Полгода назад я работала на раскопках в археологической экспедиции в Израиле. Перед самой войной.
Год назад читала в университете первый вводный спец.курс по библейской археологии.
Дневники с экспедиции до сих пор не опубликованы.
Но профилактика самых базовых невежеств, думаю, время от времени полезна.
1. Плодородная дуга – самый раскопанный уголок мира
Библейская археология шире, чем археология Святой Земли. Кроме территории современного Израиля, сюда входит археология Египта, Синайского полуострова и Междуречья. Всех этих регионов касается библейское повествование – стало быть, целесообразно искать его подтверждения и археологическими методами.
Область, включающую дельту Нила, территорию исторического Леванта (часть Синайского полуострова, прилегающая к Средиземному морю), территорию современных Израиля и Палестины и историческую Месопотамию, принято называть регионом плодородной дуги или плодородным полумесяцем. Это хорошо освоенные с древности земли, данных о которых достаточно много.
Много данных – много ошибок при их интерпретации. Больше, чем в любом другом регионе, где данных меньше.
2. Древнейшие поселения – добиблейских времён
Регион плодородной дуги содержит следы человеческой деятельности начиная с эпохи палеолита. Самые древние поселения из известных к настоящему времени – пещера Кесем неподалёку от города Каф-Касим, на самой границе с Палестиной, и натурфийские поселения Иерхиона. По разным оценкам, датировки раннего каменного века в этом регионе могут опускаться до 200-400 тысяч лет.
Регион чрезвычайно важен археологически не только для библейской истории, но и для палеоантропологии. Например, библейская гора Кармил и её окрестности содержат пещеры Схул, Табун и Кафзех, где были обнаружены окаменелые останки древнего человека.
3. Уверенные пересечения археологических и библейских данных начинаются с железного века
В большинстве случаев библейское повествование движется от сотворения мира к нашему времени. При этом события древности описываются довольно тщательно, а более современные могут быть вовсе опущены.
В библейской археологии дела обстоят ровно наоборот: чем ближе к нашему времени, тем больше данных. А чем дальше в глубину веков, тем меньше уверенности и больше предположений.
Поэтому закономерно, что подтверждаемость библейской истории археологией неполная. Какие-то пересечения между археологией и библеистикой начинаются, по-видимому, с X века до Рождества Христова – это время завоевательного похода египетского фараона Шешонка (Сусакима) на Ханаан.
Если же говорить о более убедительных совпадениях, то они появляются ещё позже – на рубеже ⅤⅠⅠⅠ и ⅤⅠⅠ веков до Рождества Христова, с времени нашествия на Ханаан ассирийского царя Сеннахириба.
4. Где мало данных, там много спекуляций
Любая лакуна или отсутствие внятного ответа – плодотворная почва для разного рода домыслов, спекуляций и подлогов. Поэтому с завидной регулярностью в желтой прессе появляются фейки об обнаруженных колесницах войска фараона, погибшего во время исхода израильтян из Египта. Или об останках ноева ковчега. Или о золоте из храма Соломона. Короче говоря, о всех тех значимых сюжетах библейской истории, которые археология пока ничем подтвердить не может.
5. «Сенсации» обычно очень далеко отстоят от реальных археологических проблем и дискуссий.
Любая серьёзная работа требует усидчивости, времени и внешней проверки. Но то, что преподносит пресса, не может быть столь трудоёмким и долгосрочным. Поэтому чаще в новостях археологических сайтов встречаются наиболее красивые, а не наиболее важные экспонаты. А самые важные данные остаются в отчётах археологических экспедиций, которые обыватель, как правило, получить не может.
Археологический быт полон анекдотов о том, из какого мусора или случайных данных были в реальности сделаны журналистские сенсации.
6. Данные археологии постоянно обновляются
В отличие от России, в Израиле археология не сезонная. Это значит, что раскопки проводятся не только летом, а в течение всего года, если позволяет бюджет и погода.
Кроме того, в Израиле существует образовательное направление подготовки – библейская археология. То есть регулярно есть какое-то количество студентов-археологов, которым нужно проходить практику. На раскопках, в отделах по описи, чистке и склейке керамики, в составлении кодификаций и описей. Всё это, конечно, увеличивает оборот данных. Нередко бывает, что следующая экспедиция отправляется на объект, когда отчёт о работе предыдущей ещё не опубликован. Поэтому не удивляйтесь, если вы, читая по-русски переведённый учебник семидесятых годов прошлого века, найдёте неактуальную информацию.
К сожалению, практически все данные о библейской археологии, транслируемые в русскоязычном сегменте, являются устаревшими. Нередко – уже к моменту выхода перевода.
7. Как правило, перевороты не случаются из-за одной находки
В более жёсткой формулировке это звучит так: «Если факты противоречат теории – тем хуже для фактов».
Не бывает так, чтобы человек выкопал какой-то один исключительный предмет, и это перевернуло бы всю господствующую парадигму. Как правило, в любой экспедиции есть что-то нестандартное, необъяснимое или пока не объяснённое. В нормальной ситуации оно получает журнальный номер с кодом исходного квадрата, попадает в опись и пополняет собой базу данных и запасники профильного музея. Необъяснимое или неописанное копится, копится, копится, пока наконец айсберг не переворачивается или не приходит достаточно сумасшедший учёный, готовый истратить жизнь на классификацию, например, ханаанских оттисков, стилизованных под египетские печати.
Единственное исключение из этого пункта – когда какая-то находка была очень ожидаемой, то есть когда был запрос сообщества на подтверждение какой-то гипотезы, и это подтверждение, наконец, случилось. Так было, например, со знаменитой стеллой из Тель-Дана: какое-то время критическая школа израильской археологии продавливала идею, что библейский царь Давид – мифический персонаж, поскольку о нём ничего неизвестно из небиблейских источников. Поэтому когда была обнаружена стелла IX-VIII веков до Рождества Христова с упоминанием правителя из «дома Давида», это открытие действительно совершило переворот. Вот только чтоб доказать его потребовалась пара десятков лет споров.
8. Разные точки зрения – это нормально
В археологии, как и в любой быстро развивающейся отрасли знания, споры неизбежны. И это здорово. Потому что профессиональная критика помогает лучше обосновать любую позицию. В режиме академического диалога формулируются новые аргументы и подвергаются сомнению привычные основания. Разные точки зрения – это залог будущего прироста знания.
Единственное, нужно всё время иметь ввиду, что результат скорее всего промежуточный, а не окончательный. Если / когда у археологов появятся новые данные – а они, слава Богу, появляются постоянно – любые выводы могут быть пересмотрены.
9. Нераскопанные памятники – это прекрасно
Почти любой археологический объект, пролежавший в земле несколько тысяч лет, начинает необратимо разрушаться, когда его помещают в новые условия хранения. Кости ссыхаются и выветриваются, металл окисляется, кожаные свитки разрушаются даже от воздействия света.
Не говоря уже о том, что, чтобы открыть более глубокий слой раскопа, приходится полностью разобрать все верхние слои, которые сами по себе могут содержать много ценного и неизвестного.
Так что очень часто памятники открывают кусочками, как слоёный торт. С тем, чтобы осталась нетронутая и нераскопанная часть, которую смогут раскрыть следующие поколения археологов. Возможно, обладающие более продвинутой и грамотной технологией работы, чем мы имеем сейчас.
10. Чёрная археология по-прежнему существует
Несмотря на все усилия, предпринимаемые управлением древностей и гражданским обществом Израиля, всё ещё находятся люди, готовые грабить археологические памятники, и люди, готовые покупать украденное. Всё это, конечно, наносит урон археологии региона и всемирному культурному наследию, на сохранение которого она работает.
Пока что всё.
Подписывайтесь, если хотите видеть подобные статьи у себя в ленте.
