровати и сразу почувствовала, что изба подостыла, конечно, не совсем холодно, но уже зябко. Побрела к печке, подбросила туда пару полешек и немного угля. Поставила на нее чайник.
— Вторую тоже топи, — сказал Афоня. — От нее больше всего тепла идет. Вчера только в одну угля насыпала, а про вторую забыла.
— А ты чего мне не сказал? — сердито спросила она.
— А я все помнить должен? - фыркнул он.
Люба стала растапливать вторую печку, с подсказками Афони у нее всё быстро получилось.
— Ну вот, а теперь к корове иди. Не трогай пока бабушку, — скомандовал он.
Она посмотрела на время — шесть утра. Зато Верочка всю ночь спала и не будила ее, да и сейчас мирно сопела.
В этот раз Любе с коровой общаться было полегче. Она почистила стойло, покормила и напоила живность. Пришла опять Аглая с семечками и уселась на пенек.
— Чего старая не пошла кормилицу доить? — спросила скотница. — Заболела, что ли?
— Афоня сказал, что, вроде, она спала ночью плохо, и не разрешил ее будить.
— Её и будить не надо. Она сама всегда вскакивала ни свет ни заря. Сегодня ведьму хоронить будут. Без Нади не обойтись. Так что подоишь корову, загляни к ней в комнату. Если чего, отварчиком напои каким, или таблетку дай.
— Загляну, — кивнула Люба.
— Сегодня у тебя корову доить ловчее получается. Научилась, что ли?
— Не знаю.
— Корова у нас еще хорошая, добрая, спокойная, — сказала Аглая. — Тебе повезло. К курам еще зайди. Они там в нескольких углах снеслись. Яйца забери. Да еще их не мешало бы покормить. Тебе повезло, что в этом году баба Надя свиней не держит. Хотя она их давно не заводила, что уж говорить. Летом у нас тут индюки носились. Они смешные такие, болтливые.
— Угу, — кивнула Люба.
— Тебе у нас в деревне нравится? — спросила Аглая.
— Ну так.
— В городе лучше?
— В городе всё по-другому, — ответила Люба.
— Интересно было бы посмотреть на город, — потянулась на своем пеньке Аглая.
— Там люди не держат скотину.
— А как же они живут? Чего едят, чем занимаются? Как время проводят? — завалила вопросами Аглая.
— Продукты в магазине покупают. На работу ходят. В выходные гуляют, театры и кино посещают.
— И что, вообще нет никакой скотины и огорода? — удивилась Аглая. — И что такое магазин?
— Никакой. Хотя, может, в частном секторе кто кур держит, не знаю. А так в квартирах только котов да собак с рыбками заводят, еще хомячков.
— Собак в квартире? Кто же собак в доме держит, у них будка должна быть своя во дворе. А хомяки — это кто? - продолжала расспрашивать Аглая.
— Это такие маленькие рыженькие мышки, - пояснила Люба.
— Вот вы, городские, глуподырые. Кто же мышей в избе разводит. А рыбу как дома держать? Она же большая. Конечно, так-то хорошо, когда к столу свежая рыбка есть.
— Ее не едят, она для красоты.
Аглая от удивления упала с пенька.
— Как это? А зачем она тогда нужна?
— Любоваться.
— Какие странные люди в городе живут. Едите вы там чего?
— Всё то же самое, что и тут люди едят: картошку, мясо, крупу, хлеб, молоко, яйца, овощи и фрукты всякие, - пояснила Люба.
— Так откуда у вас всё это, если скотину вы не держите и огорода у вас нет?
— Я же тебе говорю, в магазинах покупаем, там всё это продают.
— Вот вы какие-то бестолковые, хорошее на продажу не отдают, себе всё самое лучшее оставляют, а продают, что осталось, — деловито сказала Аглая.
Люба стала объяснять ей про фермы и агрофирмы, которые специально занимаются выращиванием скота и овощей для продажи. Аглая внимательно слушала и продолжала щелкать семечки.
— Это как мельник и тот фермер из соседнего хутора, что ли? — спросила она.
— Типа того, - кивнула Люба.
— Ясно, в общем, городские все лентяи, — сделала вывод Аглая.
Люба не стала с ней спорить. Она поблагодарила ее за компанию, взяла ведро с молоком и пошла в дом. Через марлю процедила молоко, часть отлила в трехлитровую банку, остальное прогнала через сепаратор. Всё помыла и убрала. За это время, пока она возилась, никто из домочадцев не проснулся. Пошла в комнату к бабушке. Та металась в кровати и выглядела весьма нездоровой. Люба потрогала лоб бабы Нади — горячий. Она вышла из спальни.
— Афоня, лекарства какие-нибудь есть? — спросила Люба.
— Не знаю, там коробочка в серванте стоит, но она туда давно не заглядывала. Обычно травками лечится, - тут же отозвался домовой.
— У нее температура высокая, какие травки? Сейчас у себя поищу, я что-то с собой брала.
— Макаровну сегодня хоронить надо, а без нее ничего не получится, — покачал головой домовушка.
— Не сожгут что ли без нее? — спросила Люба сердито.
— Сжечь дело нехитрое, вот только слова надо правильные сказать и обряд провести. Иначе душа маяться будет. А кроме нее никто толком ничего не знает. Макаровна вот знала, а остальные все молодые остались.
— А дядя Леша?
— Леший? Так он не по этой части.
Люба достала аптечку из сумки и стала искать лекарства. Нашла ядреный порошок от температуры, развела в теплой воде и направилась к бабе Наде ее отпаивать.
— Баба Надя, выпей.
— Что это? — просипела бабушка.
— Лекарство от температуры, — сказала Люба, — Тебе сегодня помирать нельзя, надо на тот свет спровадить Макаровну.
Баба Надя застонала. Люба помогла ей сесть в подушки и придерживала стакан, пока та пила раствор.
— Что за дрянь? — спросила бабушка, все выпив, — Химия какая-то.
— Лекарство, — сказала Люба, — Сильное очень, от температуры помогает.
— Надо перегореть, и тогда вся хворь уйдет, — прошептала баба Надя.
— Ага, вместе с душой уйти может. Я училась в медколледже, мне можно доверять.
— А я столько лет прожила.
— Вот давайте мы с вами не будем ничем мериться. Нам сейчас с вами главное — это на ноги подняться и отвести всю церемонию, - сказала Люба.
— Ну да, это главное, — кивнула баба Надя, — Ты корову подоила?
— Да, все сделала. Вот только куда нам столько сливок?
— В холодильник поставь, потом разберемся. Можно я чуток посплю?
— Спи, баба Надя.
— Ты за козьим молоком сходи, поменяй его на поллитровую баночку сливок, — сказала бабушка, проваливаясь в сон.
Люба накрыла бабульку одеялами и вышла из комнаты.
— И куда мне идти за козьим молоком? Есть вон смесь, покормлю сегодня Верочку ей, — сказала она. — Надо бы еще к Светлане сходить, проверить ее с младенчиком.
— Сходи, — кивнул Афоня, — санки вон в сенях стоят. Заодно прогуляешься с дочкой.
— Так и сделаю.
Она позавтракала, покормила дочку, нарядила ее в комбинезончик, сама оделась и направилась к Мельнику, благо дорогу помнила. На улице было тихо, только кое-где побрехивали собаки. Морозец щипал щеки, но ветра не было. Добрели до большого дома. Люба постучалась в калитку. Из-за забора принялась лаять какая-то серьезная собака. Кто-то выглянул в окно. На улицу выскочила хозяйка дома.
— Доброго здравия, — поприветствовала она Любу, — а где баба Надя?
— Здравствуйте, заболела она.
— Как это?
— Как люди болеют? Вот так и заболела, лихорадит её.
— Ой, что же будет?
Маша прикрыла рот рукой.
— Все нормально будет, — ответила Люба, — я в дом могу войти?
— Ах, да, проходи, конечно.
Мария подхватила Верочку на руки.
— Какой у нас носик красненький, и щечки, как яблочки, — засюсюкалась она с девочкой.
Малышка захихикала.
— Я Светлану осмотрю, да пойду, — сказала Люба.
— Да, конечно. А у нас Светланкин муж приехал.
— Ага, батя его привез, еще бы он не поехал, — усмехнулась средняя дочь мельника.
Она стояла в коридоре и встречала гостей.
— Это просто замечательно, — кивнула Люба. — Мне бы руки помыть.
— Там, — кивнула девочка в сторону кухни.
Верочку забрали дочки мельника и утащили ее к себе в комнату играть. Маша все причитала, как им быть без бабы Нади.
— Мария, успокойтесь, всё будет нормально, — строго сказала Люба.
Женщина сразу замолчала.
— Лучше расскажите, как там малышок.
— Всё нормально, кушает, спит, писает и какает. Всё хорошо, никаких отклонений, - ответила Маша.
— Вот и отлично, — кивнула Люба.
— Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, — поплевала хозяйка дома через левое плечо и постучала три раза по дереву.
Любовь помыла руки, взяла всё необходимое и прошла в знакомую комнату. На кровати лежала зареванная Светлана, а рядом с ней махал ручками и ножками крепкий младенчик.
— Доброе утро, — сказала Люба.
— Доброго здравия, — ответила Света.
— Что-то болит? Как молоко? Грудь покажи свою.
Света шмыгнула носом и вытерла лицо тыльной стороной руки.
— Ничего не болит, молока достаточно.
Она распахнула халат, оголив белую налитую молоком грудь.
— Сцеживаться надо, иначе застой будет, а там и до мастита недалеко, — сказала Люба.
— Хорошо, — кивнула Светлана.
— Чего ревешь?
— Ничего, — Света помотала головой.
— Нам реветь нельзя, а то молоко может пропасть, да и дите плакать начнет вместе с мамкой.
— Батя привез Олега, — шмыгнула носом Света.
— Это плохо? - спросила Люба.
— Да, я его не люблю. Я просто хотела ребенка, а жить я с ним не хотела.
— А он с тобой? Давай я швы обработаю.
— А он говорит, что хочет семью. Ой, — поморщилась Светлана, когда до больного места дотронулась Люба.
— Потерпи, почти все зажило. Через дня три швы буду снимать, если все пойдет также. Мужа пока к себе не подпускай, нельзя пока.
— Хорошо, я его и так не хочу.
— Так он про семью говорил до приезда или после?
— После.
— Ясно. Попробуй поговорить с отцом. Родной же, должен понять, - посоветовала Люба.
— Я ему говорила, — по щекам Светы потекли слезы.
— Значит, не так говорила.
— Отец сказал, что ему помощник по хозяйству нужен.
— А с твоего Олега хороший помощник? Мы же городские, ничего делать не умеем, — сказала Люба.
— Отец обещал его всему обучить.
— Ох, не знаю, что тебе посоветовать, — вздохнула Люба, — Но реветь точно не надо. С матерью переговори, может, она чего дельного скажет.
— А баба Надя пришла? Она отца вразумить сможет.
— Нет, болеет она.
— Как болеет? - испуганно спросила Света.
— Вот так, как все люди.
— Так Макаровну...
— Да понятно все, разберемся. Тебе сейчас главное не волноваться и не реветь. Думай о ребенке лучше, — сказала Люба, — А с Макаровной разберемся.
Люба осмотрела малыша и осталась довольна его состоянием. Она вышла из комнаты Светланы. Рядом со входом стояла Маша.
— Вы сами всё слышали, — сказала Люба. — Зачем тащить парня, если он ей не мил? Вроде в современном мире живем, что за предрассудки?
— Миша у нас себе в голову вбил, что дочка должна быть замужем, а у ребенка должен быть отец.
— Попробуйте убедить его в обратном, — вздохнула Люба. — Ладно, пошла я домой.
— Хорошо, — кивнула Маша. — Может, чаю?
— Нет, благодарю, я домой. А кто у вас козье молоко продает?
— А тебе много надо?
— Хотя бы полторашку.
— Мы козочек по осени завели. Доится только одна, и молока мало дает. Могу тебе только литр дать свежего, больше просто нет.
— Я вам и за этот литр буду благодарна, — улыбнулась Люба.
Маша вытащила из холодильника литровую банку с молоком.
— Сколько я вам должна? - спросила Любовь.
— Это мы тебе должны за то, что ты Светланку нашу не бросила, — сказала Мария.
Люба забрала гостинца, оделась и вышла во двор. Девчата вынесли довольную Верочку и усадили ее в санки. Она помахала им пухлой ручкой и Любаша покатила ее домой.
Автор Потапова Евгения