Альфия шла, не видя дороги перед собой, слезы застилали глаза. Муж называется! Ни слова не сказал пьяному мужчине, который прямо при нем заигрывал с его женой. Дождался, что тот полез целоваться. Позорище иметь такого мужа.
Не уснуть никак Халиму. Еще, как назло, молодежь собралась возле соседнего дома. Нашли место! Девичьи смех, визг, мужское ржанье на всю улицу. Вышел бы и наподдавал, если были бы силы.
Тут без них тошно. Зря он обидел Альфию. Может она и не смотрела именно на Самата, просто улыбалась, радостно ей было. Дур ак, такой ду рак! Нельзя что ли бедной девочке порадоваться? Она не виновата, что ей всего девятнадцать, она молода, здорова и ничего у нее не болит.
Еще зачем-то этого Салиха приплел. Хотел сделать Альфие больно? Добился, молодец! На самом деле он вовсе не думает, что Альфия виновата в том, что случилось тем вечером. Но от этого ему не легче. Как забыть, что поганый свин прикасался к его Альфие, лапал ее?
- Альфия, родная, прости меня! Что ты молчишь? Я же слышу, ты не спишь. Скажи хоть что-нибудь! Поругай, обзови, только не молчи!
Альфия не откликалась. Она чувствовала себя каменной статуей. Все тело тяжелое, думы тяжелые, на сердце тяжело. Не пожалел, напомнил ее самый страшный кошмар. Только после рождения перестало ей сниться, как она пытается убежать от чудовища. Хочет бежать, а ноги чугунные не отрываются от земли. Хочет кричать, а голоса нет, из горла вырывается лишь натужный хрип.
Как дальше жить? Как сделать, чтобы он не ревновал? Какие слова найти, чтобы объяснить, не нужен ей никто, кроме него и дочки. Чувствует сердцем Альфия, любит ее муж, но, знал бы он, как трудно терпеть недоверие к себе, быть без вины виноватой!
Так и не уснув, Альфия встала, сходила за водой, накормила кур, двор подмела. Надо поставить самовар, чаю заварить, да мужа со свекровью будить. Самовар еще не вскипел, из полвины Халима донесся тихий говор. Альфия заглянула в комнату. Халим пеленал дочку
- Нет, моя хорошая, нет моя милая! Мы с тобой не будем ручки связывать, пусть сама бабка себе руки свяжет, да? И ноги туго пеленать не станем, у нас и без того ноги пряменькие, мамины у нас ножки, и ручки и глазки! Повезло нам, да?
И вдруг Альфия ясно услышала, как дочь произнесла: «Ага!» Халим засмеялся
- Ты, моя хорошая, ты, моя умница! Ты с папкой разговариваешь! Скажу маме, не поверит, ага!
- Поверит мама, она не такая недоверчивая, как некоторые. – Альфия подошла к кровати, наклонилась над дочкой
- Ты говорить научилась, крошка-морошка? Кушать будешь? Будешь, будешь, я знаю.
- Ладно, кормитесь тут, мне пора. Первый день в качестве заведующего выхожу на работу. Завтрак готов?
- Готов, все на столе, только чай заварить не успела.
- Ничего, я могу вчерашний попить. Я тогда пошел, ты лежи, может еще поспите вдвоем. Альфия, ты больше не сердишься на меня, ты меня прощаешь?
- Халим, иди уже, на работу опоздаешь
- Не уйду, пока не скажешь, что простила.
- Господи, трудно что ли мне сказать? Да я тебе что угодно скажу. Простила. Полегчало?
- Спасибо, спасибо, родная! Я больше никогда в жизни, ни за что на свете!
- Все поняла, все слышала, ступай на работу.
Халим рьяно взялся за работу. Разболтавшиеся при прежнем начальстве кладовщики, сторожа, разнорабочие и водители хватались за головы.
Он заставил водителей ставить на ночь автомобили на территории базы. Сам лично учитывал каждый литр бензина, не стало никакой возможности слить хоть немного себе. Машины старые, постоянно нужны запчасти.
Халим Ахметович изучал каждый авансовый отчет. Он не доверял никому. Иногда требовал, чтобы ему предъявляли запчасть. Знает Халим, как добываются документы для авансовых отчетов.
Проверив материальные отчеты за последний месяц, вызвал к себе бухгалтера
- Что делать будем, Степан Ильич? Сам напишешь заявление или разбираться станем? Откуда излишки на складах? Знаешь такое правило, где излишки, там ищи недостачу?
- Халим Ахметович! Вы просто не в курсе специфики работы торговой базы. Излишки-то мизерные, они годами копились. Вы поработаете, разберетесь и поймете в чем дело.
- Мне не надо разбираться. Я знаю, как это делается. Привозите левый товар, раздаете по магазинам, с продавцами которых работаете, выручку делите на всех. Все, Степан Ильич! Лавочка закрыта. То, что не успели продать, будет оприходовано и реализовано. Понимаю, жалко деньги терять, но что делать? Такова жизнь.
- Халим Ахметович, я человек подневольный, так вышло. Дай мне до пенсии доработать, больше ничего такого за мной никогда не будет.
- Ладно, работай, но знай, я все вижу и все знаю. Слышишь, до первого прокола!
Приходит домой Халим усталый, иногда злой. Но стоит ему увидеть свою девочку, все отходит на второй план.
- Доченька моя, моя ж ты хорошая! Ждала папку? Он пришел, смотри, какая погремушка? У тебя такой еще нет. Сейчас нам мама ее помоет, и папа тебе ее отдаст. Альфия! Ты где? Как сегодня наша Алия Халимовна себя вела?
Альфия выходила из-за цветущей яблони или кустов вишни, раскрасневшаяся, с руками, испачканными в земле
- Пришел? Я с грядками вожусь. Сейчас кормить тебя буду, только умоюсь.
Может потому, что Сабитовы никуда не ходили, ни с кем не общались, Халим успокоился. Может что-то про себя думал, ревновал, может нет, слишком загружен работой. До осенних дождей нужно сделать мелкий ремонт помещений, засыпать ямы и колдобины на территории базы, и текущих дел полно.
Настала осень. Альфие выходить на работу. Она собрала все справки на Алию и с тяжелым сердцем оформила ее в ясли. Пришлось, потому что свекровь так и не согласилась оставить работу, хотя Халим очень ее об этом просил. Альфия попросила о другом.
- Мама, пожалуйста, последи, чтобы Алиюшка не лежала сырая, проверь ее лишний раз.
- Альфия! Мы ко всем ребятишкам относимся внимательно. Есть время кормления и время для пеленания. Утром сама будешь относить дочь, а вечером, так и быть, буду забирать ее с собой, уходя домой.
- Спасибо большое, мама! Я переживала, как она будет одна лежать в группе, Халим не сможет ее забрать, а я, когда еще дойду.
- О чем тут переживать? У нас же ясли-сад, в детском саду есть круглосуточная группа. Кто не успевает вовремя забрать ребенка, мы его оставляем там.
- Мама, только не это! Ты, пожалуйста, не оставляй Алию там.
- Как могу? Халим меня с кишками съест. Его доченьку оставили в круглосутках. Она же особенная, она у вас принцесса крови.
Альфия даже внимания не обращала на колкости свекрови, привыкла уже. Если слушать все, что она говорит, можно каждый день в дым ругаться.
Зря Халим боялся, что все кинутся в магазин смотреть на его красавицу-жену. По сравнению со своей роскошной напарницей Альфия блекла, как цветок одуванчика по сравнению с роскошным цветком золотой розы.
Азалия, молодая женщина, лет тридцати. Ухоженная, с выщипанными и аккуратно подкрашенными бровями, с подведенными глазами, сочным ртом и копной вьющихся белокурых волос, она походила на иностранную актрису.
В ушах ее длинные золотые серьги без камней, в глубоком вырезе блузы блестят золотые цепи, красивые длинные пальцы унизаны золотыми перстнями.
Увидев ее в первый раз, Халим ахнул, вот эта женщина! Умеет Владимир Петрович подбирать кадры. Посмотрел на Азалию, посмотрел на свою Альфию, оказывается, есть женщины и покрасивее его жены.
Так оно и было. Гладко причесанные волосы, заплетенные в две косы, серенькое платье с воротником-стойкой прямого кроя, обувь без каблуков, так выглядела Альфия. Она старалась брать пример с Азалии и быть приветливой с покупателями. У нее это получалось.
К Альфие больше обращались женщины, к Азалии больше шли мужчины. Она знала к ним подход. Артистка. В глаза каждого мужчины она смотрела так, будто он для нее единственный на свете, будто его одного она ждала всю жизнь.
Как она склонялась к прилавку, показывая прелестный вырез на груди, как брала нежными руками кольцо или брошь и вкладывала в ладонь покупателя-мужчины! Это нужно видеть! А какой у нее мелодичный голос, какие грациозные движения! Альфия просто восхищалась своей напарницей.
Азалия жила в общежитии. Ей выделили отдельную комнату, которую она превратила в некое подобие будуара. Никто не знал, откуда она, кто по национальности. Говорили, она дочь богатых ссыльных прибалтов, но точно о ней никто ничего не знал. Азалия не любила рассказывать о себе.
Многим девушка казалась доступной, но это было далеко не так. У нее был единственный любовник, Владимир Петрович. Он, зная характер Альфии, будучи уверенным, что она будет молчать, устроил ее в магазин к своей Азалии. Альфия и молчала. Даже Халиму она ничего не рассказывала об Азалии.
Девушки подружились, но личного старались не касаться. Азалия иногда исчезала на пару дней, а то и больше, Альфия работала одна. Когда Альфия брала больничный с дочкой, Азалия работала. Владимир Петрович смотрел сквозь пальцы на эту чехарду, сами девушки разберутся.
Больничный брать Альфие приходилось часто. На самом деле, дети в яслях болеют. Надо отдать должное свекрови, когда Альфия приходила кормить дочь, та всегда была сухая, не заплаканная. Оставалась от матери без слез, за одно это можно сказать свекрови спасибо.
Сария сама, не желая этого, привязывалась к девочке все больше и больше. В дождь, слякоть, по колено в грязи, завернув внучку в клеенку, она тащила ее на руках. Приносила домой, раздевала, водилась, пока не придут родители. Именно при Сарии девочка первый раз сама села, первый раз встала на ножки, держась за спинку кроватки.
Когда выпал снег, Сарии стало легче, она стала возить внучку на салазках. Бабушка не жаловалась, что ей трудно, что она устает, но и особой радости не выражала. Надо водиться, она и водится. Сария была строга с Алией, почти сурова.
Она одевала и раздевала внучку, не смотря на ее капризы. Могла посадить в кровать и заниматься своими делами, не обращая внимания на слезы девочки. Сухая, сытая и нечего характер казать.
Все шло хорошо, ровно, спокойно. Альфии казалось, что теперь уже ничего не угрожает ее семье. Но, случился Новый год. Приспичило Владимиру Петровичу собрать тридцатого декабря коллектив на Новогодний вечер. Естественно, он настоял, чтобы заведующий базой со своей супругой явились обязательно.
Альфия попыталась отказаться от приглашения
- Халим, мы не можем оба пойти. Как мы оставим Алию на весь вечер? Ступай ты! Ты начальство, а я рядовой продавец, никто и не заметит, если меня не будет на вечере.
- Чего я там один буду делать? Придется тебе идти, потому что я не могу отказаться. Я договорюсь с мамой, она нас отпустит.
Альфия надеялась, что Сария откажется остаться с внучкой, но она неожиданно согласилась
- Конечно, надо идти. С начальством нужно дружить, это всем известно. Я уложу Алию спать, не переживайте.
Альфия надела сиреневое платье без пояса, сапожки без каблуков, заплела косы, как обычно. Халим критически оглядел жену.
- Альфия, ты выглядишь как бабушка, собравшаяся на ош (пир). Ты бы хоть губы накрасила что ли! Женщины все придут нарядные, я не хочу, чтобы ты выглядела хуже других.
- Халим, ты сравниваешь меня с Азалией. Я вижу, с каким восхищением ты на нее смотришь. Пойми, таких, как она, больше нет. Я могу накрасить губы и глаза, обрезать косы, но я не стану Азалией.
- Ты никак ревнуешь меня к своей напарнице?
- Дурачок! Как можно ревновать к картине, нарисованной на холсте. На то она и Азалия, чтобы ей восхищаться.
- Умница ты моя! Все-то ты понимаешь. Правда, смотреть можно на многих, а любить только одну. Но все же надень красивое платье, сапожки новые на высоких каблуках. Я хочу, чтобы ты была сегодня самая красивая.
Нарядилась Альфия в платье из зеленого панбархата, в белые сапожки, серьги с изумрудами надела. Волосы она заплела в одну пышную косу.
- Ну, как? Нравится тебе такая жена?
- Очень даже! Теперь ты похожа на мою Альфию.
Альфия с Халимом сели за один столик с Азалией. К ним подсел Владимир Петрович. Ничего удивительного, в том, что председатель Горпо сидит за одним столиком с заведующим базой, и что Азалия оказалась рядом с Альфией, с которой вместе работает.
Владимир Петрович ухаживал за обеими девушками. Он смешил их, рассказывая анекдоты. Выпив больше, чем положено, он стал вести развязно. Хватал за руки то одну, то другую девушку, говорил двусмысленные комплименты. Кажется, он забыл, которая из них его любовница.
Халим краснел и бледнел. Владимир Петрович пригласил Альфию на танец, она не пошла с ним. Тогда мужчина наклонился и поцеловал ее в щеку.
- Чего ты ломаешься? Если я захочу, сегодня станешь моей.
Альфия встала и пошла в раздевалку, Халим поплелся за ней. Получив свое пальто, Альфия оделась и, не дожидаясь мужа, вышла из столовой. Халим физически не мог ее догнать.
Альфия шла, не видя дороги перед собой, слезы застилали глаза. Муж называется! Ни слова не сказал пьяному мужчине, который прямо при нем заигрывал с его женой. Дождался, что тот полез целоваться. Позорище иметь такого мужа.
Сария еще не ложилась спать. Появление снохи без Халима, всполошило ее.
- Ты где оставила мужа? Почему одна пришла?
- Потому что твой Халим не мужчина, лучше быть одной, чем с таким.
- Ты пьяная что ли, чего ты болтаешь?
- А вот сейчас придет и расскажет, что творила его жена, как на глазах у него крутила любовь с его начальником. А он терпел, потому что это же начальник! С ним можно! Во!
Запыхавшийся Халим, в расстегнутом полушубке и шапке набекрень, вошел в двери
- Ты что делаешь, ты зачем меня позоришь? Прямо при мне ты строила глазки Владимиру Петровичу. Откуда я могу знать, что ты делаешь, когда меня нет рядом. Как ты могла?
- Как-то могла. А что, если рядом сидит муж, и он доволен, что начальник лапает его жену, не могу я идти против его воли. Только не говори, что если женщина не хочет, то мужчина не станет приставать. Я это уже слышала. Я тебя предупреждала, помни об этом. Так что сейчас лучше молчи.
Сария с ужасом смотрела на сноху. Как она смеет? Она мужу угрожает, приказным тоном разговаривает. Сын молчит. Почему не оттаскает ее за косы, почему не поколотит своей палкой?
Халим махнул рукой, сбросил полушубок прямо на пол и ушел в свою половину.
Альфия сняла пальто, повесила на гвоздь, сняла сапожки, поставила под лавку.
- Что ты так смотришь на меня, мама? Хочешь что-то спросить? Спрашивай, но лучше тебе не вмешиваться, мы сами с Халимом разберемся. Иди спать, мама!
Продолжение Глава 17